Песочный трон
Шрифт:
— Пэйре, — вывел его из раздумий мальчик-послушник, протянув чашу с красным вином для причастия.
Визелий бросил затравленный взгляд на принца и принцессу, на красную ленту, символизирующую кровную связь, на чашу для причастия. Холодный пот выступил на лбу, затряслись руки от страха и сомнений и гулом показалась повисшая тишина, опустившаяся на присутствующих. А вино, по которому шла мелкая рябь из-за дрожащей от волнения руки послушника — кровью. Невинной кровью, пролитой для укрепления трона под новым королем.
Пэйре бросил
Визелий Авенский сглотнул и сделал шаг назад.
— Я не могу! — выкрикнул он онемевшему Храму. — Не могу!
Верховный пэйре сделал несколько шагов спиной вперёд и, резко развернувшись, с неожиданной для его тщедушного тела скоростью скрылся в проходе у ног Великих. Возмущённый гул сотен голосов накрыл его, словно штормовая волна накрывает рыбацкую шлюпку. И пэйре осел на холодные ступени, ведущие вверх к его покоям.
— О, Великие! Что теперь будет? — спросил он у холодной кладки стен и сквозняка, сорвавшего с его головы тряпичную шапочку.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Кабинет короля Вистера Арнгвирийского оглушала тишина. Молчал король. Молчали его приближённые. Молчали отчёты, которые Вистер испепелял взглядом. Затихли пауки, плетущие сети по углам. Даже вечно скребущийся в витражные окна песок застыл. Никто не решался подать голос, страшась обратить монарший гнев на себя.
Казалось, слышно было, как робкая пыль деликатно ложится на стол из тасаверского дерева…. на книжные полки и документы, которые они приютили, на настенные подсвечники и пепельницу, дышащую горьким дымом таливийского табака… на застывших мужчин в глубоких креслах и самого короля, хмуро сдвинувшего брови.
Никто не решался заговорить о случившемся. Ждали, когда король сам заведёт разговор.
— Так и будете молчать? — не выдержал гнетущей тишины король.
Но и это не стало поводом отмереть для тех двоих, что сидели напротив. Вистер внимательно следил за выражениями их лиц, силясь разгадать их мысли и намеренья. Двое приближённых. Одному король доверял ровно настолько, чтобы считать его советником. Второму — ровно настолько же не верил. Не доверял настолько, что предпочитал держать его ближе других, надеясь суметь первым увидеть всё, что скрывалось за весёлой беззаботной улыбкой Исгара де Кильна. Но нет. Ни тени не мелькнуло на этом красивом лице.
— Ну?! — рявкнул король, и тихо оседавшая на мебель пыль испуганно метнулась в разные стороны, подальше от взбешённого монарха.
Понадобилось несколько мгновений, чтобы Берим де Гиуре прочистил горло и, выровняв дыхание, заговорил.
— Я даже не могу представить, что можно на это сказать.
Король поморщился. Не такого он ждал. Он хотел услышать совет, а не признание бессилия старика Гиуре. Шумно выдохнув, король обратил
— Исгар? Ты что скажешь?
Герцог Кильн задумчиво постучал пальцем по подлокотнику кресла.
— Мне кажется, пэйре немного не в себе. Лучше было бы узнать у него и его приближённых, что стало тому причиной…
— Я не об этом!! — взревел король, бросив в Исгара листом бумаги, который мягко спланировал тому на колени. — Я хочу знать, что вы оба думаете вот об этом?
Исгар быстро пробежал глазами по строчкам доноса, нахмурился и отдал лист Бериму де Гиуре.
— Прошло всего два года с тех пор, как вы взошли на трон, ваше величество, — медленно начал де Кильн. — Мятежи — закономерность…
— Голодные бунты!!! — выкрикнул король, вскочив с места. — Это не обычное недовольство, а отчаянье.
— Вам нечего опасаться, — встрял Гиуре, аккуратно положив листок на стол. — Нет никого, кто мог бы угрожать вашему положению. Род Халедингов прервался…
— Да? — оскалился Вистер, и Берим едва удержался, чтобы не втянуть голову. — А мой народ об этом знает?
— Но это сущий бред! — воскликнул он. — Я лично видел, как принц Ластиан погиб под Валье. Больше не было представителей династии!
— Бастарды? — коротко спросил Вистер. — Бастарды бастардов? Видят Великие, эти катаклизмы вынудят мой народ принять дворового кота и посадить его на трон, если он скажет, что в нём есть хоть капля крови Халедингов.
— Подавите бунт, как обычно, — предложил Гиуре.
Король вздохнул и снова опустился в кресло. Прикрыл глаза ладонью, стараясь спрятать своё бессилие под видом усталости.
— Распорядись, — коротко сказал он, подавая знак Исгару пальцами, сплошь унизанными перстнями.
Герцог Кильн тут же встал, склонив голову, вышел из королевского кабинета и поспешил исполнить монарший приказ.
— Вам не кажется странным, что бунты вспыхивают именно в Байе? — решился подать голос старый герцог Гиуре.
Король молчал. Нет! Он доверял своему верному подданному сен Фольи. Не больше чем другим, конечно. Но и не меньше. Он не мог предать своего монарха. Не мог переметнуться… хотя… разве не это он сделал два года назад?
— Мне не хотелось бы верить в то, что Тевор предал меня, — глухо сказал король, не открывая глаз.
«Но не исключаю такой возможности!» — добавил про себя Гиуре.
— Я искренне надеюсь, что мои подозрения лишь приступ паранойи, Ваше Величество, — осмелился рассуждать вслух первый советник. — Но вам хорошо известно, что даже верность подданных, связанных клятвой, весьма шаткое понятие.
— Кому как не мне это знать? — съязвил Вистер и советник умолк, покрываясь капельками холодного пота. — Но ты прав. Верить никому нельзя. Тевор мог превратно истолковать мою просьбу о браке с леди Байе… — говорил король, глядя, как пауки заплетают угол тонкой серой паутиной. — При дворе Арнгвирии предавали и за меньшее.