Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)

Скотт Вальтер

подруги. Поездка в Кинфонс и разные последующие со-

бытия поглотили чуть ли не весь день, недалеко было уже

до вечерни.

Точно надеясь в быстрой ходьбе наверстать время, по-

неволе потерянное на предмет, столь далекий от стремле-

ний его сердца, он крупными шагами пересек сад доми-

никанцев, вышел в город и, прикрыв плащом нижнюю

половину лица, а шляпу нахлобучив так, чтобы спрятать и

верхнюю, с той же стремительностью

двинулся боковыми

улочками и проулками в надежде дойти до своего дома в

Уинде, не попавшись никому на глаза. Но минут через де-

сять он спохватился, что молодой женщине, пожалуй, не-

легко за ним поспевать. Поэтому он оглянулся раз-другой в

сердитом нетерпении, которое вскоре сменилось стыдом,

когда он увидал, что, стараясь не отстать, она совсем вы-

билась из сил.

«Ну вот, полюбуйся, скотина ты этакий, – выругал

Генри сам себя. – Мне, конечно, к спеху, но разве у бед-

няжки от этого вырастут крылья? Да еще она тащит по-

клажу! Скажу по правде, где коснется женщины, там я

истинный невежа, я непременно окажусь дурак дураком,

когда искренне хочу сделать все по-хорошему…»

– Послушай, девочка, дай-ка я понесу твои вещи. Тогда

у нас дело пойдет быстрей.

Бедная Луиза хотела воспротивиться, но она так запы-

халась, что не могла произнести ни слова, и она позволила

добросердечному покровителю отобрать у нее корзиночку.

Увидав это, собака забежала вперед, встала на задние лапки

и, помахав передними, вежливо заскулила, как будто про-

сясь, чтоб и ее понесли на руках.

– Что ж, придется, хочешь не хочешь, взять и тебя, –

сказал Смит, видя, что бедная тварь устала.

– Фи, Шарло! – прикрикнула Луиза. – Точно ты не

знаешь, что тебя я могу нести сама!

Она попробовала подхватить спаниеля, но тот увер-

нулся и, подбежав к Смиту с другого боку, снова запро-

сился на руки.

– Шарло прав, – сказал Смит. – Он знает, кому больше

пристало его нести. Это мне говорит, моя красавица, что ты

не всегда таскала сама свою ношу… Шарло умеет кое о чем

поведать.

Такая мертвенная бледность легла на лицо бедной по-

тешницы при этих словах, что Генри почел нужным под-

держать девушку, боясь, что она упадет на землю. Однако

она оправилась в две-три секунды и слабым голосом по-

просила своего проводника вести ее дальше.

– Ну, ну, – сказал Генри, когда они снова двинулись, –

держись за мой плащ или за руку, если так тебе легче будет

идти. Эх, посмотрел бы кто на нас со стороны! Мне бы еще

ребек*

или гитару за спину да мартышку на плечо, и мы –

ни дать ни взять – веселая чета бродячих актеров: стано-

вись у ворот замка да бренчи на струнах…

«Эх, молот и гвозди! – ворчал он мысленно. – Если кто

из знакомых повстречает меня с корзинкой этой потас-

кушки за спиной, с ее собачкой на руках и с нею самой,

уцепившейся за мой плащ, ну как ему тут не подумать, что

я и впрямь превратился в нищего бродягу? Я бы отдал

лучший панцирь, какой выходил из-под моего молота,

только бы никто из болтунов-соседей не встретил меня в

таком обличье, смеху тогда не было б конца от Валенти-

нова дня и до сретения!»

Волнуемый этими мыслями, кузнец, хоть и рискуя из-

рядно удлинить дорогу, которую хотел проделать как

можно быстрее, выбрал самый окольный и пустынный

путь, чтобы по возможности избежать главных улиц, где

все еще толпился народ после недавнего переполоха. Но, к

несчастью, этой уловкой он ничего не достиг: едва свернув

в узкий переулок, он встретил человека, который шел,

прикрыв лицо плащом, видно так же, как и он, желая

пройти неопознанным. Однако тонкая, тщедушная фигур-

ка, ноги-веретенца, торчавшие из-под плаща, и подслепо-

ватые глазки, мигавшие над его верхними складками, так

безошибочно выдавали в нем аптекаря, как если бы он

прицепил спереди к шляпе свою вывеску. Неожиданная и

крайне неприятная встреча повергла кузнеца в смятение.

Изворотливость не была свойственна его прямому и сме-

лому нраву, а зная этого человека как любопытного со-

глядатая и злостного сплетника, да к тому же издавна пи-

тавшего к нему особую неприязнь, оружейник подумал с

надеждой лишь об одном исходе: может быть, почтенный

аптекарь сам подаст ему повод пустить в ход кулаки – и

тогда он свернет шею неприятному свидетелю и раз на-

всегда заткнет ему рот.

Но, увы, аптекарь не сделал и не сказал ничего, что

могло бы оправдать такую чрезвычайную меру.

Напротив, столкнувшись с дюжим своим земляком так

близко, что никак было не проскочить неузнанным, апте-

карь решил по возможности сократить встречу, и, не по-

казывая виду, что замечает в ее обстоятельствах что-либо

странное, он, проходя мимо, даже не глянул на спутницу

оружейника и лишь уронил небрежно такие слова:

– Еще раз веселого праздника тебе, храбрый Смит! Как!