Пепел жизни

Харос Рина

– Воздушный дракон возродился, все древа, кроме одного, пали. Осталось совсем мало времени, пока фее не понадобится благословение. Если она не исполнит предначертанное, то умрет, и мы навсегда останемся в этих оболочках – я продолжу уничтожать прогнившие души, а ты с сыном – существовать в Забвении без права перерождения.

– Касандра справится, – тихо произнесла я, силясь поверить в собственные слова и пытаясь не выдавать волнения от слов сестры.

– Возможно… Но, Сенсия, убийства мало.

– В каком смысле? – Я вскинула удивленный

взгляд на Хлою, которая стояла, словно каменное изваяние, повернувшись ко мне спиной.

– Последнее древо падет тогда, когда фея полюбит демона. И лишь когда это случится, их тела, сосуды для магии Жизни и Смерти, примут всю мощь, неподвластные ни одному существу. Древа станут камнями, которые объединят в себе все пороки и благословения. С падением последнего древа освобожусь я, и мы сможем вернуться к семье.

– Но ведь Касандра…

– Да-да-да, твое единственное желание, которое ты загадала для Мулцибера. Ты не умерла сразу, как это случается у джиннов, потому что сила Жизни отсрочила смерть. Твое тело превратилось в пепел только тогда, когда предсказанная для демона повстречалась с ним. Но это не значит, что Касандра сможет полюбить Мулцибера.

– Это исключено…

– Ох, сестра, – Хлоя кинула раздраженный взгляд живым глазом, – грехи, которые мне прислуживают, не смогут вечно активировать ее порочность рядом с демоном. Похоть, что была в пере, нейтрализует стеснение и позволяет демону касаться феи, ощущая, как отзывается ее тело на его ласки. Касандре хорошо с ним, он знает, как доставить ей удовольствие, но это не любовь.

– Мулцибер сможет ее завоевать. Да… сможет…

– Сколько сомнения в твоих словах. Мулцибер настойчив, не спорю, но не окажется ли, что признание случится позже положенного срока? Обратного действия на спасение феи не будет…

– Прекрати! – Я зашипела от бессилия и, подавшись телом вперед, схватила Хлою за запястье, потянув на себя. – Они справятся. Оба!

– Не говори потом, что я не предупреждала. Настраивай себя на худшее – горечь поражения не так ощущается.

Мгновение – и в моих руках оказалась темная дымка, которая медленно оседала на крыльцо. Хлоя ушла. Вновь.

Я судорожно выдохнула.

Не справятся.

Будет поздно.

Фея умрет.

Я залезла на кресло и обхватила ноги руками, прислонившись головой к коленям. Ветер, который несколько минут назад ласкал тело, теперь холодными иглами впивался в кожу, отчего она покрывалась мурашками.

Сердце могло бы замереть в ожидании неминуемого, но удары замедлились тогда, в той комнате, когда душа перешла во власть Забвения, откликнувшись на зов Смерти.

Я сжалась в комок, чувствуя, как страх цепляется своими пальцами за плоть и душу, терзая их с каждым вздохом.

Раз…

Два…

Три…

Он сможет ее завоевать. Ничего не бывает поздно, когда есть желание.

Глава 36

Йенс

Верни

больную любовь или обреки себя на вечные страдания.

– Входите.

Я стоял перед зеркалом, поправляя рукава белоснежной туники, которую выкупил у местного торговца, проезжавшего по континенту из столицы. Сероватого оттенка штаны с низкой посадкой крепились ремнем на бедрах, босые ноги.

В хижину вошла Злата, внимательно осмотревшись и не торопясь отпускать дверную ручку – опасалась меня после нашего последнего разговора, когда я напрямую сказал о том, что убью любого, кто посмеет пойти против нашего с Касандрой счастья.

– Йенс, все хорошо? – неуверенно спросила женщина и шумно сглотнула, когда я подмигнул ей, кинув беглый взгляд через плечо.

– Да, все прекрасно, а почему ты спрашиваешь?

– Просто уже неделю ты не выходил из хижины, не ел, не пил… а выглядишь так, будто только напитался силами.

– Ну надо же, – задумчиво произнес я и постучал костяшками пальцев по нижней губе, – неделя… а я не заметил. Вот время летит, правда?

Такое поведение явно выводило Злату из равновесия – она привыкла видеть меня озлобленным, агрессивным орком, который обрывал чужие жизни одним нажимом на глотку.

– Ты куда-то собрался?

– Да.

– Куда?

Я одел на себя тунику и обернулся к Злате. Скрестив руки на груди, чуть склонил голову набок и обнажил ровные зубы, от которых не осталось и следа истинной сущности.

– Это допрос?

– Нет, нет, что ты, – в глазах Златы мелькнула тревога, которую она моментально погасила, не успев скрыть от меня, – простое женское любопытство.

– В таком случае удовлетворять его не буду. Прости.

Склонив голову набок, я улыбнулся уголками губ, чем вызвал непонимание со стороны Златы – она продолжала сжимать дверную ручку, будто готовилась вот-вот сбежать из хижины, но чувство стыда, что они всем поселением бросили меня гнить в четырех стенах, не позволяли этого сделать.

– Так я пойду?

– К…конечно.

Злата отпрыгнула в сторону и убрала руку, когда я потянулся ладонью к дверной ручке. Провернув ее, окинул женщину скептическим взглядом и мотнул головой, выходя в успокаивающую прохладу ночи.

Меня трясло от вежливости, которую пришлось выказать перед лесным духом, лишь бы она ничего не смогла заподозрить. Единственный уцелевший грех тихо поскуливал за моей спиной, не желая следовать за хозяином. Он мне и не понадобится. Не сейчас. Мысленно приказал ему оставаться в хижине, отчего тот облегченно прочавкал что-то в ответ, хватая истерзанным ртом насекомых, что таились под покровом ночи.