Пассат
Шрифт:
Может быть, мадам Тиссо! Клей всегда не доверял Терезе. Или тот индус, Балу Рам, в подвалах которого лежали винтовки? Это было б великолепной маскировкой.
Геро была уверена, что Клейтон и словом ни разу не обмолвился с капитаном «Фурии».
Выбравшись из-под сетки, Геро оглядела комнату, но своей амазонки не увидела, поэтому, стянув с кровати простыню, завернулась в нее и подошла к столику возле окна. На нем до сих пор стояли остатки ее ужина, но ее не соблазнили даже фрукты, потому что есть она не хотела, лишь испытывала сильную жажду. Налив стакан терпкого красного вина, она выпила его, как воду, за ним другой. У нее слегка
Отвернувшись от столика, она увидела в зеркале с сырыми пятнами свое отражение. Подошла поближе и уставилась, не узнавая себя.
Странная незнакомка много недель назад глядела на нее из зеркала в каюте «Фурии». Но женщина, глядящая теперь, нискблько не отличалась от девушки, которая расчесывала кудри и одевалась для верховой езды перед трюмов американском консульстве.
Геро казалось невероятным, что прошлая ночь никак не отразилась на ее внешности, не оставила клейма на лице. Она должна выглядеть по-другому: более старой, грязной, гадкой после познания гадости. Это оскорбительно, что она выглядит прежней.
Она позволила простыне упасть, впервые в жизни пристально оглядела себя обнаженную и с удивлением обнаружила, что кожа, хотя на ней есть синяки, выглядит гладкой, непорочной и удивительно красивой. Ей до сих пор было невдомек, что голая живая плоть может быть такой прекрасной, радующей глаз, словно безупречные очертания каменных нимф и мраморных Афродит. Или что ее собственные пропорции сравнимы с их. Девушка в зеркале была высокой, округлой и стройной, как юная Венера кисти Боттичелли, легко стоящая на раковине. Стекло с пятнами от сырости придавало ей какой-то странный вид: словно она в самом деле картина или сновидение.
Занятая собственным отражением, Геро не слышала, как повернулся ключ и открылась дверь. Внимание ее привлекло движение, а не звук. В зеркале внезапно появился кто-то еще, она подхватила простыню и вновь плотно обернулась ею.
— Весьма очаровательный девичий жест, — сказал Рори, — но ведь в данных обстоятельствах уже совершенно ненужный.
Геро обернулась, смотрела на него целую минуту и обнаружила, что не испытывает тех чувств, какие ожидала испытать, увидев его вновь при дневном свете. Видимо, ее способность к чувствам иссякла; или выпитое вино создало временную броню от таких пустяков, как стыд или гнев по поводу того, что случилось и не может быть взято назад.
— Вы говорите так, — неторопливо произнесла она, — лишь потому, что стыдитесь себя.
— Видимо, да. Никогда не думал дойти до того, чтобы тратить время на сожаления о сделанном. Кажется, я поступил так напрасно. Но все же не совсем…
Рори откинул противомоскитную сетку, сел на диван, прислонясь затылком к стене, и стал смотреть на Геро с бесстрастным любопытством. Руки он держал в карманах, лицо уже не было жестоким, напряженным. Ярость его исчезла, чувствовал он себя так, словно оправился от приступа лихорадки или сбросил наконец невыносимое, давящее на плечи бремя.
— Теоретически, — задумчиво сказал Рори, — я сожалею, что сделал тебя козлом отпущения за вину Клейтона Майо. Бэтти прав, это непростительный, грязный ход. Однако не могу искренне сказать, что раскаиваюсь — то, что доставило такое удовольствие, не может быть поводом для раскаяния. Может, потому меня мучат легкие угрызения совести; честно говоря, я не думал получить особого удовольствия, но получил, и это меняет все дело. Видимо, я должен
— Разве это возможно — теперь?
— Значит, из этого вышло хоть что-то хорошее. Ты заслуживаешь кого-то гораздо лучшего, чем этот двуличный Лотарио. [15]
— Вам не понять, — спокойно, без гнева сказала Геро. — Что бы вы ни говорили, не изменит моего мнения о мистере Майо и не отвратит от желания выйти за него замуж. Только он не захочет жениться на мне, и винить его за это нельзя. Теперь уже никто не захочет.
— Потому что ты «падшая женщина»? — Светлые глаза Рори заблестели насмешкой. — Думаю, тебе нечего волноваться. Во-первых, никто в здравом уме не может винить тебя за то, чего ты никак не могла предотвратить. Во-вторых, хоть твоя добродетель и пострадала, состояние цело, поэтому, думаю, Майо будет великодушен и согласится не придавать значения этому досадному инциденту.
15
Лотарио — персонаж пьесы Н. Роу «Кающаяся красавица», бездушный соблазнитель женщин.
— Если даже согласится, — сказала Геро, — как мне выходить за него? Зная, что он всегда будет об этом помнить? Я не могу принять от него такой жертвы.
— Очень рад слышать. Смотри, чтобы он не переубедил тебя. Если это не очень личный вопрос, как этот тип заставил тебя верить в него перед лицом всех улик.
— Каких? — спросила Геро все так же сдержанно. — Вы не дали мне ни единой. Думаете, я осудила хотя б собаку на основании нелепых голословных обвинений такого человека, как вы? Я знаю мистера Майо. Вас тоже. И верю ему, а не вам.
— Даже если я скажу…
— Никакие ваши слова не изменят моего мнения о нем, — оборвала его Геро. — Не стану с вами спорить. Готова поверить, что вы полагаете, будто говорите правду. Но вы его не знаете, а я знаю.
— Ты и вправду любишь его? — спросил Рори без насмешки.
Геро поколебалась какой-то миг, потом спокойно, твердо ответила:
— Да.
Рори со смехом встал и потянулся.
Обманываешь себя, как всегда. Придется что-то с этим поделать. Однако, надеюсь, ты будешь, чувствовать себя здесь, как дома. Не знаю, когда удастся вернуть тебя в объятья безупречного мистера Майо, это зависит от того, сколько вреда натворили мои приятели в городе. Раз добыча попала им в зубы, остановить их, пожалуй, будет нелегко, поэтому тебе, возможно, придется провести здесь еще одну ночь. Но на сей раз я поведу себя как истинный джентльмен и оставлю тебе ключ.
Он нагнулся, поднял лампу, которую свалил прошлой ночью, вышел, и Геро больше не видела его до позднего вечера.
То был какой-то странный, невероятный день, и в этом не последнюю роль сыграла полученная одежда. Амазонку обратно ей не вернули, а когда она вышла из ванной, вместо нее на диване лежали платье и украшения, какие носят знатные арабки. Чтобы не проводить весь день завернутой в простыню, Геро оделась; при этом она вспоминала другие случаи, когда одевалась по-арабски. Опрометчивые визиты в Дом с дельфинами, роковую ночь, когда спешила по улицам Бейт-эль-Тани, чтобы помочь увести Баргаша в «Марсель», к горестному концу его недолгого мятежа.