Пассат
Шрифт:
— В чем? Как это связано с Пембой? О чем ты говоришь?
— Надеюсь, о деньгах, — ответил Рори. Он поглядел на упавшую бутылку, словно не видя, потом поднял ее и поглядел на просвет. Но остатки коньяка впитались в ковер. Фрост беззаботно выбросил пустую посудину в окно и обхватил руками колени. Его белесые брови в задумчивости сошлись на переносице, взгляд застыл на большом жуке, ударившемся о лампу и бессмысленно кружащемся с жужжаньем на полу у края ковра.
Молчание, нарушаемое лишь этим негромким, пустым звуком стало действовать султану на нервы, и он раздраженно сказал:
— Перестань таращиться на этого жука. Ты
Рори поднял голову. Глаза его были уже не пустыми, невидящими, а оживленными, блестящими, в голосе слышалось волнение.
— Что бы ты мне предложил, если б я мог сказать тебе, как получить в руки целое состояние? Достаточно денег, чтобы уплатить налог Тувани, откупиться от любого количества пиратов и быть при средствах еще лет двадцать?
Маджид оставил свою непринужденную позу, неловко сел, глядя на Фроста с таким видом, будто не верил своим ушам.
— Думаешь, тебе это удастся?
— Не уверен. Но возможно.
— Половину, — с готовностью сказал султан. — Если сделаешь это, половина твоя.
— Обещаешь?
— Клянусь. Я не верю, что тебе это удастся, но если да, то клянусь бородой Пророка и головой покойного отца, ты получишь половину.
— Справедливо, — сказал Рори. — И может, я даже ее потребую. Тот человек в Момбасе…
Он помолчал, словно собираясь с мыслями, а потом неторопливо заговорил:
— Дело было Ночью, тот человек наткнулся на меня и упал Ничком к моим ногам. Я решил, что он пьян в стельку, и обругал его. Но он был ранен ножом. Старик, вся спина его была в крови. Я думал, это вышивка, пока не коснулся его рукой, чтобы поднять. Потом перевернул его и устроил поудобнее. Ничем больше я помочь ему не мог, но он держал меня за рукав и бормотал, поэтому я оставался с ним до самого конца. Очевидно, он вмешался в уличную драку, и кто-то его пырнул. Сказал, что приехал с Пембы, что его брат знаменитый мчави колдун, с которым советовался твои отец по поводу засухи, вызванной мвении мкуу, и что кроме него никто не знает тайны. Я спросил — какой, Просто, чтобы не молчать, а старик усмехнулся и ответил, что той, какую хотят знать все. Тайны имама Саида. И понес чушь о том, что брату его легко говорить, будто от этого золота никому не будет пользы, и ему лучше лежать в земле, но другие могли бы им воспользоваться, и лично он не презирает богатства. Потом, после нескольких нелестных замечаний относительно своей семьи, старик начал кашлять кровью и умер. Я оставил его там и вернулся на судно; наутро проснулся с головой, как чугунный котел. Когда вернулся сюда, твой брат вел войну с британским флотом, и я с тех пор не вспоминал об этой истории.
— А теперь вспомнил, потому что…
Маджид не договорил.
— Потому что мне пришло в голову, что тот человек имел в виду сокровища твоего покойного отца.
Наступило долгое молчание, в котором гневное жужжанье жука и биение крылышек мотылька о лампу слышались удивительно громко, потом султан резко вздохнул. Глаза у него блестели, как у Фроста, руки дрожали. Хриплым шепотом он произнес:
— Этого не может быть, не может!
— Почему? Ни один человек не верил, что твой отец спрятал сокровища тайком от всех. Кто-То должен был помогать ему, даже если количество золота преувеличено вдвое.
— Говорят, тех людей нет в живых. — Голос Маджида по-прежнему звучал не громче шепота. — По слухам, их было всего два человека,
— Сумасшедшие? — спросил Рори.
— Нет, просто недоумки. Физически сильные, но с младенческим разумом. Поэтому как нельзя лучше годились для той задачи. Говорят, им потребовалось двадцать ночей, чтобы зарыть сокровища, так они велики, и что когда все было кончено, отец отправил их в Маскат, но судно во время шторма выбросило на скалы острова Сокотра, и все, кто были на борту, погибли.
— Очень кстати, — заметил Рори. — Но все же не верится, что твой отец — да покоится он в мире — зарыл бы громадное состояние, не посвятив в тайну на всякий случай хотя бы одного человека.
Маджид покачал головой.
Мы думали, он хотел сказать о сокровища наследнику на смертном одре и не смог этого сделать, потому что умер в море на руках Баргаша. Отец понимал, что скажи он Баргашу или кому-то из его свиты, Баргаш захватил бы и сокровища, и трон. Если кто и знал эту тайну, то англичанин, бывший тогда консулом, отец был очень дружен с ним и, умирая, звал его. Но англичанин лгал, отрицая это, а теперь вернулся на родину, и если сокровища существуют, они у него.
Рори издал короткий смешок, поднялся и отшвырнул ногой пустой стакан.
— Не верь этому! Я знал того старого солдафона лучше, чем ты. Очень хорошо знал! Он говорил, что я позорю свою нацию, и пытался выслать меня с острова. Был еще хуже нынешнего моралиста, хотя ты сочтешь, что это невозможно. Может, тебе будет неприятно это слышать, но поверь, он был из тех честных идиотов, что скорее перережут себе горло, чем украдут шесть пенсов, даже умирая с голоду. Эту породу я знаю — и твой отец тоже знал!
— Но знать тот англичанин все-таки мог.
Рори презрительно отмахнулся.
— Если б знал, то сказал бы тебе. Твой отец мог бы посвятить его в эту тайну лишь затем, чтобы было кому открыть ее наследнику, если сам он умрет в Омане или на обратном пути. А раз консул не сказал, твой отец ничего ему не говорил. Это, по выражению дядюшки Бэтти, ясно как день. Однакб я готов держать пари, что в эту тайну некто посвящен, и этот некто — тот колдун.
Маджид потеребил губу, глаза его взволнованно блестели, лоб был наморщен в сомнении. Наконец он задумчиво сказал;
— Да, величайшие в мире колдуны живут на Пембе. Она всегда славилась чародеями и волшебниками. Отец верил в их искусство и беседовал с ними о заклинаниях, чарах, тайнах прошлого и будущего. Одного он посещал часто, тот колдун как-то приезжал в Мотони, и если отец кому-то доверил тайну, то этому человеку. Но зачем?
— Не спрашивай меня. Может, хотел заклясть сокровища.
Маджид торопливо закивал.
— Конечно! Да, конечно… заклясть от обнаружения и воровских рук. Я слышал, этот человек умеет вызывать демонов и славится своими заклинаниями. Ты прав, мой друг. В эту тайну некто посвящен.
— Ну вот, — сказал Рори. — Тебе нужно только найти этого человека, узнать, был ли у него брат, недавно погибший в Момбасе, а потом, заставить говорить.
— Но как? Как? Маджид ударил в ладошикна его взволнованном лице заблестели капли пота. — Найти его будет легко. А вдруг он не захочет говорить?.. Это вполне возможно, иначе почему он молчит? Знает, что мой отец умер, что я султан, и все же помалкивает. Это может только означать, что он не хочет никому говорить. Как быть, если он не захочет открыть мне тайну?