Пассат
Шрифт:
— Глазам своим не верю! — экспансивно произнес Клейтон. — Мы уже потеряли всякую надежду. Нам говорили, что уцелеть в такой шторм невозможно, и мне казалось, я сойду с ума!
Геро глянула на его склоненную голову, потом на лица сидящих в белой гостиной с зелеными ставнями. Дядя Нат сморкался, чтобы скрыть свои чувства, капитан и миссис Фуллбрайт излучали облегчение, Кресси и тетя Эбби улыбались одними глазами, а лейтенант Ларримор старательно глядел в пространство. На лице англичанина застыло какое-то странное выражение, при виде которого девушка покраснела еще жарче, внезапно ощутив
Геро терпеть не могла, чтобы к ней прикасались, и Клей это знал. Но вырвать руки и тем причинить ему боль не смела. Она сама виновата, что так встречается с Клейтоном — на людях, под их пристальными взглядами. Следовало увидеться с ним сразу, наедине, а не вынуждать к ожиданию, можно было предвидеть, что его потрясет перемена в ее внешности, и лишь это потрясение — причина того, что он держит себя так экспансивно и по-собственнически перед всеми этими людьми. Хоть они и не помолвлены. Или все же являются женихом и невестой? Клей напрасно…
Геро вновь взглянула на Ларримора. Англичанин уже не глядел в пространство. Он смотрел на Кресси, и то деланно-равнодушное выражение, что так смутило ее, исчезло с его лица. Она даже не помнила, почему оно могло ее беспокоить, а когда Клейтон поднял голову и улыбнулся, подумала, как в дни его ухаживания за ней: «Как он красив!».
В конце концов, будет очень приятно начать все заново, вновь узнавать друг друга, уже как более взрослые и зрелые люди. Девушка почувствовала облегчение и, забыв о едва зажившей губе, громко, весело рассмеялась, но тут же пожалела об этом, так как смех причинил ей сильную боль — и не только ей. Улыбка исчезла с лица Клейтона, он выпустил ее руки и отступил назад так поспешно, словно она ударила его. Однако, начав смеяться, Геро не могла остановиться и зажала рукой рот, чтобы подавить неуместное веселье и не дать шраму на губе снова разойтись.
Все пошло вкривь и вкось, девушке совсем не так рисовались прибытие на Занзибар и встреча с Клейтоном. Она долго стремилась, готовилась к ней, однако теперь ошарашенное лицо Клея, испуганное — тети Эбби, явное смущение моряка-лейтенанта и все тревожные, невероятные события прошлых десяти дней показались ей удивительно смешными; она смеялась, переводя дыхание, смеялась снова и никак не могла перестать.
— У нее истерика, — взволнованно сказала тетя Эбби. — Геро, милочка, перестань же. Кресси — нюхательную соль! Будет, будет, дорогая, нам всем понятны твои чувства. Клей, принеси стакан воды — и мои нюхательные соли! Это просто нервы.
— Нет-нет, — выдохнула Геро, опускаясь на диван. — О, Господи! Губа опять треснула. Клей, да не смотри же на меня так! Понимаю, ничего смешного тут нет, но видели б свои лица при моем появлении! Они так исспугано выглядели. И так ош-шарашенно, когда я засмеялась. Я не хотела, но не смогла сдержаться, вдруг все показалось до того нелепым… все вы в глубоком трауре, служите по мне панихиды — а тут являюсь я, живая и похожая на… биллинсгейтскую шлюху после пьяной драки!
Лейтенант Ларримор невольно усмехнулся, а тетя Эбби, ни разу не слышавшая о Биллинсгейте и тем более не видевшая шлюх, возмутилась:
— Право же, Геро! Не могу
— У капитана Фроста, — прохихикала та, утирая с губы струйку крови большим клетчатым платком, который любезно подал ей Тедиес Фуллбрайт.
— Фроста! — воскликнул пораженный Клейтон. — Ты сказала — Фроста?
— Он з-заявил, что я так выгляжу, и увидев свое лицо в зеркале я поняла, что он прав. Наверно, мне следовало надеть шляпку с вуалью и не с-сразу открываться. Клей, извини. Я смеялась не над тобой. Правда. Просто все было очень смешно. Я действительно похожа на шлюху после драки?
Ей ответил хор возмущенных возражений, а капитан Фуллбрайт с жаром заявил, что, на его взгляд, она выглядит замечательно.
— Отрада для глаз, мэм. И миссис Фуллбрайт, во всем винившая себя, согласится со мной. Вы просто чудом остались живы. Что в сравнении с этим несколько царапин и синяков? Они скоро пройдут. А теперь, если дамы извинят, миссис Фуллбрайт и я возвращаемся на судно. Завтра с утренним отливом мы отходим.
Лейтенант Ларримор вспомнил о неотложном деле в английском консульстве и ушел вместе с ним, правда, неохотно, бросив на Кресси взгляд, сразу напомнивший Геро слова капитана Тедиеса, что та интересуется этим англичанином. Но либо капитан ошибался, либо дело обстояло совсем наоборот, поскольку Кресси держалась с лейтенантом не более, чем вежливо, и ответила на его прощание холодно и равнодушно.
Едва дверь за ними закрылась, Клейтон резко повернулся к Геро и спросил жестким, скрипучим голосом, какого в его устах она еще не слышала:
— При чем здесь Фрост? Где ты встречалась с этим человеком? И как он мог нанести тебе такое оскорбление?
— Оскорбление? — недоуменно переспросила Геро.
— Пять минут Назад ты сказала, что он сравнил тебя с… драчливой шлюхой, — гневно произнес Клейтон, — и я хотел бы знать, как ему представилась такая возможность?
— На «Фурии», разумеется. Тебе этого не говорили?
Тетя Эбби сказала еле слышно:
— Это Фрост спас ее, дорогой Клей, а не…
— Фрост! Но она прибыла сюда с лейтенантом Лар-римором. На берег ее доставил Ларримор. Она находилась на «Нарциссе». Мне говорил Джо Линч — он видел, как они подплыли к берегу. Джо был…
— Лейтенант Ларримор, — сказала Геро, — забрал меня сегодня утром с судна капитана Фроста и доставил на берег. Но в шторм меня спасла команда «Фурии».
— Чертов проходимец! — яростно произнес Клейтон. — Значит, последние десять дней ты провела в его обществе?
— На его судне, — резко поправила Геро.
— Это одно и тоже! Господь Всемогущий…
— Не богохульствуй, дорогой, — укоризненно перебила его тетя Эбби. — Мы все понимаем, как это неприятно, но поскольку капитан Фрост любезно изъявил готовность приписать заслугу спасения нашей дорогой Геро «Нарциссу» (согласись, с его стороны это очень тактично), никто, кроме нас, об этом не должен знать. А потом, мы уже ничего не можем поделать.
“ Только, — сказала необъяснимо раздраженная Геро, вызывающе глядя на родственников, — при первой же возможности поблагодарить его за спасение моей жизни и доставку на Занзибар.