Пастух медведей

Белянин Андрей Олегович

* * *

Я приветствую звоном щита судьбу, И Безносую, правящую в гробу, И пестрящие флаги, и шум, и ветер! На ристалище яркая пляска дня, Предвкушение яростного огня, Как желание — всё позабыть на свете. Стать единым с гнедым боевым конём, Измерять расстояние копьем До приезжих баронов в порыве ратном. Чтоб смотреть вперёд, не скрывая лица, А предательство брата и гнев отца Принимать как естественные утраты… Вспоминать из прошлого боль и страх, Знамя Ричарда, выцветшее в песках. Заковавшую годы в века дорогу. Чёрный ангел разлуки грозит перстом… Неизвестный прах под плащом с крестом И ведущую в небо тропинку к Богу… Как замешаны истина, сон и ложь… Вот восторг трибун и сиянье лож, Красный плащ им удобней считать кровавым. В этих правилах жёсткость стальных основ, Нет былых друзей, нет былых врагов… Здесь не нужен я, и не нужно мне — славы. Значит,

прочь сомнения — лоб в лоб! Раздраконить коня, перейдя в галоп Под приветственный вой, под пустые крики… Ощущая неба литую твердь, Опустить забрало и встретить смерти Как улыбку ветреной Вероники!

* * *

Над озером арфа поёт… Мелодия рвется из плена, И сэр Ланселот о колено Небрежно ломает копье. Так короток рыцарский век, Но в нём объясняется ясно, Что смерть не бывает напрасна, И всадникам нужен разбег… Над озером горько кричит Какая-то белая птица, Что кончилось время молиться На меч, на доспехи на щит. Однажды скользнувшая ложь, Как имя твоей королевы. Как боль под ключицею левой И друга предсмертная дрожь. Над озером тает туман… Пусть день от зари розовеет. Но нет ничего тяжелее, Чем боль зарубцованных ран. А счастье — лови не лови… Уходит к возвышенной цели, Где тихо поют менестрели Балладу печальной любви…

* * *

М. Муркок

Чёрный меч — меч для Героя! Эту речь слышат лишь двое. В мире рун, грёз и преданий Шепот струн в гамме страданий. Шелест вех, вечных и верных. Лезет вверх уровень смертных. Ветры жгут, реки мельчают, Боги ждут, боги — скучают… Чёрный меч — меч для Героя. Радость встреч в трауре боя. Выдох, вдох, кровь на эфесе, Где исток мудрости песен? Если пал в гонке за малым, Чей оскал скрыт под забралом? Смоет дождь ржавчину лета. Что ты ждешь, просто ответа? Чёрный меч — меч для Героя. Пеплом с плеч землю покроем. Где число знаний и силы? Воет зло в склепе могилы. Встану вновь проклятым князем, Раз любовь втоптана в грязи. Не герой — стану героем! Но открой скрытую Трою. Мне ль беречь горсточку праха? Где мой меч — чёрная плаха!!!

БАЛЛАДА О ЧЕРНОМ КОНЕ

Копье и черного коня Мне завещал отец. И вскоре принял за меня Монашеский венец, А я, покинув монастырь, Подставил ветру грудь, И горизонт раздался вширь, Указывая путь. Мой черный конь, Мой черный конь — Предвестник бурь, потерь, невзгод… Какой огонь. Какой огонь Нас ждет? Мальтийский орден шел в поход. Дымились облака. Где каждый рыцарь — Ланселот! Где каждый бой в века! И солнце, завершая круг, Палило с высоты Лохмотья ворванных кольчуг, Пробитые щиты. Мой черный конь, Мой черный конь, Молю тебя, — не подведи! Какой огонь, Какой огонь В груди… Играя судьбами людей, Неслась вперед мечта. Меня встречала у двере Могильная плита. И в первый раз, почуяв страх, Я понял до конца — Искал святых в чужих краях И проглядел… отца! Мой черный конь, Мой черный конь — Побудь со мной В последний час. Какой огонь, Какой огонь — Угас…

* * *

Королева моя… Напротив Не дышу, как перед святыней. Вы владычица душ и плоти Всех, кто в дом ваш заходит ныне. Вам ни в чём не найдется равных: Ни в уме, ни в любви, ни в танце. Что же я на доспехах рваных Не навел, так как должно, глянца?! Вы, картинно вздымая руку, Поднимаете кубок алый… Мои песни наводят скуку, Чуть кривя ваших губ кораллы. Но о том, кто меня достойней, Упоенно щебечут гости. На земле прекратились войны, Залегли по могилам кости. Я смешон в старомодной драме, И мой меч не достоин чести — Красоваться в старинной раме Со своим господином вместе. Но всегда оставаясь другом, Вы велите: «Идите, рыцарь! К моим верным и честным слугам, Вам туда подадут умыться…» Я пройду сквозь любые двери, Я уеду навек отсюда. Отрекаясь от суеверий, Как надежд на слепое чудо. Вы коснетесь оконной рамы И вздохнете притворно-тяжко: «Он всегда был немного странный, Но он любил меня, бедняжка…»

