Партизанская богородица
Шрифт:
Санька нисколько не смутился, скорее всего и не почувствовал скрытой в вопросе иронии.
— Документы! — резко сказал он, подойдя вплотную к незнакомцу.
— Ценю вашу деловую лаконичность, — сказал тот с учтивым полупоклоном.
Он нагнулся, опустил до колена широкий раструб голенища на левом сапоге и достал спрятанную за подклейкой бумажку. Спокойно, не торопясь подал ее Саньке.
Санька не стал читать, глянул только на штамп. В первый его строке стояло. «РСФСР».
— Загинай другой
Незнакомец посмотрел на Саньку с откровенным уважением.
— Великолепный образец логического мышления! — сказал он и достал из голенища правого сапога вторую бумажку.
Разглядев штамп на ней — «Совет Министров Сибири», — Санька только присвистнул и углубился в чтение.
Текст в обеих бумажках был один и тот же:
«Предъявителю сего инженеру-гидротехнику Мякишеву Василию Михайловичу поручается проведение исследовательских работ на всем протяжении реки Ангары. Всем местным органам власти предписывается оказывать инженеру Мякишеву полное содействие».
Разница была лишь в том, что в первой бумаге Мякишев назывался товарищем, а во второй — господином.
— Вот гад! — весело сказал Санька, прочитав оба документа.
Сунул обе бумажки Воронову, сказал уже со злостью:
— Понял теперь, какая тут наука!
— Читал обе, — невозмутимо ответил Воронов и подал бумаги Сергею.
На красивом Санькином лице заиграли желваки. Глаза сузились, так и впились в переносье Мякишеву.
— На кого работаешь?
— На русский народ! — с достоинством ответил Мякишев.
Санька сорвался на крик.
— Ты мне дурочку не строй!
— Обожди, Александр! — остановил его Сергей.
Он тоже подошел к инженеру.
— Как же это понять, не знаю уж, товарищ или господин Мякишев, один мандат у вас подписан Народным комиссаром Советской власти, а другой колчаковским губернатором? Который же действительный?
Мякишев даже плечами пожал.
— Оба действительны. Оба с подписью и печатью.
— Да он смеется над нами, гад! — снова закричал Санька.
— Отнюдь не имел такого намерения, — возразил Мякишев. — Я прямо отвечаю на вопрос, который мне задан.
Сергей нахмурился.
— Загадками отвечаете. Нам некогда их разгадывать.
Мякишев как будто не понял угрозы.
— Никаких загадок. Пока можно было работать по мандату Совнаркома, мне было вполне достаточно его одного. После того как в бассейне Ангары установилась другая власть, мне пришлось поехать в Иркутск и получить там другой мандат. Не мог же я прекращать работу.
Кузьма Прокопьич при этих словах Мякишева посмотрел строго на Саньку, как бы говоря: «Сказано тебе было!..»
— Объясните, какая работа? — сказал Сергей. — Может быть, тогда скорее разберемся?
— Конечно, разберемся, —
— Опять туман! — перебил инженера Санька. — Чего это мы не знаем? Чего надо, все знаем!
Мякишев не привык, чтобы его перебивали.
— Молодой человек, — строго сказал он Саньке, — не обижайтесь на мои слова. Вы не знаете того, что надо знать. Хуже того, вы даже не подозреваете, о чем же вам надо знать.
— Ты, Саня, наберись терпежу, послухай, — сказал Семен Денисыч. — Человек, может, дело говорит. Опять же, и постарше тебя на один понедельник.
— Вот он и ждет, чтобы ты уши развесил, — проворчал Санька.
— Вы правы, молодой человек, — сказал Мякишев, — хотя и сформулировали свою мысль несколько пренебрежительно в отношении ваших товарищей. Я действительно желал бы, чтобы меня выслушали внимательно...
— ...Я уже понял, что вы рабочие люди. Вы знаете смысл труда и цену рабочего пота... Вы поймете меня...
Я уже не молод. Многое повидал на своем веку. Был в других странах, в Германии, Англии, Швеции. Видел, как живут там люди. Лучше нашего, богаче. Они говорят про нас: «Нищая Россия!» Было больно и обидно. Обидно, что они правы, хотя говорят неправду. Таких богатств, как у нас, нет нигде в мире. Но эти богатства лежат мертвым грузом. Вереница бездарных царей и развращенная зажиревшая светская чернь меньше всего думали об истинном величии страны...
Вы слышите, как грозно гудит Гремящий порог?.. Час за часом, день за днем, год за годом сотни, тысячи, миллионы рублей, принадлежащие народу, скатываются, звеня по камням, и уносятся в океан. В земле, под нашими ногами и везде окрест — он размашисто, сильно, по-молодому вскинул руки — зарыты бесценные клады: уголь, железо, золото!.. Как взять?.. Нужна сила. Энергия. Вот она гудит, день и ночь напоминает о себе...
— Река Ангара — электрическая река. Вы, друзья, представляете, что такое механическая лошадиная сила?
— У нас на заводе две паровые машины, — с достоинством ответил Семен Денисыч. — Одна в шестьдесят лошадиных сил, другая — восемьдесят.
— Великолепно! — воскликнул Мякишев. — Так вот, знайте, что мощность Ангары пятнадцать миллионов лошадиных сил! Ангара может двигать сто тысяч таких заводов, как ваш!
Пренебрежительное и вместе с тем настороженное выражение сменилось на Санькином лице откровенным изумлением. Он даже издал какое-то неопределенное восклицание.
— Сто тысяч!.. — повторил Семен Денисыч. — Столько заводов, поди, во всей России нет?..