Печать Равновесия
Шрифт:
– Королева юна и неопытна, – совершенно спокойно возразил чуть скрипучий голос казначея. – вы все с ума посходили, если всерьез воспринимаете, как приказы, слова девчонки, не отличающей управление государством от игры в куклы. Хотя ей давно уже следовало выйти из этого возраста!
– Что ты себе позволяешь?!
– У нас теперь свобода гласности, разве нет? Что хочу, то и говорю. Так вот, ваша королева уже достаточно всего намудрила! Прежде чем лезть в государственную экономику, неплохо было бы хотя бы среднее образование закончить. Хотя я не уверен… Князь был всего на два года старше, чем она сейчас, но ему не приходилось объяснять элементарных вещей!
Элион
– Не тогда ли вы лишились руки, господин Крис?
– Лишился. За казнокрадство, между прочим, вполне заслуженно.
– И при этом остался здесь работать, – негромко буркнул куда больше смутившийся Ватек. – лорд Седрик, помнится, порекомендовал князю его оставить, чтобы впредь воровал не у королевской казны, а для нее!
– Могу я узнать, с каких пор девушки из приличных королевских семей стали подслушивать чужие разговоры под дверями?
– Могу я узнать, почему вы не говорили всего этого мне, а не Ватеку?
– Вот только не надо отвечать вопросом на вопрос, Ваше Величество. Но я отвечу. Потому, что с вами разговаривать бесполезно. Я пытался объяснить, помниться, что нельзя было сокращать армию вполовину. Говорил, что, выбросив всех бывших солдат на рынок труда и одновременно с этим сократив расходы на армию, получим в результате массовую безработицу! Что и требовалось доказать – теперь окрестности оккупированы разбойничьими шайками, поскольку люди, прошедшие жесткую армейскую школу, а после выброшенные, как ненужный хлам, другого занятия себе придумать просто не могли! Я уже молчу про налоги! Народ задолжал казне кучу денег по налогам, которые просто не собираются, потому что вы, милая, принимаете всерьез все идиотские отговорки, которые все сочиняют, лишь бы не платить!
– Им нечем платить. Нельзя же отбирать у людей последнее!
– О! Последнее! – Крис махнул рукой. – Да вы никак не знакомы с этим очаровательным свойством уличных бродяжек! При кухне как-то жила приблудная игуана, мастерски умеющая выглядеть умирающей с голоду, даже когда поварихи обкармливали ее до такой степени, что пошевелиться не могла! Талант! На зависть всем бродячим артистам талант!
– Хватит! – Элион сжала кулаки и несколько раз глубоко вдохнула. – Свобода слова – да. Я уважаю чужое мнение. Если ты без кнута жизни не смыслишь, казначей, тоже твое право. Вот только воры мне не нужны: ни ворующие у казны, ни даже для нее! Ты уволен.
– Не возражаю, – казначей нехорошо ухмыльнулся мелкими острыми зубами. – Старые крысы вроде меня всегда хорошо чувствуют, с какого корабля пора бежать. Больно видеть, что здесь твориться, но тем не менее! Следующим указом можете запретить поварихам травить на кухне тараканов – пусть попортят все припасы, зато это будет гуманно! Всего наилучшего!
Резко развернувшись – кисточки расшитого халата описали в воздухе возмущенную дугу – Крис бросил свиток под ноги и вышел, громко хлопнув дверью. Элион передернула плечами.
– Что-то я не то делаю, – очень тихо сказала она. – что-то не то… Ватек, послушай, мне нужно кое-что поискать в библиотеке. В замке. Передай, пожалуйста, Раззу, что я просила какое-то время меня не беспокоить. Я его искала, но… хорошо?
– Разумеется. Не расстраивайся из-за этого хорька, королева. Кормушку ему прикрыли, вот и забегал. Финансисты как падальщики –
– Он имеет право считать так.
– Пусть «считает», прикусив язык! – Ватек снова сорвался на рык. – А подобные разговоры подтачивают уважение других к королевской семье…
– И много мой брат вернул уважения укорачиванием языков?! – зачем-то зажмурившись, выпалила Элион. Ватек тяжело вздохнул, не став спорить. Как обычно. Мало кто спорил напрямую. Но все меньшему количеству подданных нравилось, что слова – да и не только слова – остаются теперь безнаказанными. Славя милосердие новой правительницы, никто как-то и не помышлял о том, что милосердие это распространится и на преступников, почти не скрываясь, заполонивших город, в которым запальчивым указом четырнадцатилетней девчонки «больше не было тюрем» (о том, что среди заключенных в большинстве были не «жертвы княжеского режима», а настоящие преступники, в голову тогда не пришло) и на разбойников, в которые шли высланные из столицы. Даже среди мятежников, когда-то не меньше Стражниц сыгравших роль в восхождении Элион на трон, отнюдь не все оказались сторонниками Калеба, теперь составившими новую королевскую гвардию. Борьба некоторых не завершилась, были и те подпольщики, что вовсе мечтали избавить Меридиан от власти потомков пришельцев-иномирян, те, для кого королева была ничуть не лучше князя… И никакого колдовского могущества не хватало на то, чтобы постоянно сдерживать недовольство… Не хватало, если ты не готова карать.
Элион неопределенно пожала плечами.
Большая часть залов и комнат в замке Фобоса выглядели так, словно в них не то что никто никогда не жил – заглядывали-то редко. Но библиотека была исключением. Грандиозная библиотека, какой не было ни у кого в мире и, наверное, в других мирах тоже. Здесь даже не было того щемящего холода, что прочно обосновался в замке. Даже сейчас, при давно уже погасшем камине и осевшем всюду слое пыли, в библиотеке присутствовало даже некое подобие уюта. Князь любил книги. Даже ему хоть что-то в жизни необходимо было любить. Говорят, зимой под снегом может быть тепло… Огромная библиотека казалась сердцем холодного пустого замка, словно эти холод и пустота защищали ее от мира.
“Князь, уж извини, был самым обычным эгоистом и сволочью, и не нужно искать в этом красивости”
Сейчас, впрочем, было не до князя и даже не до книг. Сволочь или нет – а Фобоса, по крайней мере, хоть кто-то искренне уважал! В отличие от нее! И обвинять в этом было некого, кроме самой же себя. Иначе, наверное, и быть не могло, разве могут свалившиеся откуда-то корона и магическая сила в одночасье изменить человека? Такое только во всяком фэнтези бывает! Элион как была робкой тихоней, абсолютно ни в чем не умеющей быть лучше всех остальных, так и осталась. Только если в школе можно было спокойно себе существовать в тени Корнели (вот уж у кого сейчас бы не было подобных проблем!), то теперь ее выдернули за шиворот на всеобщее обозрение.
Забравшись с ногами в кресло перед погасшим камином, девочка сжалась в комочек и дрожала от злости на собственную беспомощность. Обижаться на казначея было глупо – он абсолютно прав!
“Вы все с ума посходили, если всерьез воспринимаете, как приказы, слова девчонки, не отличающей управление государством от игры в куклы”
– Ненавижу! – едва слышно проговорила Элион, глядя в пустоту перед собой. Сквозь судорожно сжатые кулачки. – Ненавижу!
Ногти до боли вонзились в ладони.