Остров жизни
Шрифт:
Откашлявшись, Вивьен оттянул край тугого ворота. На лице мужчины отчего-то случилась неуверенная улыбка и зелень, которую было видно даже в вечернем сумраке. Пожевав нижнюю губу и чуть посомневавшись, торговец протянул руку.
– Дракон это… это пика. – С глухим стуком тяжёлый зуб опустился на столешницу. Глухим, твёрдым и тяжёлым. – А быть может и не одна.
После бессонной ночи и двух дней в поту глаза Ивеса покраснели и начали слезиться. Белки его сделались жёлтыми, но убеждённый, что совершенно точно прав, пусть и не известно в чём именно, мужчина и не думал отступать. Он смотрел Морису точно
– Твою да через телегу! – и не думая о присутствующих женщинах, выругался отец почтенного семейства. Оставил оппонента и сам, хоть он и не являлся хозяином жилища, направился к двери. – Лефевр небось. Учёный пристукнутый!.. За смертью его разве посылать, а не за зеленью, – пробурчал он, медленно закипая от обиды за столь внезапно оборвавшуюся игру.
Ивес ошибся, но совсем не намного. Лефевр в самом деле явился, но стоял он не за дверью, а за тощей спиной некого неизвестного, чьи шоссы были выкроены из тонкого драпа. Обеспеченный человек в шляпе, и при очень дорогом пенсне. Седина вовсе не спасла его от длинного пера.
– Ивес, как я понимаю? – не спросил, а пропел высоким слогом он обычные слова.
Ивес упёрся как баран и, не иначе из недоверия, вытаращил красные, будто неживые глаза.
– Ну?
Старик несколько смутился. Он кашлянул, однако виду не показал и даже напротив перешёл на ещё более возвышенный слог:
– Поздравляю, отрок ваш великолепно показал себя на экзамене и волей к учению, посредством многолетнего труда, заслужил возможность войти в число принятых в высшую городскую школу. Поздравляю вас!
Хотя это и казалось невозможным, глаза Ивеса вытаращились ещё сильней.
– Ч… чего?!
– Я остаюсь! – перевела вынырнувшая из-за плеча неизвестного растрёпанная голова, и глаза на ней осветились радостью.
– Ч-т… что за телега?!
[1] При условии, конечно, что у него есть язык. Сложно будет не обученному грамоте селянину объяснить что-то его не имея.
[2] Запел подобно чистой воде и ветру, затрепетал неразличимо под потолком её голос.
[3] Об ином и речи идти не могло, так как даме в столь простом одеянии подобная роскошь была не по карману
[4] Звук был уж больно характерный.
Глава 4. За резными колоннами.
Не окно как таковое, каким мы привыкли его видеть, а масса ромбических тонких пластин слюды и одно-единственное стекло. Мутное и с наплывами, оно превращало привычный пейзаж в нечто неразборчивое, но от этого лишь более удивительное. Окно в сказку. Мир иной и непостижимый. Не лучший, просто иной. Чёрные, на фоне белого фарфора воды, заросшие кустарником скаты. Снежный пух кружил там в воздухе, и в ночной тиши, во тьме комнаты шелуха хрустела под чистыми пятками. Лёд подкрался к озеру. И вода уснула, погружаясь в полугодовую негу, как и усатые сомы в ямы под её защитой.
Белёсый цветок проступил на стекле напротив бесцветных губ. Алые отблески огня змия плясали на его лепестках.
Зое
***
Зое была поражена. Не шкаф, целый замок! Настоящий: с резными колоннами и воротами, а не дверцей. Приглядевшись к витражам, она даже различила мелкие лики. Возможно, девушке и надо было смотреть на лорда, но с другой стороны, что на него смотреть-то?
За те три года, что она имела счастье его не видеть, де Воражина ничуть не изменился. Возмужал? Да, есть такое. Лорд чуть повзрослел, но разве это имело особенное значение, если на ногах его сейчас были мягкие тапочки, а в руке перо? Главным развлечением градоправителя в последние годы стала рукопись на тему реконструкции Арлема, которую провели в позапрошлом веке.
Если город и отстраивали, Зое ничего особенного не заметила.
Где это было видно, если дома, все как один, норовили обрасти зеленью плюща, а городской стены давно уже не было вовсе. Ясень видела Зое, идя по площади неподалёку от монастыря. Целое дерево. Не на брусчатой мостовой. Не на обочине, где он, без сомнений, был бы кстати, а на крыше! Молодое деревце буквально проросло сквозь черепицу, питаясь дождевой водой. Не видно было реконструкции, и тем не менее де Воражина уже исписал своим размашистым, витиеватым подчерком более ста страниц… на каждой из которых не хватало места для эпитетов навроде «великолепно», «тонкая работа», «браво».
Даже не подозревая этого, Зое так же сказала «браво», когда обнаружила, что пост стражи, оберегающей город, можно запросто обойти через дыру в ограде.
– Помню-помню, – проговорил градоправитель, поправляя пышные рукава. – Так, по какому вы делу?
При прошлой их встрече де Воражина, хоть сколько-то походил на обычного человека, сейчас же лицо его было настолько чисто, что даже лоснилось.
Зое также изменилась. Она выросла, и мысли теперь её занимали совершенно иные: «А это, в самом деле, турий рог на стене? А статуэтка из тролльей кости?[1] А это?.. Это?.. Это что такое?!»
Статуэтка из предположительно тролльей кости переместилась из правого угла стола в левый.
Де Воражина хмурился:
– Так, что вам угодно?
«Мелочь мелочью, а потеряешь – замучаешься после искать».
(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).
Пальцы де Воражины сцепились, демонстрирую ухоженные ногти. Бросив предупреждающий взгляд, отец семейства кашлянул в кулак. Всем видом он подпёр Зое с одной стороны, в то время как Асс сделал тоже с противоположной.
«Обложили! Обложили мы её!» – «Так чего ж тогда она упала?»
(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).
Как человек наиболее разумный, из них двоих, Асс кивнул. Приосанился.
Набрав полную грудину воздуха, Ивес, точно попугай[2], забубнил заученный за ночь текст:
– Нам крайне прискорбно вас беспокоить, но обстоятельства, независящие от нас, вынуждают нас прервать отдых вашей светлости, но… Извините…
– Но у нас дракон, – кивнула в такт напеву Зое.