Остров жизни
Шрифт:
– В нашей тоже есть. В левой ножке стола, к примеру, пропил, куда я монеты складываю, – сказал и тут же пожалел, что проболтался Ивес. – Ты этого не слышала.
– За одну десятую собранного, – тут же согласилась Зое.
Сумрачный как осень, отец семейства поддел ногою подвернувшийся камень:
– Поверь, не настоящее это всё. Город этот… это не место для незамужней девушки. Не настоящее всё. – Исподлобья глянув на скрывающийся за кронами остроконечный шпиль, Ивес напряжённо повёл плечами. Он поднял указательный палец: – Всё не так,
– Мне уже не тринадцать!
– И ты считаешь, что это плюс?!
Очередной камешек отправился в полёт. Заросли куманика затрещали. Листья пошли в ход, и рыжая кошка выпрыгнула на дорогу. Встала, будто контуженная, блеснула зелёными глазами – и прыгнула, только ветви затрещали.
«Это к удаче».
За оградо территории поместья начинались земли ничем не отличные, но идти по ним было всё ж таки чуть полегче. В основном, конечно, из-за отца. Точно зверь, вырвавшийся из клетки, он сразу же замолк и припустил, так что оставалось лишь удивляться.
В городе… В городе Зое впервые столкнулась с неравенством. Увидела, как по-разному могут жить люди. Столкнулась и не поняла ровным счётом ничего.
В одном отец был прав – шкаф есть шкаф, как бы он ни выглядел и как бы при этом не пах. Кстати, насчёт запахов – особенной разницы на этот счёт Зое не почувствовала[4].
Холодный ветерок, точно знак, прошёлся по замерзающему камышу. Сбросил пару прядей и ознобом прошёлся по телу. Погода намеривалась перемениться, и в какую сторону – это был большой вопрос.
Городская черта. Ивес на всеуслышание, в нос заявил «до вечера», что в вольном переводе значило примерно: «Ну сколько можно! Пойду к Брису, может, там хоть меня услышат». В последнем Зое не сомневалась. «Услышат» – это точно, а вот «послушают» ли это уже вопрос. Они с Ассом остались наедине с улицей и толпой. И не сказать, что Зое так уж была этому рада.
Приложив два пальца к полю шляпы, юноша поздоровался. Он поступал так уже не единожды за те пять минут, что они шли по городу. И снова! И вновь хотя Зое специально оглянулась, вполне состоятельный на вид мужчина просто пошёл дальше: не бросил ничего в ответ.
– Наше мыло не без оснований называют лучшим, – сообщил Асс напоказ, гордясь сказанным. – Это все наши клиенты, и, как ты можешь заметить, – все они довольны.
– Да-ну, – сообщила минимальным количеством звуков всё, что намеривалась сказать Зое.
Асс кашлянул, истинно аристократичным жестом приготовился дать достойный отпор.
Он задумался:
– Её имя Элионора.
«Чьё?» – ясно вопросил взгляд девушки:
– Ага. Ясно.
– Это имя той женщины на портрете. Графиня Фиты, внучатая племянница Георга Восьмого, короля Луизитании. Подробности мне неизвестны, но вроде как то была дипломатическая миссия. Она пропала где-то под Арлемом, и именно это событие и послужила формальным поводом для расторжения помолвки между Эдуардом Первым и Изабеллой Луизитской.
Удар. Тяжёлый и гулкий.
Колесо
Ага. Если откровенно, развёрнутый вариант дал Зое немногим больше. Лишь одно, женщина на портрете из Луизитании. Единственный факт, а кроме девушке и знать ничего не нужно было. «Луизитания!» – вот оно. То слово, что так мучило Зое в детстве. Слово, что отобрало у ни в чём не повинной девчонки друзей, и обескровило деревню. Всё так. Зловонием потерь и детских обид пропиталось для неё это слово и откровенно кроме Зое ничего знать не желала.
– Слушай, а она похожа на тебя.
– А?..
– Первая графиня Фиты.
Костяшки побелели, а желваки так и заходили под бронзовой кожей. Зое и слова сказать не успела, а Асс уже осознал горечь сожаления.
– Да-да, я понял, только не кричи так, – вкрадчиво, по-деловому сообщил он, заведомо под корень подрубая порыв.
Зое медленно выдохнула носом. Обиженный взгляд из-под бровей. «Вот телега, научился-таки чему-то!»
– О, здравствуйте, – произнёс вдруг достаточно обычный, без каких-либо отличительных признаков, девичий голос. И сразу же их перепалка стихла.
По впалым щекам Асса разлился достаточно необычно смотрящийся румянец. Он кашлянул повторно, правда, как-то натужно, тем приведя себя в порядок.
Нам не известно доподлинно, отчего так разволновался Асс, но Зое не увидела в подошедшей решительно ничего примечательного. Яркие зелёные глаза и россыпь веснушек по обе стороны от переносицы. Девушка убрала за ухо рыжеватую прядь, и улыбнулась.
Простой лиф и волосы волнами – разве это преступление?
– Как выступление? – промолвил Асс, как будто абсолютно позабыв, что, для начала, пристало поздороваться.
Зое посмотрела на него, перевела взгляд на девушку.
Улыбка тронула губы:
– Ну, так я пойду?
– Да-да, – будто разом ожил юноша. – Нам ведь пора, я прошу прощения…
– Постой. – Выудив из корзинки фиалку, незнакомка примостила её в петлицу. Ладонь прошлась по впалой груди, и практически единовременно волосы на загривке юноши встали и начали закручиваться в пресловутые кольца.
– Спа-спасибо.
– Не грусти, – поддела его за нос девушка. – Приходи, там будет на что посмотреть.
Асс проводил её остекленевшим, вытаращенным, точно у окуня, взглядом, и, надо признать, сзади посмотреть, в самом деле, было на что.
– Она тебе нравится?
Вытянувшийся, напряженный, точно струна, мыловар пошёл пеной. Буквально. Уши юноши огневели.
– Ничего подобного! – уверенно заявил Асс и, точно цапля на тонких и длинных ногах, сделал шаг, демонстрируя полнейшее нежелание обсуждать данный вопрос.
Зое не возражала. Это было его полное право, – сделать шаг. Лукавая улыбка тщательно скрывалась, и всё ж таки сияла.