Особый соус для героя
Шрифт:
– Кристоф ты можешь еще раз это проговорить, только старайся слово в слово, - сказала я, настраивая, дрожащими руками диктофон в телефоне.
Кристоф не подвел. Он рассказал все слово в слово, с теми же интонациями, как и первый раз.
– А как готовить салат?
– спросила я.
Кристоф подумал и долго смотрел влево вверх, пытаясь вспомнить.
– Мясо нарезать кубиками и вывалять в панировке, обжарить на тихом огне до золотистой корочки. Помидоры нарезать по-деревенски, огурцы - полукругом. Салат мелко порвать
Это была пародия на кого-то, попытка кого-то изобразить, кого-то очень важного для мальчика. Это наверняка был пожилой мужчина. Артистизма у мальчика не занимать, поэтому я старалась предполагать, кто это мог быть, такой повелительный и жестокий.
– Ты что-то говорил о десерте?
– напомнила я, когда Кристоф замолчал.
Снова взгляд влево и вверх, снова это повелительный тон.
– Взбитые сливки вылить в чашу для десерта, нарезать свежую клубнику, полить специальным соусом, подать слегка охлажденным.
– Что за специальный соус?
– Смотря к чему?
– Кристоф снова оживился и стал самим собой, - К салату один, к десерту другой. Не может же быть так, чтобы к салату и десерту один и тот же соус, - искренне возмутился мальчик.
– А что за соус для салата?
– спросила я.
– Берете свежие мозги, - повелительно бодро начал Кристоф.
Я упала на стол и закрыла уши руками. Но совладала с собой и решила, что долг превыше, и что потом отопьюсь докторовым коньяком.
– Смешиваете с терпким ликером, тертой паприкой и черным перцем. Разбавляете молоком, перемешиваете до равномерной консистенции.
– А для десерта?
– сил испытывать какие-либо эмоции у меня не оставалось, я не могла дождаться, пока этот голос утихнет и раствориться до завтра.
"Беру день за свой счет", - твердо решила я.
– Необходимо равномерно смешать кровь со сливками и добавить большое количество сахара, так чтобы смесь приобрела сладкий вкус. Не доводить до загустения.
– Это все?
– безнадежно спросила я.
– Все, - ответил Кристоф.
– А хотите знать, кем я стану? Поваром! Я буду поваром!
– Можешь идти, - я выключила диктофон и не поднимала головы, лежащей на руках. Так прекрасно было без этого писклявого и повелительного голоса.
Вдруг маленькая ручка Кристофа коснулась моих волос. Я чуть было не вскрикнула, но сильно дернулась.
– Ты чем-то расстроена, - сказал сочувственно мальчик.
– Да, - сухо ответила я, не хватало еше рассказывать все больному ребенку!
– Все будет хорошо, - похлопал меня по руке Кристоф и вышел.
Я долго сидела в одиночестве и даже задремала, пока собиралась пойти искать доктора. Доктор нашелся в прекрасном расположении духа, выходивший из какой-то палаты. Он увидел меня и посерьезнел. Мы ни слова не сказал друг другу, а прошли в его
– Только слушайте в наушниках, - я достала проводки из кармана, - Еще раз я этого не перенесу.
Доктор задумчиво слушал запись, в какой-то момент он сильно нахмурился, а в остальном был безмятежен, где-то брезгливо морщился. В общем как всегда выдавал море разнообразной мимики.
Прослушав запись он молча встал, достал из стола флягу с коньяком, и стакан. Поставил передо мной, наполнил стакан на треть и велел:
– Пей!
– А вы?
– А я должен держаться. Я обещал!
Доктор с грустью смотрел, как я пью его коньяк, но быстро убрал флягу в стол.
– Первое, что нам нужно сейчас сделать, это написать заявление. Работать так тебе нельзя, ты сегодня берешь день за свой счет и не возражаешь старому мудрому мне!
– жестко говорил доктор, выкладывая передо мной ручку и листок бумаги.
– А причину какую писать?
– спросила я.
– Пиши, выкрала у доктора ван Чеха коньяк и напилась, - улыбался доктор. Я подняла голову:
– Я серьезно.
– Что ты, как ребенок! По причине плохого самочувствия. Ты девушка, главный не будет к тебе приставать с расспросами.
Я написала заявление, доктор прочел его и остался доволен. Он шлепнул заявлением по столу и сказал:
– А теперь о главном. Значит, я не стану тебя пытать выводами, ты сильно не в форме уже с утра.
Сразу выводы. На мальчика влияет очень сильный человек, расспроси у бабушки, кто кумир мальчика, с кем он общается. Эти людоедские фантазии кажутся мне отнюдь не фантазиями. Мальчик цитирует слышно, по интонациям, зная специфику больного: он цитирует когда-то слышанный разговор, который сильно на него повлиял. Мальчик тебе симпатизирует, и решил поделиться. Это его скорее веселит, чем пугает, он не отождествляет себя с человеком, ему не страшно.
Очень надо узнать, Брижит, что там с этим влиятельным человеком. Возможно, Кристоф, ставит его для себя на место отца, которое пустовало. Тогда нужно бить тревогу. Ну, все, ты еле сидишь, иди, дитя мое. Может быть, вызвать такси?
– Нет, я доеду, - тело было ватным, а в ногах было ровно столько сил, чтобы добраться до дома и упасть на постель.
Главный принял заявление без проблем. В приемном покое я еще раз столкнулась с доктором.
– Ты как?
– Лучше, - старалась улыбаться я.
– Ой, врешь, - улыбнулся он и приобнял меня. Я прижалась к теплому, спокойному доктору и чуть было не уснула там же на месте.
– Иди, соня, - тихо вытолкал меня за пределы клиники ван Чех.
Я набрала телефон Виктора. Никто не брал рубку, а потом и вовсе выключил телефон. Мне было пусто и печально. Он черти где, черти с кем, кто пудрит ему мозги… Мозги… с ликером… фу. Меня замутило и я присела на ту же скамейку, где утром встретились доктор и Лянка. Над ней уже во всю цвели белые цветы.