Пассат
Шрифт:
Мистер Холлис, выйдя на переднее крыльцо, смело предстал перед толпой, выразил возмущение ее поведением и потребовал возможности поговорить с главарями. Но перекричать толпу не смоги, когда она ринулась к дому, вынужден был отступить. Пираты сгрудились у поспешно запертой двери, размахивая саблями и ножами перед окнами, кричали, что убьют его.
Клейтон хотел последовать неудачному примеру слуг, попытаться уйти в какое-нибудь другое консульство, рассказать о похищении Геро и попросить людей, чтобы вломиться в Дом с дельфинами. Но мать вцепилась в него с воплями и плачем, а отчим резко сказал, что это будет самоубийством, которое убьет
Султан удалился в свои покои на верхнем этаже дворца и пребывал там в уединении, глухой к бушующим снаружи беспорядкам, к взволнованным просьбам и протестам, идущим из французского и немецкого консульств, от знатных арабов и богатых торговцев.
— Я ничего не могу поделать, — повторил он принятой в конце концов испуганней депутации арабских землевладельцев и лавочников-индусов. — Эти злодеи намного превосходят численностью мою стражу, а чтобы откупиться от них, требуется очень крупная сумма. В этом году — увы! — моя казна пуста, платить пиратам нечем. Остается лишь терпеть оскорбления и просить Аллаха спасти меня от их коварства. Если б только мы могли предложить им достаточно денег…
Землевладельцы и лавочники удалились обсудить эту проблему, а вечером вернулись с тысячью рупий, оказавшейся первой небольшой долей весьма значительного откупа. Деньги тут же отправили толпе, бурлящей возле консульства, с вежливой просьбой принять их и спокойно вернуться на свои дау; толпа сочла сумму недостаточной, рассовала ее по карманам и продолжала дебоширить с прежним неистовством.
Ночь оказалась беспокойной не только для осажденных в консульствах иностранцев, но и для всего Занзибара. Больше дюжины домов и лавок были разграблены, несколько загородных домов, принадлежащих богатым землевладельцам и шейхам, подверглось нападению, рабов оттуда увели, ценности расхитили.
Наутро к султану явилась еще она депутация, чтобы решить, какой суммой можно откупиться от пиратов, и к вечеру деньги были собраны. Однако дошл и они до Омар ибн Омара и капитанов дау или очутились в сундуках у султана, оказалось загадкой, поскольку в ближайшие часы напряжение почти не ослабло, и после очередной беспокойной ночи город оставался в страхе перед пиратами. Но помощь была близка. Едва рассвет пробился сквозь тучи, появился паровой шлюп Ее Величества «Нарцисс». Полчаса спустя Дэниэл Ларримор и отряд вооруженных матросов шли по улицам города, а крикливые люди, осаждавшие консульства, попрятались в закоулках и притихли.
Дэн отправился прямиком в британское консульство, где полковник Эдвардс скромно завтракал апельсином с чашкой черного кофе, так как в последние два дня было невозможно раздобыть свежих продуктов. Консул тепло принял лейтенанта. Он еще не получал сведений о том, что происходит в других консульствах и, отдав приказ навести пушки «Нарцисса» на флот дау, отправился с Ларримором посмотреть, не нуждаются ли его коллеги и помощи.
Каждый араб на побережье знал «Нарцисс» и лейтенанта, весть об и? появлении разнеслась мгновенно, и когда полковник Эдвардс со своим эскортом подошел к дому мистера Холлиса, последние нарушители
Слуги все еще прятались в глубине дома, и гостей встретил сам мистер Холлис. Выглядел он постаревшим на десять лет, и полковник Эдвардс поразился его внешнему виду. У встревоженного Дэна в предчувствии беды екнуло сердце, и он хрипло спросил:
— С ней все в порядке?
— Она еще не вернулась, — ответил консул столь же хриплым, но слабым от изнеможения голосом. — Мы по-всякому пытались выбраться и сообщить вам, но нас не выпускали. Прошло вот уже два дня, и мы ничего не знаем.
— Господи! — произнес Дэн хриплым шепотом. — Кресси!..
И схватил консула за плечи..
— Где она? Куда отправилась?.. Где…
Он услышал быстрые, легкие шаги по лестнице, затем сдавленный вскрик, поднял взгляд и увидел Крессиду.
Они, замерев, глядели друг на друга, и тогда Дэй оттолкнул консула. Кресси, оступаясь, побежала вниз, лейтенант бросился навстречу и заключил ее в объятия.
— Дэн… Дэн… О Дэн! — всхлипывала девушка и ничего больше не могла сказать, потому что он целовал ее, обнимая так крепко, что ей было трудно дышать, бессвязно бормотал страстные нежности, совершенно не обращая внимания на прнсутствующих: ее отца, полковника Эдвардса, нескольких встревоженных слуг и двух крепким, бесстрастных матросов, вошедших за ним в холл.
Конец этой трогательной сцене положил Клейтон, бледный, измученный, изможденный, как и отчим. Он услышал голоса в холле из комнаты, где его мать лежала в истерике, то виня себя зато, что пригласила племянницу на Занзибар, то заявляя, что если никто не отважится пробиться через воющую толпу пиратов и вызволить несчастную Геро, она пойдет на это сама, и возмущаясь, почему никто ничего не делает.
Клейтон еще раз прднес своей сокрушенной родительнице нюхательной соли, спустился вниз и обнаружил, что холл полон англичан, а его сестру обнимает молодой человек с безумным взором, одетый в форму военного моряка.
В этом зрелище — в том, как они обнимались, словно все остальное в мире не имело значения — оказалось нечто, доведшее до предела его отчаяние и ярость, он подошел и оторвал сестру от Ларримора.
— Что ты, чёрт возьми, делаешь из себя посмешище? — напустился он на нее. — Тебе надо смотреть за матерью! Марш в ее комнату!
Потом зло уставился на лейтенанта и возмущенно заговорил:
— Вы не особенно спешили сюда, а появясь наконец, только и способны устраивать вульгарную сцену с моей сестрой! Почему не преследуете этого мерзавца-работорговца, не пытаетесь хоть раз принести какую-то пользу? Вы понимаете, что моя невеста больше двух дней находится в его грязных лапах, а мы не могли даже позвать подмогу, или выяснить, что с ней, или… или…
— Перестань, Клей! — резко оборвал его отчим. — Мы понимаем твои чувства. Но всем нам тоже несладко, и оскорблениями тут не поможешь. — Он перевел взгляд на Дэна, разжавшего объятья, но крепко держащего Кресси за руки. — Вы должны извинить моего пасынка, лейтенант, он сам не свой. Мы не могли сообщить вам, и вы, очевидно, не знаете, что два дня назад Фрост с шайкой своих головорезов похитил мою племянницу.
Рассказав о случившемся как можно короче, он добавил в заключение;
— Уверен, вы согласитесь, блокаду дома организовал он, чтобы мы не могли поднять тревоги.