Плыть против течения

Салисбери Мелинда

— Вот. Не трать зря, — сказал он. — Счастливого Самхада.

— И тебе. Спасибо, что заступился, — я глубоко вдохнула. — Рен, прости…

— Не надо, — перебил он. — Мы оба вчера вели себя не лучшим образом, и если ты извинишься, то и мне придется, а я не хочу. Так что просто сойдемся на том, что у нас был миг безумия, но никто не пострадал.

Но я все еще не успокоилась.

— Рен, это был не просто миг безумия. Я…

— Мне и тебе сказать «кыш»? Я сказал: забудь. Знай, когда победила. Или проиграла. Или все сразу.

Я покачала головой и пила сидр, а люди подходили ближе к костру, ждали,

что его зажгут. Мы держались вдали. Хотя я в этот раз не была в стороне. Это и было разницей между тем, стоял ты один или с кем-то.

— Хочешь еще выпить? — спросил он, протягивая руку за моей кружкой.

— Ты еще свой не выпил, — я кивнула на другую кружку, стоящую на стене.

— Я не люблю сидр, — сказал он. — Я принесу что-нибудь другое.

— Ладно, — ответила я. — Ты все равно мне должен. Я же заплатила Маку за твой яблочный сок.

Он хитро улыбнулся, клыки впились в нижнюю губу.

— Точно. Соблазнить тебя березовым вином?

— Попробуй.

Он пошел к площади, а потом повернулся.

— Закрой глаза и вытяни руки, — я приподняла брови. — Просто сделай, — сказал он.

Я послушалась, сложила ладони чашей и закрыла глаза.

Он опустил в них что-то твердое и шепнул:

— Досчитай до десяти, — мне на ухо. Я ощутила, как он отошел.

Я стала считать, ощущая себя глупо. Как только его шаги утихли, я перестала, осторожно ощупала то, что было у меня в руках. Я услышала шорох бумаги, внутри были мелкие твердые предметы. Я открыла глаза и посмотрела на коричневый сверток в руках с сосновыми конфетами.

«Ох».

ДЕСЯТЬ

Когда он вернулся, мое лицо уже было нормального цвета, а сладости лежали в кармане.

— Спасибо, — сказала я. — За это, — я похлопала по карману, не глядя ему в глаза.

— Я был в долгу, если правильно помню, — он дал мне деревянную кружку сладкого березового вина. — Миледи.

— Еще раз спасибо.

Мы смотрели, как Жиль Стюарт на площади зажигает костер. Теперь начнутся танцы. Гэван стоял с Корой, Джеймс с Хэтти возле Шеста, они ждали, чтобы схватить ленты и занять места. Хэтти и Кора держались за руки, хотя Хэтти накручивала рыжие волосы на палец, глядя на Гэвана с неприкрытым восторгом. Он не замечал, а смеялся от слов Джеймса, который поглядывал на Кору, словно проверял, заметила ли она, какой он веселый.

А она, похоже, не замечала, потому что отвлекалась, поглядывая на Рена. Уж точно не на меня. Кора Рейд была из одной из лучших и старейших семей, разводившей черных овец в Ормскауле. Ее мать побила бы ее, если бы узнала. Может, она просто развлекалась.

— Ты не против? — спросил Рен.

— Ты о чем? — я смотрела, как Кора нахмурилась, когда Рен склонился ко мне.

— Не быть частью этой толпы?

— Я никогда и не была частью той толпы, — фыркнула я.

Это было не совсем правдой. Мы были когда-то друзьями. Я всегда была ближе всех с Гэваном, но пару раз ходила на чай к Коре и Хэтти, хотя была там третьей лишней. В Ормскауле выбора мало: или друзья, или враги. А еще была неудобная правда, что кто-то из одноклассников окажется в тобой в браке. Приходилось вести записи всех браков и следить, чтобы не было кровосмешения. Потому Дункан вызывал такой восторг — он не был ничьим родственником.

— Ты

была, — сказал Рен. — Или нет?

— Да и нет, — сказала я. Музыканты заиграли мелодию, я уловила теплую музыку скрипки, гул ударных. Где-то там был Райри Кросс с дудочками. — А ты? — спросила я. — Ты не против, что они зовут тебя «сассенах»?

— Да и нет, — ответил он моими словами. — Это ведь правда?

— Лишь наполовину. Твой отец отсюда.

— Да? Познакомь меня с ним как-нибудь, — сказал Рен. — Потому что, насколько я знаю, мы с мамой — единственные Россы в Ормскауле. Если ты не видела, конечно, кого-то похожего на меня.

Мы посмотрели на жителей на площади, собравшихся у уже весело горящего костра. Мама Рена прибыла сюда перед его рождением, заявила, что его папа жил тут, но он был прав, Россов тут никогда не было. Только Лиз Росс знала правду об отце Рена, и она клялась, что это был Росс из Ормскаулы, потому она и прибыла сюда.

— Думаю, — мягко продолжил он, — правда в том, что моя мама встретила мужчину, который сказал, что он — Росс из места под названием Ормскаула. А когда он закончил с ней, он пропал. А потом она узнала обо мне и пошла его искать. Хоть я не знаю, почему она осталась, потому что тут соседи точно не дружелюбные, — он печально улыбнулся. — В это место я побежал бы в последнюю очередь, — он посмотрел на меня. — Отсюда, скорее, все убегают.

Я смотрела на кружку в своей руке.

Он осушил свою кружку и поставил на стену.

— Идем.

— Что?

Рен схватил меня за руку.

— Мы покружим у Шеста. Мы оба чужаки.

— Вот и нет, — зашипела я, но он уже тянул меня к площади. — Маррен, я не хочу танцевать!

— Конечно, хочешь, — он повернулся и улыбнулся. — Просто представь их лица, когда им придется освободить нам место. Не говори, что ты не мечтала об этом с детства.

Я разливала вино, пока он тащил меня туда, где все делились на пары. Но он был прав, частичка меня хотела танцевать. Пока я росла, я не могла дождаться, когда наступит моя очередь занять место среди юношей и девушек Ормскаулы с лентой в руке и музыкой в сердце. Я еще так не делала, и вряд ли выпадет другой шанс.

— Они нам не позволят, — возразила я.

— Будто они могут помешать.

В угасающем свете он выглядел дико, голубые глаза весело сияли. Он словно был из другого мира, был фейри, посланным искусить меня вести себя глупо.

— Рен.

Он замер.

— Думаешь, я не смогу? — он указал на свою ногу.

Он рос, тоже глядя, как подростки танцуют у Шеста. Но он тоже ни разу не танцевал там.

И он был прав. Они все разозлятся, увидев, как мы участвуем в их драгоценном празднике, а не сидим в тени. Я не стыдилась признать, что от этой мысли ощущала злорадство.

— К черту все, — я бросила кружку на землю, подхватила юбку и потянула его за собой. — Покажем им, как это делается.

Он радостно завопил, и некоторые на краю толпы повернулись и раскрыли рты, глядя, как мы неслись к ним.

— Мы идем, осторожно, — сообщала я, скользя между людей. Вскоре мы оказались за яростной Корой и Джеймсом, тянущимися за лентой. — И мы участвуем, — я посмотрела в глаза Роны Логан, матери Хэтти, она хмуро смотрела на нас с места главной в танце.

— Места нет, — тут же сказала она.