По нехоженной земле
Шрифт:
пространство внутри Полярного круга. О, как она была понятна для нас! Сколько
переживаний и приключений было связано с ней! Я заметил, что рука Журавлева начала
[142] задерживаться. Земля под ней крутилась медленнее. Охотник вновь переживал
свои четырнадцать полярных ночей... Я взял из его рук шар и переставил его в точку
летнего солнцестояния (22 июля). Северный полюс повернулся к солнцу. Свет залил
Полярный круг. Полярная очь передвинулась к
приполярные пространства все время оставались освещенными. На севере воцарился
полярный день. Это было наше будущее. К нему мы шли. Полярная ночь еще
господствовала, могла принести нам еще много испытаний, но впереди был день! Да
еще какой: целых четыре месяца солнце не будет прятаться за горизонт!
Мы не спешили убрать свою землю из этого положения, словно в
действительности видели над Арктикой солнце и старались насладиться его светом.
Потом, передвигая шар по орбите против хода часовой стрелки, мы проследили,
как освещенный внутри Полярного круга район все более и более суживался, как в
местах, ранее освещенных круглые сутки, день начал чередоваться с ночью, как они
сравнялись, как вслед за этим Северный полюс перестал освещаться и на нем наступила
полярная ночь, как увеличивалась, равномерно расползаясь от полюса, неосвещенная
зона, а потом после прохождения точки зимнего солнцестояния тень снова начала
сужаться. Мой слушатель наяву увидел, что наступление полярной ночи начинается на
полюсе и что здесь она тянется полгода. Столько же продолжается на полюсе и
полярный день. Чем дальше к югу от полюса расположена точка, тем короче будут и
полярная ночь и полярный день, пока, наконец, полярная ночь и полярный день не
будут равняться только одним суткам. Граница этого района и называется Полярным
кругом. Она проходит на широте 66°33'. На этой широте один день в году солнце не
показывается из-за горизонта и один день в году не заходит. Вблизи Полярного круга
полной полярной ночи фактически не бывает, так как свет скрытого за горизонтом
солнца рассеивается атмосферой и поэтому в середине дня здесь наблюдаются более
или менее слабые сумерки. Да и в высоких широтах благодаря свойству атмосферы
рассеивать свет настоящая ночь наступает не сразу. Почти в течение месяца после
захода солнца, пока оно еще сравнительно недалеко за горизонтом, в полуденные часы
на юге горит заря. Она появляется вновь в последний месяц полярной ночи, когда
солнце начинает приближаться к горизонту, точно так же, как в средних широтах мы
наблюдаем вечернюю и утреннюю
Наша беседа продолжалась несколько часов. Журавлев еще несколько раз оживлял
«солнце», переставлял снежный шар в различные точки орбиты, рассматривал рисунок,
[143] сделанный мною на листке дневника, и проверял мои объяснения.
Наконец он заявил:
— Теперь все ясно. Механика не столь уж хитрая. Все понимаю и, если
понадобится, сам сумею объяснить даже моржу.
— Конечно, сумеешь, если он успеет задать вопрос, пока ты берешь его на
прицел.
— Ну, уж это будет зависеть от его расторопности.
— В таком случае он никогда не узнает о причине полярной ночи, — заключил я.
Мы выпили еще по кружке почти кипящего чая и полезли в спальные мешки.
На следующий день, в 7 часов, опять в пути. Впереди еле уловимым пятном
виднелся мыс Серпа и Молота. Собаки работали старательно. Дорога, как и накануне,
была хороша. Только при подходе к самой Земле на нашем пути, как я в тот рейс, легла
полоса голого льда; но сейчас она сильно сузилась.
Около полудня дошли до склада. На этот раз, без обхода острова Среднего и почти
не отклонившись от курса, все расстояние от базы до склада мы уложили в 76
километров.
На складе все было попрежнему. Ни одного следа — ни медвежьего, ни песцового.
Сложили груз, вскипятили чай и после двухчасовой передышки направились обратно.
Сначала попытались пустить собак по проложенному следу, но, немного покрутив,
пришли к заключению, что придерживаться его бесполезный труд. На твердом снегу
следа совсем не было видно. Только посмотрев против луны, можно было разглядеть
узкие блестящие полоски отполированного снега — это и был след наших саней.
Против света зари нельзя было обнаружить и этого признака. В южной стороне, как и
накануне, по контрасту с яркокрасной зарей, все тонуло в фиолетово-черном цвете. Он
был настолько густым, что создавалось полное впечатление погружения в ночь. Однако
стоило повернуться назад, и взглянуть против светящей луны, как уже не было и
признаков темноты.
По черно-фиолетовому льду мы шли, точно слепые. Едва передние сани уходили
на расстояние 300—400 метров, как терялись из виду. Один раз, выпустив спутника
вперед, я совершенно потерял его и решил было двигаться самостоятельно. Но
поскольку он был южнее и для него видимость была лучше, он разглядел меня и
повернул навстречу. Потом повторилось явление, наблюдавшееся накануне. Опять над