* * *

Рыцарь

Роланд, не труби в свой рог… Карл не придет. Он забывчив в славе… Горечь баллады хрипит меж строк В односторонней игре без правил. Им это можно, а нам — нельзя, Белое-черное поле клетками. В чьем-то сраженьи твои друзья Падают сломанными марионетками. Золото лат уплатило дань. Каждому телу продлив дыхание, Смерти костлявой сухая длань Так не хотела просить подаяния… Много спокойней — прийти и взять Этих парней из породы львиной… Как же теперь королевская рать Без самых верных своих паладинов?.. Музыка в Лету, а кровь в песок… Совестью жертвовать даже в моде. Плавно и камерно, наискосок, Меч палача над луною восходит. Бурые камни под головой… Господи, как же сегодня звездно! Бог им судья, а о нас с тобой Многие вспомнят, но будет поздно. Брызнуло красным в лицо планет. Как это вечно и как знакомо… Радуйтесь! Рыцарей больше нет! Мир и спокойствие вашему дому…

* * *

Праздничный стол. Ощущение рвоты. В кухне прощальный забег насекомых… Я устаю быть фальшивою нотой В гамме твоих драгоценных знакомых. Кислая дрянь пузырится в стакане. Рыбный салат представляется липким. Знаешь, меня уже больше не ранят Тонкие взгляды, шальные улыбки, Полные мудрости и пониманья. Мне остается спокойно напиться, Не нарушая приличия грани, Выйти за дверь и в снегу раствориться. Вздох облегчения… Милые люди! Знали бы вы, как я вас понимаю… Вот ананас, оливье, а на блюде Сельдь из под шубы слюну вызывает. Ну, улыбнись, молодая хозяйка! Я не король новогоднего пира… Весь мой костюм — расписная фуфайка. Вся моя роль — записного сатира. Трон не вакантен. Обычное дело… В общей гармонии быт — это важно! Душу легко отделяют от тела. Это не больно, и это не страшно…

* * *

Все это было… Первый акт. Арена для двоих. Судьба с судьбой идут не в такт, Не вписываясь в стих. И неба нимб над головой, Насыщенный свинцом, Венчает нас с чужой женой Серебряным кольцом. Осенний дождь, как вечный храм, Где гаснут свечи звезд… Где чувств бушующий напалм, Где все, всегда — всерьез. Священник скажет: «Позабудь! Иди и не греши…» Но снова полосуют грудь Фатальных строф ножи. О, эта ватная стена Непроломима лбом! Там ночь прибита у окна Осиновым колом, За то, что чересчур черна И в самый поздний час, Упившись грешного вина, — Уже простила нас. Пусть вынесет вердикт небес Надзвездное каре — За Белый слог, за Черный крест, За Смерть на серебре…

* * *

Как ты вошла сквозь двери и засовы? Чьей волей высшей, Старели вороны или мудрели совы И свет был лишним… Я торопился угадать свеченье Последней капли, Не веря в снов предназначенье Под знаком Цапли. Иные символы и вехи Неслись над миром… Взрывались звезды, как орехи, И пахло миром. Гекзаметр всходил на троне Точеных звуков, В зеленой царственной короне Из листьев бука! Смешение нездешних красок В вечерних тучах, Как ощущение, что Разум — В строфе созвучий. Пылай, возвышенная нота! А тонкость мысли Игриво, с полуоборота Срезала числа, Сметала, брошенное в свет, Единство мнений. И ты вошла, как силуэт, Без тени…

* * *

Устала ночь, прошел испуг, Растаяв в дыме сигареты. В объятьях тысяч разных рук Залапано лицо с монеты. Определенный нестандарт, Но я плачу любую цену — Наполеон Буанопарт На острове Святой Елены! Я бросил все на эту твердь И большего отдать не в силах… Какую ласковую Смерть Мне в кубок Вечность нацедила. Какая нежная печаль — Глотать твое непостоянство И позолоченную сталь Лелеять, как строку романса! Болею святостью твоей Уныло, невообразимо… И липким шепотом друзей Заклеиваю окна в зиму. Пересыпаю вицмундир Дурманной дурью против моли. Краду из мышеловки сыр, Сам над собой смеясь до колик. А неразложенный пасьянс Винит крапленую колоду. Какой высокий мезальянс В предновогоднюю субботу Должна нам выставить судьба… Отточенно, легко и мило, Словно настойка на гробах, — Прощальный поцелуй в затылок! Не той ли женщины слеза Юдифью над олигофреном, Решится мне закрыть глаза На острове Святой Елены…