Пария
Шрифт:
– Осталось почти всё, – сказала Тория, копаясь в сумке в поисках бутылки. – Мне не понравилось, как оно на меня действовало.
– Тогда сегодня тебе лучше поесть где-то в другом месте.
Я подождал, пока Эйн не начала петь более известную песню, «След Паромщика» – весёлый, энергичный мотив, которому все обычно начинали подпевать. В конце все засмеялись, и этого оказалось достаточно, чтобы вылить всю бутылку Тории в котелок, не привлекая ненужного внимания.
Когда все поели и повеселились, мы вернулись в свои кельи в Святилище мученика Атиля. Хотя оно по всем стандартам местной архитектуры считалось юным, но в нём было прохладно, как это бывает
Я скрытно ухватил еды у соседнего отряда и лежал на своей койке, не подвергаясь воздействию сонного эликсира моряка. Тория проигнорировала мой совет и немедленно провалилась в сон, а за ней быстро отправились и остальные члены отряда. И всё равно, отсчитав минуты после полночного колокола, я тщательно убедился, что Эйн глубоко и громко спит, и только потом вышел босиком. Святилище охранялось, но, как всегда, внимание охранников было обращено наружу, и не очень сложно оказалось выскользнуть незамеченным.
Выбравшись из святилища, я нашёл тёмный уголок, где натянул сапоги. А потом быстро направился к библиотеке, держась самыми тёмными переулками, поскольку опасался встретиться с патрулями старейшин. Для человека, называвшего себя воплощением воли горожан, Фольваст явно хотел очень тщательно за ними наблюдать, особенно с наступлением темноты. За сравнительно короткое путешествие мне пришлось прятаться от трёх разных патрулей.
Отыскать нужную лестницу вниз и маленькую дверцу было несложно, хотя, дёрнув за ручку, я понял, что она закрыта. Подозревая ловушку, я пригнулся, держа руку на ноже. «Слишком дружелюбная». Однако тихий стук хорошего замка приглушил мои подозрения. Я быстро убрал клинок в ножны, и открылась дверь, за которой стояла Беррин. На её лице играла прежняя весёлая улыбка, а в глазах отражался жёлтый свет маленькой лампы.
– Ну, пошли, – приветливо прошептала она, шагнула в сторону и наклонила голову. – Не мешкай. Если тебя поймают здесь, то нам обоим вспорют животы.
Похоже, такая перспектива ещё сильнее её развеселила, и когда я забегал в тёмное помещение, с её губ слетел лёгкий смешок. Старые инстинкты заставили меня прижаться к стене коридора, а глаза разглядывали тени, которые плясали в неровном свете от лампы Беррин, пока она запирала дверь.
– Не волнуйся, – насмешливо прошептала она. – Уверяю тебя, мы совершенно одни.
– И на главном входе нет охранников? – спросил я, следуя за её силуэтом по коридору к витой лестнице.
– Двое, как и всегда. Но они привыкли, что я работаю допоздна. Я и сплю здесь частенько. Удобно, когда тебя считают усердной душой, не находишь?
В её тоне прозвучала насмешливая нотка, как в шутке, которой делятся люди одной профессии. Я уже считал Беррин опытной обманщицей, но неужели она ещё и воровка?
Я поднимался вслед за ней, и лестничный пролёт вдруг сменился вместительным пространством, в котором свет её лампы казался всего лишь угольком.
– Добро пожаловать в библиотеку короля Эйрика, – сказала Беррин сильно изменившимся тоном, утратившим большую часть весёлости. Она проницательно и оценивающе изучала моё увлечённое, изумлённое лицо. – Вижу, у нас есть общие интересы, – добавила она.
– Сколько? – выдохнул я. Даже в таком скудном свете ряды книг казались бесконечными.
– На самом деле точно посчитать невозможно. – Беррин чуть наклонилась, и свет лампы упал на нижний ряд ближайшего стеллажа, где я увидел древний и потрёпанный переплёт, ветхую кожу умирающей книги. – Старые книги изнашиваются, новые добавляются. Разумеется, мы копируем старые, но некоторые с годами неизбежно утрачиваются. Так происходит с любым архивом. Как и у памяти, его мера всегда угасает.
Она выпрямилась, подошла ко мне поближе и поднесла лампу к моему лицу, заставив моргнуть от неожиданности. Теперь вся её весёлость пропала, а в глазах полыхала проницательность.
– Что приводит меня к единственному вопросу, Элвин Писарь. Что ты здесь ищешь? И прошу тебя, не оскорбляй меня ложью. Если, конечно, тебе нужна моя помощь.
Я скользнул взглядом на громаду стеллажа, высившегося надо мной. Всего лишь один из множества здесь, в этом лабиринте знаний, где невозможно ориентироваться без помощи специалиста.
– Да, – прошептала Беррин, с лёгкостью читая мои мысли. – Без меня ты никогда не найдёшь это, что бы там ни было. Я лазала по этим полкам с детства. Это здесь я узнала старые тёмные легенды об альтварах, и нашу настоящую историю, а не ту чепуху, которую несут такие как старейшина Фольваст. Мои родители были торговцами, приверженцами Ковенанта, и отказались от меня, когда я связалась со Скард-райкенами, но я в любом случае их никогда не любила. Они вечно тряслись из-за денег, а я всегда жаждала знаний. Эти книги и есть мои настоящие родители, и если тебе нужна их помощь, то придётся проявить честность.
Я снова встретился с ней взглядом, зная, что с таким проницательным человеком ложь не сработает.
– Клад Лаклана, – сказал я.
Беррин моргнула, презрительно вздохнула и отступила назад. Свет лампы внезапно пропал, оставив меня в пустоте, в которой я разглядел её удаляющийся силуэт.
– Обыденнее некуда, – сказала она. – Всего лишь очередной искатель сокровищ.
– У меня есть важная причина считать, что это правда, – сказал я, спеша догнать её. – У Декина была намётка, где его найти, а он не из тех, кто гоняется за фантазиями.
– Так говорят все легковерные идиоты по всему миру. – Голос Беррин разносился громким эхом, а сама она целенаправленно шагала, ведя меня по одному проходу между стеллажами, пока не повернула в перпендикулярный. – Неужели ты вообразил, будто ты первая заблудшая душа, что приходит сюда с убеждением, будто нашёл ключ к расположению давно спрятанного сокровища? Если не клад Лаклана, то золотой топор короля Талрика. Неужели ты не думаешь, что по прошествии стольких веков такие вещи уже нашли бы, если бы их можно было найти?