Петербургское действо
Шрифт:
— Какъ себя чувствуетъ monsieur le comte? началъ онъ съ обыденной фразы, которую говорилъ, однако, всякое утро не ради только того, чтобы сказать что-нибудь, а дйствительно озабоченный положеніемъ больного, котораго любилъ и которому считалъ себя во многомъ обязаннымъ.
Молодой малый былъ взятъ графомъ во Франціи изъ простой крестьянской семьи и въ два-три года онъ сдлалъ изъ поселянина самаго элегантнаго лакея, способнаго на все и получающаго большое жалованье. Со смертію любимаго барина Эдуардъ, конечно, терялъ немного, такъ какъ его во всякомъ богатомъ дом и въ Петербург и даже въ Париж взяли бы съ охотой. Но Эдуардъ искренно привязался къ этому русскому барину, который
— Какъ вы почивали? заговорилъ Эдуардъ по-французски.
— Какъ всегда, — слабымъ голосомъ отозвался графъ. — Вурмъ не прізжалъ?
— Нтъ еще. Не прикажете ли свжаго питья!
Больной промолчалъ и только движеніемъ вкъ и бровей отвчалъ слуг.
Въ эту минуту новый залпъ свжаго хохоту внизу и веселые голоса долетли до слуха графа и онъ тяжело вздохнулъ, какъ бы въ отвтъ на это.
— Que diable! Avec l'aube!., проговорилъ Эдуардъ сердито. И графъ понялъ, что врный слуга, говоря про этотъ хохотъ внизу, оскорбленъ имъ.
Между тмъ, въ нижней гостинной Лотхенъ разсказывала въ подробностяхъ барын истлрію, случившуюся съ пруссакомъ Котцау. Лотхенъ, близкая знакомая Михеля и вообще пріятельница со всми привезенными людьми принца Жоржа, съ которыми часто видалась, могла знать до малйшихъ подробностей все длающееся у него въ дом. Лотхенъ передавала графин} что принцъ и господинъ Фленсбургъ очень смялись надъ однимъ молодымъ часовымъ, который такъ говорилъ съ ними по-нмецки, что его высочество до сихъ поръ безъ смха вспомнить не можетъ.
Графиня, конечно, уже давно знала всю исторію Котцау, но на это утро Лотхенъ прибавила еще нсколько подробностей. Юркая, кокетливая и веселая горничная тоже много бывала въ гостяхъ въ своей сред, какъ и графиня, ея полупріятельница. И каждый день она старалась собрать въ город побольше встей, побольше сомнительныхъ происшествій, побольше всякихъ сплетень и забавныхъ анекдотовъ, чтобы поутру развеселить свою «liebe Gr"afin», которую она уже давно завоевала себ право такъ называть.
— Откуда ты знаешь, выговорила Маргарита, — что эту суповую чашку цлый день распиливали? Мн Фленсбургъ вчера объ этомъ ни слова не говорилъ.
— Что мудренаго? вдругъ лукаво улыбнулась Лотхенъ.
— Онъ могъ съ вами цлыя сутки пробыть и объ этомъ не сказать.
— Почему жъ? удивилась Маргарита.
— Потому что, когда онъ съ вами, продолжала лукаво усмхаться Лотхенъ, — вамъ не до того, чтобы разсказывать другъ-дружк разныя исторіи, т.-е. лучше сказать: ему не до того. Онъ сидитъ, впивается въ васъ глазами, молится на васъ! Одно только жаль, прибавила Лохтенъ тонко, — онъ не богатъ. Это намъ не на руку, намъ надо спасаться изъ нашихъ затрудненій; хоть и красивъ онъ, и уменъ, и не русскій медвдь, а все-таки намъ бы лучше предпочесть нашего столтняго ддушку. Фленсбургъ, если влюбится до отчаянія, хоть бы даже до самоубійства, никакого толку не будетъ. Еще хуже мы запутаемся! A если ддушка влюбится, тогда мы съ вами заживемъ, какъ герцоги германскіе. Наймемъ вотъ хоть домъ Менщиковскій или Воронцовскій, отдлаемъ такъ, какъ эти неучи-петербуржцы и не видали никогда. Я ужь не буду простой горничной у васъ, я буду вашей камеръ-фрейлиной или статсъ-дамой, у меня будутъ свои три горницы, гостинная и кабинетъ, гд я буду принимать своихъ знакомыхъ и друзей.
— И замужъ выйдешь, насмшливо отозвалась Маргарита.
— Да, конечно. Только не иначе, какъ за глухонмого…
— Нмой видитъ, лучше за слпого!
