Пассат
Шрифт:
— Правда, я ни разу не встречалась с ним, — призналась Кресси, — он не заходит к сестрам, когда я у них — ты не представляешь, до чего строги арабки в отношении приема гостей-мужчин. Гораздо строже нас. Поднимают из-за этого нелепейшую суматоху, хотя многие из них ужасно толстые, старые; невозможно представить, чтобы мужчина хоть сколько-нибудь заинтересовался ими. Однако послушать их, так все они прекраснее дня, а все мужчины — чудовища. Конечно, некоторые из них действительно прекрасны. Например Чоле, единокровная сестра Салме. Матерью Чоле тоже была рабыня-черкешенка, иона просто красавица, ты не представляешь, Геро. Как принцесса из «Тысячи и одной ночи». Потом Меже — еще одна сестра…
Было
— Понимаешь, Баргаш будет гораздо лучшим султаном, чем Маджид, — с серьезным видом объяснила Кресси. — Даже папа так считает.
— То есть дядя Нат знает обо всем этом? — спросила пораженная Геро.
— О, нет-нет. Но я слышала от него сотню раз, что Маджид слабый, разгульный и никуда не годный правитель. А что принц Баргаш совсем не такой, знают все. Я однажды видела его на большом приеме во дворце, он действительно очень красив. Смуглый, конечно, но отнюдь не в той мере, как можно вообразить. В их семье это не редкость. Чоле и Салме совершенно светлые. Знаешь, Геро, ты их полюбишь. Они такие очаровательные, грациозные и… Но Дэн — то есть, лейтенант Ларримор — сказал, что очень часто видеться с ними — большая ошибка, так как они играют с огнем, а я по возрасту не могу понимать, что происходит. Что он предостерегает меня лишь ради моего блага. Потом мы поссорились, в конце концов он ушел из дома, а на другое утро его корабль отплыл, и больше я Дэна не видела.
— Но ты виделась с ним сегодня утром, — сказала Геро.
— Не для разговоров. А он, увидев меня, лишь отвесил холоднейший поклон, словно я старая неряха, вроде миссис Кили. Поэтому и я держалась холодно, даже не смотрела на него. Однако, если у него хоть капля… чувства, он извинится передо мной.
— Тебе уж пора знать, — твердо сказала Геро, — что англичане никогда не извиняются, так как всегда считают себя правыми. На твоем месте, Кресси, я больше бы не общалась с ним. Ведь есть же тысячи, миллионы американских парней, которые гораздо симпатичнее и любезнее его.
— Только не на Занзибаре, — уныло ответила Кресси.
Она с минуту думала, наморщив лоб, потом возмущенно сказала:
— Все они на стороне султана. Я имею в виду англичан. Этот надутый старик, полковник Эдвардс, супруги Кили и Плэтты. Оливия — единственное исключение, так как обладает добрым характером и впечатлительностью. А все остальные за Маджида, лишь потому, что он старше, чем Баргаш, и правит, а британцы не терпят перемены порядков, если только не меняют их сами. У них совершенно нет воображения, им плевать, что Маджид никуда не годен, а принц мог провести давно назревшие реформы.
Геро сама отправилась на Занзибар с мыслью о реформах и не забыла того, что говорил Жюль Дюбель о нынешнем султане. Однако не сдержалась и заметила — история показывает всех наследственных правителей ограниченными тиранами. Как же можно быть уверенной, что, придя к власти, младший брат окажется лучше старшего?
— Потому что так говорят его сестры, — вспыхнув, ответила Кресси. — Они знают их обоих, как я знаю Клея. По их словам, Маджид никуда не годится, он хочет только пьянствовать, транжирить деньги и… и устраивать оргии с такими людьми, как Рори Фрост. Папа говорит, капитан «Фурии» закадычный друг Маджида, постоянно пропадает во дворце, и полковник Эдвардс должен положить этому конец. Но вряд ли он это сделает, поскольку Фрост тоже англичанин. Я говорила тебе, что все британцы на стороне султана. Даже Дэн, вот почему он хочет, чтобы я реже виделась с принцессами. Он просто поддерживает своих, как и все они!
— Он не станет поддерживать капитана Фроста, —
— Знаю. Он говорит, что Рори Фрост позорит нацию. Казалось бы, это должно ему показать, как отвратителен султан, раз в друзьях у него такой человек. Однако ничего подобного. Дэн ничуть не лучше полковника Эдвардса, и мне хотелось бы знать, кто сказал ему, что я вижусь с принцессами; и вообще, какое ему дело до этого… я не хочу, чтобы за мной шпионили, говорили, что мне можно и чего нельзя. Раз папа не возражает, не понимаю, с какой стати Дэну…
Кресси умолкла, закусила губу и после краткой паузы сдержанно сказала:
— Конечно, папа не знает, о чем мы разговариваем, но ничего не имеет против моих визитов в Бейт-эль-Тани. Взрослые, — добавила девушка (несмотря на недавнее утверждение, что уже не ребенок, она продолжала думать о старших по-детски), — должны очень внимательно относиться к таким вещам, а папа лишь говорит, что это не мое дело. Но я считаю, что помощь населению должна быть делом каждого. Разве не так?
— Конечно, — решительно поддержала ее Геро, не сознавая, что горячность ее подружки объясняется не искренним желанием помочь «населению», а мгновенной уверенностью, что любой приятель капитана Фроста является ipso facto [10] отвратительным типом, совершенно непригодным оставаться у власти.
10
Ipso facto — по самому факту (лат.).
Если б в разговоре не затрагивался капитан Фрост, Геро скорее посчитала бы секреты кузины пустячными, а горячую поддержку смуглого принца, который стремится узурпировать трон — поводом для увеселения. Однако фамилия англичанина-работорговца представила все дело в совершенно ином свете, поскольку возбудила ее враждебность и стремление прийти на помощь другим.
Неужели, задумалась она, все это идет по Божьей воле? Если да, то даже ее ужасное падение с палубы «Норы Крейн» находит свое место в общем замысле, иначе она знала бы очень немного об Эмори Тайсоне Фросте и «Фурии». А тут, узнав его, что он стал другом султана Маджида с недоброй целью, и чем скорее будет разрушен их порочный союз, тем лучше.
Разгульный Рори наверняка действует как подручный султана, возит рабов то ли с острова, то ли на остров к общей с ним выгоде. В таком случае неудивительно, что лейтенант Ларримор до сих пор не настиг его, поскольку противостоять такому партнерству трудно. У султана большая власть, полиция его либо закрывает глаза, либо равнодушно смотрит на действия Фроста, и, вполне понятно, наглый капитан «Фурии» продолжает процветать, а все попытки привлечь его к ответу кончаются неудачей. Однако если мечтающий о троне Баргаш нетерпимо относится к своему беспутному брату, то должен столь же нетерпимо относиться и к его беспутному другу. Следовательно, Падение султана повлечет за собой падение Эмбри Фроста…
«Упрекнуть в неблагодарности меня нельзя, — успокаивала Геро свою совесть, — но необходимо быть справедливой». Беспринципные негодяи вроде капитана Фроста являются позором белой расы, угрозой обществу и дурным примером для непросвещенных язычников, а им — видят Бог и Геро Холлис — необходимо покровительство Запада. Пожалуй, ей не удастся вернуть свободу рабам, но все же она сможет нанести удар по всей этой отвратительной системе, избавив остров от работорговца. Если это повлечет за собой поддержку принца Баргаша и помощь в свержении султана Маджида, она вполне готова к этому. Совершенно ясно, что «население» очень выиграет, если нынешний правитель и его друг лишатся всяческой власти.