Phantoms and friends
Шрифт:
— Форд с тобой согласен? — Чейз вновь подался вперёд и упёрся локтями сцепленных рук в колени.
— Сам же слышал: он не хочет со мной это обсуждать, — Габби, покачав головой, поморщилась — то ли от боли, то ли от досады. — Но готова спорить, что Сойера тоже не устраивает расклад с Хамбертом. И он будет рыть дальше.
— Если Хамберта подставил твой похититель, то рыть дальше бессмысленно. Он мёртв.
Габриэла, глядя куда-то поверх плеча Роберта, загадочно хмыкнула.
— Что? — Чейз пытливо прищурился. Ему действительно было интересно,
— Против Грэма играли двое, — Габби впервые за всё это время посмотрела Роберту прямо в глаза. — Если я права и первым был Джефф, то второй… возможно, Кэссиди.
— Звучит так, будто ты сама в это не веришь.
— Ты прав. Потому что меня больше заинтересовал появившийся так вовремя… Голд.
Чейз вздохнул, отводя взор. Понятное дело, что после произошедшего в «Прометее» список причин ненавидеть Голда пополнился ещё на несколько серьёзных пунктов. И да, он, безусловно, подобное отношение заслужил. Но со всем этим предвзято настроенная Доусон может упустить истинного виновника кровавой заварушки.
— Ты хочешь что-то сказать? — вопрос Габриэлы вырвал Роберта из задумчивости.
Так, погодите. Ему мерещится или она действительно манипулирует им? Может, у него самого уже паранойя? И Габби упомянула Голда вовсе не затем, чтобы понаблюдать за его реакцией и спровоцировать Роберта на… На что? На признание?
Нет, Роб, ты точно чёртов параноик.
— Я рад, что всё обошлось, — Чейз ведь даже не соврал. Он действительно был искренне рад тому, что Габби жива, и действительно хотел ей об этом сказать. — Я жутко испугался, когда узнал, что ты пропала.
— И это всё? — лицо Доусон после его слов ничуть не расслабилось.
— Я боялся, что никогд…
— Ты не согласен со мной насчёт Голда, — она уже не спрашивала, она утверждала.
— Кажется, я уже однажды говорил тебе, что ты убийца романтики, — Роберт предпринял очередную попытку соскочить с нежелательной для него сейчас темы, но, судя по упрямо поджатым губам собеседницы, она на этот трюк поддаваться не собиралась.
— Кого и почему ты подозреваешь? — требовательно вопросила Габби.
Он вздохнул. Что ж. Придётся всё же отвечать.
— Бута.
— Замечательно.
— Я подозреваю его не потому, что он подозревает меня, — посчитал нужным пояснить свою позицию Чейз. — И даже не потому, что между вами… э-э-э… что у тебя с ним…
— Как же я устала от всего этого, — раздражённо перебила его Габби. — Он копает под тебя, ты тычешь пальцем в него. Тут ещё внезапно из ниоткуда возникает Джефф и заявляет, что я…
Она вдруг отчётливо всхлипнула и сразу же зажала рот рукой, будто стыдясь своей слабости. Роберт придвинулся ближе, попытавшись взять Доусон за вторую ладонь, но Габриэла её вырвала и отвернулась.
— Я сама виновата в том, что произошло.
— Габби…
— Я не смогла его убить, —
— Джеффа?
— Голда.
Снова этот проклятый Голд.
— Ты и не должна была, — мягко проронил Чейз, пересаживаясь на край больничной койки.
— Разве?
— Ты слышала Форда. Он займётся им. Голду не отмазаться. Только не теперь. После всего случившегося. А убив его… думаешь, тебе стало бы легче, если бы ты всё же застрелила его?
— Из-за своей слабости я могла провалить расследование. Упустить убийц. И погибнуть.
— О, именно в такой последовательности. В порядке значимости, да?
— Тебе не идёт язвить, — буркнула Доусон, принимаясь теребить кончик бинта, выбившегося из повязки на левой руке. — То, что я, вопреки предостережениям Сойера, привлекла к себе лишнее внимание, сыграло против всего дела. Вдобавок… в критической ситуации я повела себя вовсе не как профессионал. И это могло закончиться грандиозным провалом, если бы не вы. Авторитет Бюро и так уже подорван, а рассу…
— Тебя сейчас действительно беспокоит имидж ФБР? — нахмурился Роберт.
— Меня беспокоит мой собственный имидж, — нехотя призналась Доусон, по-прежнему пряча глаза. — Точнее… ты же видел Форда. Он явно жалеет о том, что привлёк к расследованию меня. Я не принесла никакой пользы, только сильнее запутала происходящее. Я не… я…
Успевшая взять себя в руки Доусон заплакала так неожиданно, что Чейз в первое мгновение даже растерялся.
Сначала он бестолково пялился на то, как Габби размазывает слёзы по щекам своими перебинтованными ладошками и прерывисто всхлипывает, будто готовясь в любую секунду удариться в истерику посильнее. Но затем всё-таки сумел заставить себя шевелиться.
Роберт пересел ближе, неуверенно обнял её за плечи одной рукой, а второй накрыл суетливые пальцы Доусон и невесомо их сжал.
— Габби, — он наклонился вперёд, заглядывая ей в лицо. — Сейчас самое главное, что ты осталась жива.
Она ничего не ответила, и Чейз осторожно, боясь, что девушка всё-таки начнёт вырываться, притянул её ближе к себе. Но Габриэла не стала сопротивляться, прильнула к мужчине и уткнулась лицом в его плечо, продолжая при этом интенсивно сопеть.
— Всё закончилось, Габби, — спустя пару минут Роберт всё же осмелился нарушить повисшую паузу. Он так много хотел ей сказать, и если бы она только позволила…
— Почему ты в этом так уверен?
Вопрос Доусон застал его врасплох. Её рыдания прекратились так же резко, как и начались — Роберт вновь не успел сориентироваться.
— Что?
— Ты не можешь знать наверняка, что убийства прекратятся.
Габриэла отодвинулась. Теперь её лицо было в нескольких сантиметрах от его лица. Тёмные серьёзные глаза не мигая смотрели на него, Чейз это чувствовал, но сам в свою очередь не мог отвести взгляда от ожогов, тронувших левую щеку девушки.
Роберта захлестнула злость.