Перекрёстки Эгредеума
Шрифт:
Лишь потомок непримиримых врагов положит конец этой войне. Лишь наследник Радоша способен одолеть его заклятья, сковавшие наш мир сетями самонадеянной иллюзии, сорвать светозарный покров, застилающий истину от помрачённых взоров. Только так Народ Звёздного Пепла обретёт свободу.
Ир-Менехет опускается в соседнее кресло, опершись локтями на стол, закрывает лицо руками.
Её тягостное безмолвие пронизано тихими вздохами и горестными думами.
И зачем она заговорила со странной женщиной в чёрном плаще? Тогда, в безмятежной юности, на берегу оранжевого океана, пока
С момента их первой встречи минуло много лет, полных безрадостных событий. Гибель её родителей, скоропостижная смерть наследниц престола — старших сестёр и племянниц — якобы от неизвестной лихорадки, неожиданное восшествие Ир-Менехет на трон, заговоры, забастовки, подавление восстаний, бесконечная ложь и показное повиновение Объединённому Королевству, недавнее рождение чудом выжившего сына, после которого она оправилась с трудом и теперь больше не сможет иметь детей… А значит, династия Рат-Уббо, где власть испокон веков наследуется по женской линии, священная династия, основанная Крылатой Хюглой и не прерывавшаяся со времён Радоша, обречена кануть в небытие.
— Не бойся, твой род не прервётся, — мягкий голос из-под чёрного плаща прервал тягостные воспоминания, встревоженные чудовищной догадкой о том, что его обладательница может читать мысли.
«И ведь может!» — вздрогнула от ужаса Ир-Менехет, не подозревая, что невольно наблюдающему сознанию её затаённые помыслы тоже доступны.
— Я же говорила, что в нас обеих течёт кровь Хюглир, — сказала фигура в чёрном плаще. — Потомки звёздных Прядильщиц — Крылатой и Чёрной — будут править обновлённым миром. Твой сын и моя дочь, которая не родится, если ты сейчас отступишь.
Ир-Менехет поднимает испуганный взор.
— Что я должна сделать?
— То же, что и раньше, — чёрная фигура извлекает из складок плаща крохотный пузырёк. — Особое угощение для королевы.
Ир-Менехет страшно бледнеет, губы её дрожат:
— Виграмора — моя троюродная сестра…
По отцу, конечно, но сестра же!
Холодный смешок.
— Разве кровное родство когда-то тебя останавливало?
***
— Эмпирика, слышишь меня? Ты в порядке? Постарайся не отключаться больше. Похоже, я никогда к этому не привыкну…
Она поморгала, стряхивая с ресниц последние капли наваждения, огляделась в лестничном полумраке, поблагодарила Хранителя, по чьей милости, споткнувшись, так и не грохнулась на ступени.
Вверху виднелся последний пролёт, а за ним — далёкие завывания потустороннего ветра в густой темноте: беззвёздной, нездешней. Терпеливо считающей вечности
— Знаешь, Ингвар, — Эмпирика схватила его за плечо, удерживая от последних шагов, — знаешь ли ты, что всё это — моя вина?
— Знаю, конечно, — вздохнул тот с усмешкой, — ты в каждой жизни об этом твердишь.
— Нет, в самом деле!
Дойдёт до него когда-нибудь или нет?!
То, в чём она боялась признаться себе всё это время, то, что бередило её истерзанную душу непонятной, но безутешной тоской, вмиг нахлынуло вязким потоком смолянистой горечи. Ведь это она вошла тогда в чёрную башню, и вспыхнули знаки на стенах, и призраки Старого мира обрели силу разрушить мир настоящий!
Это с ней говорил Ир-Птак на пороге сна, это её тело пронзил Отверзатель Путей в ужасном видении, оказавшемся явью!
И несчастный Белтейн, и феоссары, унесённые штормовыми волнами, — это ведь она, только она повинна в их гибели!
В гибели всего мира. В гибели своей семьи.
Господи, Ингвар, позволишь ты себе поверить, наконец?
Быть может, и король Ингрид совсем не о её защите молил перед смертью?.. Быть может, в смертный час ему открылась истина?..
— Ты, конечно, нашла время, — буркнул Хранитель, переступая порог Зала Потерянных Душ.
— Но что, если я и Ир-Птак — одно и то же?! Лагнария…
Воин закатил глаза с усталым вздохом. Предвечный Свет, только не сейчас…
— Лагнария — сумасшедшая ведьма, нашла кого слушать. А те заклятья, — он возвысил голос, не позволяя спутнице вставить слово, — те заклятья произнёс Ир-Седек! Теотекри в последней ипостаси говорил что-то о соприкосновении сознаний, невольном чтении мыслей… Лютый бред, но я сам это видел, когда Дэйджен перед смертью узрел рат-уббианский мятеж глазами умирающего брата! Видимо, в проклятой башне с тобой произошло то же самое: ты почувствовала колдовство Ир-Седека, сотворённое на другом конце мира! Тем более что все башни как одна… И на корабле это повторилось.
Ты связана с Ир-Птаком, я знаю, но в том нет твоей вины. Ты не причастна к его злодеяниям!
Хранитель мягко взял смущённую принцессу за плечи и добавил тихо:
— Ты была невольной свидетельницей чёрных ритуалов, но ничего не могла сделать.
Ты ни в чём не виновата.
Слёзы выступили на её глазах. Она закрыла рот руками, сдерживая всхлипы. Неужели всё это время она винила себя напрасно? Протяжный стон сорвался с её губ — от невероятного облегчения, — и она спрятала лицо, чтобы не разрыдаться.
Хранитель, добрый, родной, прекрасный Хранитель! В который раз её захлестнуло чувство невыразимой благодарности, и она сама прильнула к его груди, тихо выдохнув:
— Спасибо.
Бремя чудовищной вины, пронесённое через бесчисленные жизни, — теперь оно разом рухнуло с её плеч и рассыпалось в прах.
Свободна. Она впервые была совершенно свободна от вечного раскаяния за ужасное преступление, которое не могла вспомнить, и, как теперь выяснилось, вовсе не совершала!