— Нтъ, слпой слишкомъ мало видитъ. Это неудобно! расхохоталась Лотхенъ. — Со слпымъ бда!.. Онъ чужую вмсто жены поцлуетъ.
— Ну, это все равно… Мы не ревнивы… Тутъ бда не въ томъ… отозвалась Маргарита.
И вдругъ
Наконецъ, Лотхенъ отодвинула отъ кровати столикъ съ сервизомъ. Графиня сла, спустила ноги въ изящныя туфли на высокихъ пунцовыхъ каблувахъ съ золотыми подковами и, поднявшись, подошла тотчасъ въ большому зеркалу.
— Какъ вы однако хороши собой! вымолвила Лотхенъ.
— Да, кажется… отозвалась Маргарита, любуясь собой. — это моя первая любовь! указала она на себя въ зеркало. И увы! кажется и послдняя.
— Ну, еще смотрите, кого и полюбите, встртите такое диво, что…
— Нтъ, Лотхенъ. Я серьезно боюсь, что никогда никого не полюблю!
Въ эту же минуту врный и терпливый Эдуардъ помогалъ барину съ трудомъ повернуться и подняться на кровати, чтобы выпить изъ кружки лекарство. Съ отвращеніемъ глоталъ больной противную микстуру, понимая и чувствуя, что это только ненужное, лишнее мученіе… Новый взрывъ хохота серебристыхъ женскихъ голосовъ, долетвшій снизу, заставилъ его вздрогнуть и не допить лекарства.
— A я ей все далъ… внезапно и съ горечью прошепталъ своему любимцу Кириллъ Петровичъ. — Имя, положеніе… Любовь далъ…
— Une aventuri`ere!! злобно отозвался Эдуардъ, укладывая снова больного въ подушки.
XXX
На другой же день, въ сумерки теплаго зимняго дня братья Орловы были арестованы и препровождены подъ конвоемъ по мсту служенія младшаго, т. е. на ротный преображенскій дворъ. Извстіе это быстро распространилось по всему Петербургу и по всмъ гвардейскимъ полкамъ, благодаря множеству друзей и множеству враговъ. Толки объ этомъ долго не превращались. Весь Петербургъ былъ убжденъ, что государь чрезвычайно разгнванъ поступкомъ буяновъ съ профессоромъ фехтованія, и вс ожидали скоро услышать, что офицеры Орловы будутъ высланы изъ Петербурга куда нибудь далеко.
Въ дйствительности было совершенно иначе. Хотя давно, съ дтства, зналъ Петербургъ прежняго великаго князя, а теперешняго государя, однако постоянно ошибался на его счетъ. Общественное мнніе никогда не могло предвидть, какъ отзовется государь на какой нибудь фактъ. Это былъ человкъ, который именно дйствовалъ постоянно на основаніи чуждаго ему и чисто русскаго свойства: какой стихъ найдетъ!
Когда понуждаемый Фленсбургомъ, принцъ Жоржъ доложилъ государю объ исторіи съ Котцау, Петръ едорычъ страшно разгнвался и вспылилъ. Но когда затмъ принцъ началъ разсказъ и передалъ все въ подробностяхъ, то государь такъ долго и искренно хохоталъ до слезъ, что посл такого смха даже мудрено было перейти къ суровому наказанію. Онъ заставилъ нсколько разъ принца Жоржа снова пересказать себ все до мелочей и досадовалъ, что нкоторыхъ подробностей принцъ Жоржъ самъ не зналъ. Разумется, что посл того Петръ едоровичъ согласился, пожимая плечами, что буяновъ слдуетъ арестовать. При этомъ государь прибавилъ, что дло исключительно касается самого принца, какъ шефа всей гвардіи. Такимъ образомъ Орловы были арестованы по распоряженію самого принца Голштинскаго.
Фленсбургъ сильно взбсился, узнавъ о результат свиданія принца съ государемъ.
— Стало быть, однимъ арестомъ все и кончится?! воскликнулъ онъ. — Вотъ видите, ваше высочество, я былъ правъ: если бы вы повезли Котцау съ этой миской на голов въ самый дворецъ, то было бы иначе.
— Ахъ, милый Генрихъ, — оправдывался принцъ:- напротивъ, если бы я свезъ Котцау въ этомъ убор, вышло бы еще хуже. Если одинъ разсказъ разсмшилъ государя, то понимаете, что бы было, если бъ онъ увидалъ самого ротмейстера: Котцау бы даже обидлся и ухалъ обратно.