Отражение
Шрифт:
Черный пес тем временем вцепился в горло кота, яростно терзая животное. Жалкий скулеж понесся к звездам, переходя в хрип. Ит поморщился. Плохо. Кот был хорошо вышколен и еще мог пригодиться. Следующий болт лег в гнездо.
Серые братья, прячась за скалами, взмахнули руками, тараня группку людей чаросветом. Черный мужик ожидаемо выставил щит.
Ит сместил прицел с девчонки, которая все равно пряталась за блондинкой, истекающей кровью.
Болт прошел выше, черный пригнулся, как будто у него был глаз на затылке. Охранник со способностью к предсказаниям — такие считаются лучшими.
Ит
Успокоившись, Ит вернулся к прицелу. Кошки потеряли своего вожака — его бездыханное тело валялось у кромки воды. Однако одного чара потрепать успели. Черный воин вел остальных к скалам у озера, пряча наследницу в центре группы. Второй, в шарфике, держал щит, а третий бил светом так яростно, словно сам бог солнца явился на темную половину, чтобы защитить свою жену.
Ит усмехнулся, заметив, как смялась черная поверхность воды. Никто не подходит к соленому озеру близко. Старый пес допустил ошибку. Первое щупальце выстрелило на берег, обвило тело растерзанной кошки и втянуло под воду. Следующее появилось через каких-то пару мгновений, но, вопреки ожиданиям, протянулось не к людям, жавшимся у камней. Чудовище выбиралось на берег, с трудом выталкивая продолговатое тело, цепляясь гигантскими щупальцами за камни и двигаясь к братьям. Чаросвет стек по гладкой чешуе, не причинив вреда. А чудовище обхватило серого щупальцем, подняло в воздух и слопало легко и быстро, как ребенок конфетку.
Ит поморщился — о такой кончине никто не мечтает. Однако пора приниматься за работу. Следующий болт настиг свою цель, ужалив точно и смертоносно. Ит зарядил арбалет опять и направил его на чара, свет которого горел так безжалостно ярко.
Он успел увидеть глаза, пылающие белой яростью, а затем чар ударил прямо в его укрытие. Ит охнул, согнулся, прячась за каменный выступ и рефлекторно закрывая глаза ладонями. Свет словно прожигал и руки, и веки, навеки отпечатываясь в глазницах. Скала загрохотала, содрогаясь от боли. За песком и мелкими камешками покатились валуны. Шум камней перекрыл людские крики, но Ит, схватив арбалет, выглянул из расщелины, ругая себя за медлительность. Он должен убить наследницу ночи. Расстрелять всех, кто закрывает ее. Холодное железо вонзится в горячую плоть.
Скала под ним шаталась и рушилась, словно в ее подножье просыпался спящий монстр. Камни плясали по склону, и один ударил его по щеке. Теплая кровь потекла струйкой по обветренной коже. Еще один выстрел…
Сперва Ит решил, что камнепад повредил прицел, потому что в нем не было никого. Но затем глянул на равнину и едва не открыл рот от удивления. Люди исчезли. Серые братья трусливо бежали прочь, но вся жалкая команда вместе с черным псом словно испарилась. Как будто они провалились сквозь землю или нырнули в глубь озера к твари, что втягивала жирное брюхо под воду. Какое-то время Ит пристально глядел в черную рябь волн, всерьез высматривая там чаросвет, но очередной камень, ударивший по плечу, заставил поторопиться.
Ничего. Он найдет их. Убьет. Он сделает это позже.
Глава 20.
Я шла под звездным пологом неба, натянутым над равниной, и думала о возможном сражении, пытаясь представить, как это будет. Тьма встанет на защиту наследницы ночи, кровь седьмого дома вскипит в моих венах и обратит врагов в бегство. На деле все произошло так быстро, что я даже не успела ничего сообразить.
Из широкого оврага, заросшего колючим кустарником, рванули быстрые тени. Гибкие тела, когти, скребущие землю, блестящие в темноте глаза. Щит чаросвета вспыхнул, раскрываясь цветком, и я рефлекторно зажмурилась. А когда открыла глаза, то увидела жуткую морду прямо перед собой. Влажное смрадное дыхание коснулось моего лица, но Веник рывком отбросил тварь прочь, и они покатились, кусая друг друга и раздирая в клочья, и тишина ночи разорвалась воем и криками.
Что-то пронзило воздух со свистом — точно падающая звезда, и Элма, крутанувшись, повисла на мне всем телом. Ноги подкосились, и я рухнула на колени, ударившись о мелкие камешки. Слезы брызнули из глаз от внезапной боли, я машинально вытерла мокрые щеки рукой.
Фалько вскрикнул, тварь поволокла его по камням, а он зачем-то вцепился руками в шапку, как будто боясь отморозить уши. Крон швырнул чаросветом, ударив по ночному коту, а Фалько повернулся на четвереньки и быстро-быстро пополз к нам, и его глаза были большими, как у сумеречной тени.
Снова звезда, упавшая с неба. Камень взорвался фонтаном острого крошева. Чаросвет залил равнину так ярко, что я увидела гуляку, вжавшегося в расщелину и прикрывшегося всеми листочками. Мне захотелось забиться к нему, закрыть глаза руками, зажмуриться и просто переждать.
— Стрелок на три часа! — рявкнул Крон. — К озеру!
Ронда поднырнула под другое плечо Элмы, мы поволокли ее прочь. Монтега развернул щит, ругаясь как сапожник. Бастиан…
Наверное, только он и привел меня в чувство.
Его темные волосы взмокли и торчали как иглы ежа, и словно искрились от переполнявшего его света. Щелки глаз побелели, а вокруг рук вспыхивал чаросвет, срываясь с кончиков пальцев ослепительными молниями.
Я вдруг вспомнила шрам, свернувшийся у него на груди. Однажды Бас уже чуть не погиб из-за меня. И теперь снова…
Мы оказались у озера, поверхность которого сперва смялась от ветра, а затем вдруг вспучилась, надуваясь большим пузырем. Волны побежали к берегу, пенясь белой кромкой. Первое щупальце разрезало воду, вырастая как дерево, а потом появилось и тело, вытянутое как баклажан. Веник подбежал к берегу, шагнул в воду передними лапами и зарычал — глухо, утробно, так что у меня волосы встали дыбом, почти как шипы на хребте черного пса.
— Кальвиус грандиозус, — произнес Ларг, и его голос дрожал и срывался. — Или попросту — растопырка ночная. Уникальное животное, практически неуязвимое для чаросвета, поскольку органы чувств у него атрофированы. Все, кроме обоняния и еще чувствительных сосочков на конечностях, улавливающих тепло.
Фалько постанывал, привалившись к скале и подтянув к себе израненную ногу. Шапка сбилась на бок, взмокшие рыжие пряди прилипли ко лбу. Элму мы усадили рядом, и ее голова безвольно склонилась к нему на плечо.