Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9
Шрифт:
— Да… Беда была совсем рядом.
— Товарищ комиссар! Тут часовые задержали чужого. — Этот голос заставляет Ткачука обернуться к нам, к аппарату, и увидеть, как…
…в землянку заглядывает дозорный — долговязый партизан. Голос Ткачука: — Кто такой?
Долговязый: — А черт его знает, вас спрашивает. Хромой какой-то.
В кадр от нас входит Ткачук, как бы войдя из сегодняшнего дня во вчерашний. А в дверном проеме показывается Мороз. Стоит молча. Взглянул на долговязого партизана. Взъерошенный вид
Долговязый выходит, и Мороз говорит:
— Хлопцев забрали. — Голос такой, словно похоронил родную мать.
Ткачук, не поняв:
— Каких хлопцев?
Мороз: — Моих. Сегодня ночью схватили, сам едва вырвался. Один полицай предупредил.
Ткачук, облегченно:
— Фу, напугал! Я думал, случилось что страшное. А то — хлопцев! Ну чего они там сделали, твои хлопцы? Сказали что? Или обругали кого? Ну дадут по десятку палок и выпустят. Подумаешь! На, закури. Хороший самосад раздобыли.
Ткачук подает Морозу кисет. Тот берет его, садится на нары. Говорит Ткачуку:
— Немца убили.
— Чего?!
— Посамовольничали и одного фрица ухлопали.
— Да-а… Это похуже. Ах, пацаны!..
Землянка Ткачука среди четырех похожих друг на друга землянок. Вокруг березняк и елки. Сюда въезжает телега с двумя партизанами. Ей навстречу быстро идет командир отряда Селезнев. Заглядывает в телегу. В ней два отсыревших ящика. Партизаны отводят глаза в сторону.
Селезнев: — Это что? Патроны?..
Рыжий партизан: — Гранаты… Все, что удалось достать. Все дно обшарили, товарищ командир…
Селезнев сплевывает:
— Так мы много навоюем. С таким боезапасом всех немцев перебьем и Гитлеру голову оторвем!.. — Все более раскаляясь: — Вас только за смертью посылать да с бабами валандаться!
К подводе подходят остальные партизаны. Их мало, человек двадцать. Кто с винтовкой, а кто с охотничьим ружьем.
Заглядывают в подводу. Виновники Селезневского разноса, потупясь, молчат.
— Как будем воевать, а?! Не сегодня-завтра немцы нас засекут, и что же? Перебьют, как котят! Оружия — раз-два и обчелся! Боеприпасы — вот! — Селезнев тычет в сырые ящики. — А вокруг, в каждом селе, гарнизон и немцев, и сволочейполицаев! Так дальше нельзя! — Он оборачивается, кого-то ища. — Где комиссар?!
Дневальный: — В землянке, товарищ командир.
Селезнев резко разворачивается и идет к землянке Ткачука.
Партизаны распрягают лошадь. Снимают с телеги ящики.
Селезнев размашисто входит в землянку. Ткачук: — Беда, командир. Вот ребят похватали. Селезнев: — Каких ребят?
Ткачук: — Его ребят. Школьников. С отрядом сотрудничали. Ну и немца ухлопали.
Селезнев: — А я что? А мы-то при чем?
Ткачук: — Может бы, попытаться? Все-таки наши
Знакомые.
Селезнев: — Чем попытаться? У тебя боеприпасы есть? Вон гранаты привезли. Из реки вытащили. Их сушить надо неделю.
На неярком солнышке. А в Сельце гарнизон?
Мороз: — Гарнизон, да. Сорок полицаев.
Селезнев: — Сорок полицаев! А у нас на сегодня 22 в строю.
Нет, ничего не можем. Если бы через дня 3–4? Когда отряд Мокосея придет.
Мороз: — Через день их отправят. В район отправят. Если не постреляют прежде.
Селезнев: — Ну вот, видишь!
Ткачук: — Да-а… Вот еще задача. Ну и его вот (указывает на Мороза) надо в отряд брать, — говорит он полувопросительно.
Селезнев молчит и морщится, как от зубной боли.
Ткачук: — Конечно, боец из него не очень завидный, но что поделаешь. Так уж случилось.
Селезнев, ударив ладонью по колену:
— Ладно! Выдай винтовку… ту, что с черным прикладом.
Зачислим во взвод Прокопенко бойцом.
Ткачук выдает Морозу винтовку. Мороз берет ее, осматривает. Мушки у винтовки нет.
Ткачук: — Мушки нет, но стрелять можно. Вот патроны. — Выдает три патрона.
Мороз берет винтовку, засовывает патроны в карман кожуха. Смотрит Ткачуку в глаза:
— Так как же с хлопцами будет? Ткачук отводит глаза:
— А как будет? Не знаю, как будет. Не повесят, может… Мороз: — А если повесят?!
Ткачук, разозлившись:
— Ну, что ты жилы из меня тянешь? Что я могу сделать?! Сам воспитал таких безголовых, а нам расхлебывать! Дурости и смелости хоть отбавляй, а ума в обрез! В самостоятельность играли! Вот и доигрались!
Мороз, глядя на сломанную мушку своей винтовки:
— Могу идти?..
Ткачук, тяжело вздохнув, примирительно:
— Подождем еще день-два. Может, что и прояснится. Подходит рыжий партизан с лопатой:
— Товарищ комиссар, где будем рыть?
Ткачук оглядывается на землянки. Говорит, прикидывая:
— Чтоб не рядом. Вон у тех берез… Нет, лучше у сосен. И чтоб землянка была больше этих.
И вот уже вырыто довольно много земли под новую землянку. Мороз, держа винтовку, как палку, стоит у края ямы, рассеянно смотрит в яму.
Но вот яма вырыта окончательно. Ткачук осматривает ее, говоря:
— Ну, что ж, теперь ее бревнами… и настил. Перекур. — Он хочет развернуть кисет, но к нему подбегает дневальный партизан:
— Товарищ комиссар, командир зовет!
— А что такое?
— Связная пришла.
— Ну?
— Ульяна!
— Сама Ульяна?!
— Ну!
Ткачук, услышав имя Ульяны, не на шутку встревожился. Это поняли окружающие партизаны, а Мороз весь напрягся, как взведенная пружина.
Так и не закурив, Ткачук почти бегом направляется к командирской землянке.