Отрава
Шрифт:
Она порылась в сумочке, вынула пачку сигарет и золотую зажигалку с монограммой, крутанула колесико зажигалки и поднесла огонь к кончику сигареты, затянулась и выпустила струйку дыма. Затем положила пачку сигарет на стол, сверху аккуратно пристроила зажигалку. Райли смотрел на ее руки. Неожиданно она взглянула прямо ему в лицо.
– Нелсон, я хочу все закончить.
Он уставился на нее.
– Хорошо? – сказала она.
– А что случилось?
– Давай просто прекратим и все, ладно?
– Но в чем дело? Ты злишься из-за того, что я не звонил?
– Дело не в этом.
– А в чем?
– Я встретила одного человека.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну а как ты думаешь, Нелсон? Я хочу сказать, что у меня связь с одним человеком.
– Связь?
– Да, связь.
– У тебя?
– Не понимаю, почему ты так...
– У тебя? Связь? Я считал, что подобные вещи...
– Я тоже так считала.
– То есть я хотел сказать, всякие обязательства...
– Я изменила свои взгляды, понятно?
– Послушай, не злись. Понимаешь, для меня это в некотором роде потрясение. Ведь ты же сама говорила, что тебя вполне устраивают наши отношения, ты же сама все время это твердила. Тебе нравилось разговаривать, проводить вместе время, развлекаться? Мэрилин, ну ты же сама все время говорила об этом?
– Да, говорила.
– И вдруг так неожиданно...
– Да, неожиданно.
– И кто он? Один из твоих приятелей?
– Нет.
– Тогда кто?
– Это не имеет значения.
– Для меня имеет. Так кто этот парень?
– Его зовут Хэл Уиллис.
– Кто?! Легавый? Тот, кто задавал мне все эти вопросы? Ты шутишь!
– Я не шучу, Нелсон.
– Я, конечно, понимаю, что о вкусах не спорят, но ей-богу, Мэрилин...
– Я сказала, что не шучу. И давай прекратим этот разговор.
Наступило молчание.
– Да, конечно, – выдавил он.
Опять повисла тишина.
– Значит, так, – он посмотрел на нее.
– Значит, так.
– Шесть, даже семь месяцев и...
– Нелсон, мы были хорошими друзьями. Давай и расстанемся хорошими друзьями, идет?
– Идет, – согласился он.
– Правда?
– Ну, конечно. – Он неожиданно улыбнулся. – Не хочешь напоследок побултыхаться на водяном матрасе?
– Пожалуй, нет, – отказалась она.
– Погоняем волну? – продолжал он, все еще улыбаясь.
Она тоже улыбнулась, поправила сумку на плече, подошла к нему и поцеловала в щеку.
– Нелсон... Прощай.
Она посмотрела на него долгим взглядом, как будто хотела что-то еще добавить, но лишь покачала головой и вышла из мастерской.
Он слышал, как в коридоре простучали ее каблучки. Затем заскрипел лифт, поднимаясь вверх. С грохотом открылась дверь лифта, затем опять скрип спускающейся кабины, который становился все тише и тише.
А затем наступила тишина, и лишь запах скипидара тревожил его обоняние.
«Да, потрясно», – подумал он.
Прекрасное начало уик-энда.
Ночью кто-то проник в квартиру. Утром явилась Мэрилин. Ее новость будет почище этого ночного визита. Здорово она придумала: «Давай
Ему хотелось заплакать.
«Ну, ну, успокойся», – сказал он себе; в этом городе полно женщин. Они просто вешаются на шею, особенно во время вернисажей – «ах, ах, какое чудесное произведение!» Но ни одна из них не похожа на Мэрилин, да-а, а уж она, действительно, была чудесным произведением.
И все в прошедшем времени.
Была.
Вот так-то.
Нелсон, я хочу все закончить.
Нелсон... прощай.
«Yo te adoro» – как-то сказала она ему, когда под ними плескался водяной матрац. «Yo te adoro», что значит «я обожаю тебя». Испанскому Мэрилин выучилась в Южной Америке и говорила совсем без акцента. «Yo te adoro». Но это просто слова, они вовсе не означали, что она действительно обожает его. Это было ее собственное понимание их отношений – никаких обязательств, никаких обещаний, никаких уз.
Он пытался понять, насколько сильно привязан к ней.
Лишь десять минут ее не было в его жизни, а уже хотелось выпрыгнуть в окно.
Yo te adoro.
Она говорила эти слова, лаская его, отдаваясь ему.
Хватит, говорил он себе, кругом полно женщин.
Он встал из-за своего рабочего столика, провонявшего скипидаром, и с пропахшими скипидаром руками прошел в жилую часть, которую она называла «гнездышком», это было их гнездышко, уютное укромное гнездышко, у него никогда в жизни не было такой женщины, как Мэрилин, никогда. Он включил воду, вымыл руки и вытер их кухонным полотенцем.
Потом взглянул на часы.
Без двадцати одиннадцать.
Еще рано топить свою печаль.
Ну и черт с ним. Он подошел к полке у кровати, взял бутылку виски, открыл ее. Достал из шкафчика стакан, наполнил на три пальца.
– Мэрилин, – громко произнес он, поднимая стакан с виски, – наверное, я любил тебя.
Он сделал большой глоток.
Часы на стене показывали без восемнадцати одиннадцать.
Первая реакция была чисто рефлекторной.
Он выплюнул мерзкое пойло, вернее, попытался выплюнуть, однако большая его часть уже попала в горло, и лишь тонкая коричневая струйка выплеснулась на дверь холодильника.
Райли почувствовал, как жжет во рту, как огнем охватило пищевод и внутренности. Он схватился за горло и уронил стакан, который разлетелся на сотни сверкающих брызг, он повернулся к раковине – ВОДЫ! – схватил другой стакан и стал наливать воду, рот его наполнился слюной. Он сплюнул в раковину, пытаясь очистить горло от того, что так безжалостно жгло, снова сплюнул, но тут почувствовал тошноту. Он уронил стакан в мойку. Стакан не разбился, он даже успел удивиться, что стакан не разбился, но тут его начало рвать, вода из крана смешивалась с тем, что изрыгалось из его глотки, но тут он почувствовал адскую боль внизу живота, которая заставила его согнуться пополам.