Плыть против течения

Салисбери Мелинда

— Айе, — сказала я, виски сделало меня смелой. — Они не боги. Хотя понятно, почему кто-то мог посчитать белое лысое существо без половых органов божеством.

Губы папы дрогнули, и на миг я подумала, что он улыбнется. А потом его лицо снова стало строгим.

— Тебе не нужно переживать из-за них. Они тебя не побеспокоят. Я прослежу. Лучше забудь то, что видела.

Он шутил? Как мне это забыть? Я покачала головой, вопросы полились из меня:

— Они опасны? Их там много?

— Альва…

— Где они живут? Почему я не видела их раньше? Они уходили?

Они мигрируют?

— Прошу, милая, — рявкнул он. — Хватит. Я тебе сказал, — он вытер ладонью лицо. — Тебе не нужно беспокоиться. Отдохни, — его тон давал понять, что это было не предложение.

Я закрыла рот, подавив возражение. Мне нужно было играть по правилам.

— Хорошо. Спокойной ночи, — сказала я и медленно встала.

Отец кивнул, отвел взгляд и открыл печь. Огонь сиял в его глазах, отражаясь, плясал, словно он был дьяволом. От этого по мне пробежала дрожь.

Я добралась до двери, и он остановил меня.

— Постой, — сказал он. — Ты собираешься завтра в деревню? Отнести свою работу почтальону?

— Да, — я ждала, что он запретит, прикажет мне остаться в доме, но он просто кивнул. — Ответишь мне на один вопрос? — спросила я. — Если они не боги, то что это?

Его лицо опустело.

— Кое-что другое. Иди спать. Я разберусь с этим. Доверься мне.

Этого я сделать точно не могла.

Я покинула комнату на дрожащих ногах, списав это на виски и остатки страха. Я заперлась в ванной, разделась, вытащила конфеты из кармана. Я оставила грязную юбку на полу и помылась.

Когда я закрыла глаза, я снова увидела существо, повернувшееся ко мне. Зубы застучали, хотя я не ощущала холод.

Я укуталась в шаль и отправилась в свою комнату. Отец стоял у моего окна, запирал ставни на ключ.

— Для спокойствия, — хрипло сказал он, обошел меня, не глядя мне в глаза, закрыл за собой дверь. Он оставил свечи на стуле у моей кровати, три были приклеены к блюдцу с воском.

Я присела на корточки и заглянула под кровать. Моя сумка была на месте, в тенях, и я добавила в нее конфеты, а потом придвинула ее к стене. Утро наступит не скоро. И если бы у меня не хватало причин бежать, существование этих богов — или кем они были — все решило бы за меня.

Я переоделась в ночную рубашку и забралась в кровать, решив, что не помешало бы оставить свечи гореть этой ночью. А потом я накрылась одеялом с головой. Стены ощущались слишком тонкими, недостаточно сильными, чтобы удержать тех существ. Я сжалась в комок, подвинула подушку и побеспокоила письма, которые я написала Жилю. Я села, сжимая по одному в руке. Казалось, я писала их давным-давно.

Мне нужно было написать еще одно. Предупредить жителей, что тут монстры, на случай, если отец это не сделает. Они имели право знать, с чем могли столкнуться. Я вздохнула. Я сама не знала, с чем они столкнутся. Не со старыми богами, точно. С чем-то другим.

Будто это помогало.

Я решила сделать это утром перед тем, как уйду. Надеялась, что тогда станет понятнее. Решив все, я убрала первые два письма под подушку и забилась под одеяло.

Страх — забавная

штука. Мгновения назад я переживала, что стены не защитят от того существа, но теперь виски согревал мои вены, сердце снова билось нормально, и под одеялом, как в детстве, я ощущала себя… если не безопасно — потому что я давно не ощущала себя безопасно — то хотя бы уверенно. Даже шум отца с кухни успокаивал впервые за годы, потому что это означало, что я была не одна. Я была рада, что он был тут этой ночью, и что он выглянул наружу. Иначе… Я прогнала эту мысль. Он выглянул. И пришел за мной. Я была благодарна.

Я все еще дрожала от мысли о лице существа и ладонях, и я понимала, что будет хуже, если я задую свечи и останусь во тьме, но пока страх казался терпимым. Помогало то, что снаружи было тихо, лишь знакомо шуршало озеро. Я погрузилась в парящее ощущение, которое придало мне виски. Я оставила свечи гореть и не думала о существе, пока веки опускались.

Я уснула.

* * *

В комнате было темно, когда я проснулась, только золотая полоска света дня проникала меж ставен.

А потом я все вспомнила.

Я села, задыхаясь, словно вырвалась из воды, ладонь сжимала ночную рубашку.

Бледная кожа, без волос, слепое. Широкий рот. Ужасные пальцы.

Я резко вылетела из кровати и распахнула дверь спальни.

— Папа? Папа? — позвала я.

Его тут не было.

Я проверила каждую комнату: ванную, его кабинет, его спальню, кухню. Везде были закрыты ставни, и когда я попыталась их открыть, оказалось, что все заперты. Я поискала ключ в одном из замков, но его там не было.

Подходя к входной двери, я уже знала, что ожидать, хотя это не помешало мне ударить по ней кулаком и выругаться.

Он запер меня внутри.

То ли для безопасности, то ли чтобы не бать мне побежать с криками в деревню, он сделал меня пленницей.

Я прижалась лбом к двери. Как мне покинуть сегодня Ормскаулу, если я не могла даже покинуть дом?

ДВЕНАДЦАТЬ

В свете свечи я обыскивала дом, выдвинула все ящики на кухни, перевернула все чашки и миски, порылась в банках, просыпая бесполезные мелочи на стол. Я нашла сломанные прищепки для одежды, пуговицы, ржавые гвозди, тупой перочинный нож, но не ключ. Тот, что от двери, он точно забрал с собой, но запасной от ставен мог еще быть тут, нужно было просто его найти. В своей охоте я оставляла след разрушения, оставляла все валяться, если упало.

В кабинете отца я опустила свечу на столик у его кровати, подняла матрац и заглянула под него. Я проверила выдвижные ящики, перевернула его обувь. Я вытащила всю одежду из сундука, прощупала карманы, вывернула их, но ничего не нашла. Я даже попыталась отыскать, есть ли у него половицы, которые можно поднять, как у меня. Но ключа не было, и мое сердце колотилось как барабан.

Мне было все равно, вернется ли он, поймает ли меня. Мне нужно было сегодня уйти отсюда. Это был мой шанс, возможно, единственный. Я для этого работала и копила деньги.