По нехоженной земле
Шрифт:
Разогрели консервы, поели и всячески старались растянуть чаепитие, чтобы
наслаждаться ощущением тепла. В палатке было тесно. Из-за холода мы не снимали
совиков, а эти меховые балахоны делали нас объемистыми. Кристаллизовавшиеся пары
от горячего чая и влаги от нашего дыхания серебристым слоем уже покрывали
внутреннюю сторону палатки. [140]
Свеча сгорала медленно. Температуры ее пламени едва хватало на то, чтобы
растопить охлажденный стеарин
фитиля, основание пламени медленно погружалось вниз, а края свечи по-окружности
оставались нерастопившимися и образовывали тускло просвечивающийся цилиндр.
Колеблющийся от наших движений язычок огня лизал верхние края цилиндра,
растапливал их. Стеарин стекал с края цилиндра в сторону пламени и не образовывал,
как обычно, подтеков снаружи свечи. По мере углубления пламени свет постепенно
уменьшался, и внутренность палатки погружалась в сумерки. Тогда мы снимали
нерастаявший стеарин, и свеча загоралась ярче.
Наша беседа, естественно, велась о полярной ночи. Мы вспоминали приключения
минувших лет и сравнивали нашу четырехмесячную ночь с двухмесячной на острове
Врангеля. Мой спутник заявил, что он переживает уже четырнадцатую полярную ночь,
а так до сего времени и не знает, почему она происходит, или, как он выразился, не
понимает «этой механики».
Я ответил ему, что понять механику не трудно, если он не поленится сделать из
снега небольшой шар.
Охотник сейчас же вылез наружу и, повозившись минут пятнадцать, вкатил в
палатку лочти правильный снежный шар, сантиметров 40 в диаметре. Манипулировать
таким шаром в тесной палатке было невозможно. Пришлось «землю» урезать.
Заработал нож охотника, шар уменьшился в диаметре наполовину и мог подойти к
орбите, вырезанной мною на снежном полу палатки. Когда мы тем же ножом нанесли
на «земном шаре» экватор, тропики, полярные круги и соединили полюса
меридианами, я заявил:
— Теперь нехватает только земной оси.
— А какая она?
— Воображаемая, конечно.
— Тогда вообразите, что я вам уже дал ее, — парировал Журавлев.
Я объяснил, что наш опыт будет нагляднее, если мы материализуем земную ось.
Охотник согласился подыскать «что-нибудь покрепче». Через минуту раздумья он
вынул шомпол карабина, проткнул им через полюсы снежный шар, и наша земля
закрутилась на своей оси.
— Хорошо? — спросил охотник.
— Нет!
— А что же еще? Ведь вертится!
— Опущено самое главное, — начал я объяснение, — земная ось стоит у тебя
перпендикулярно, а
И летом, [141] и зимой, и осенью, и весной, и вообще в любой момент годового бега
земли по ее орбите вокруг солнца этот наклон оси является постоянным и служит
причиной изменения продолжительности дня и ночи. Земля не стеклянный шар — она
не просвечивает. Солнце может освещать только одну половину ее. Другая половина
остается в это время в тени, то-есть там тянется ночь. Если бы земная ось была
перпендикулярна к плоскости орбиты, как она стоит сейчас, то всегда освещалась бы
последовательно какая-либо половина земли от Северного полюса и до Южного. На
всех широтах земного шара день всегда был бы равен ночи, и нам с тобой не надо было
бы путешествовать в темноте и играть в жмурки среди льдов, так как не было бы
никакой полярной ночи.
— Давай проверять. Вот тебе солнце, — продолжал я, поставив в центр орбиты
выгоревшую цилиндром свечу.—Эта свеча совсем похожа на полярное солнце, когда
оно еле просвечивает сквозь туман. Сейчас мы сделаем наше солнце поярче.
Я смял стеариновый цилиндр. Пламя стало ярким. Далее, отмечая точки на
орбите, я показывал, где находится земля по отношению к солнцу весной, летом,
осенью и зимой, а мой слушатель поочередно втыкал вертикально земную ось в эти
точки и крутил земной шар. Свеча, изображавшая солнце, четко освещала обращенную
к ней половину снежного шара от полюса до полюса. Никаких признаков ни полярной
ночи, ни полярного дня не было.
— Теперь поставим земную ось под нужным углом к плоскости орбиты и
посмотрим, что случится.
Мы установили нашу землю на точку весны. Журавлев, растерев замерзающие
руки, привел землю в движение. Картина не изменилась. Свеча попрежнему освещала
половину шара от полюса до полюса. Мой слушатель подозрительно взглянул на
лектора. Я напомнил ему о дне весеннего равноденствия (21 марта), когда на всей земле
день равен ночи, а он вспомнил о таком же дне осеннего равноденствия (23 сентября) и
переставил земной шар в точку осени. Эффект получился замечательный: свеча опять
освещала половину шара, на другой стороне которого лежала четкая тень.
Пора было продемонстрировать полярную ночь и полярный день. Наш земной
шар стал на точку зимнего солнцестояния (22 декабря). Северный полюс оказался
обращенным в противоположную сторону от солнца. Густая тень легла на все