Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9
Шрифт:
Рожь густо застилал дым, Левчук, задыхаясь, выглянул и никого не увидел. Но тут же в дыму сверкнули две трассы. Это немцы стреляли из ольшаника, значит, во ржи они что-то заметили. Наверно, Клаву. Левчук направил в их сторону автомат и выпустил все, что оставалось в диске. Потом, почувствовав, что задыхается, и едва не теряя сознание, ухватился за бревно левой рукой и ринулся через дыру в малинник.
Оставшись один, Грибоед достает из кармана последнюю обойму, вынимает из нее пятый патрон и сует в нагрудный карман. Остальными
Крадучись, из-за повети на двор гумна выбегают два немца, и Грибоед прицеливается. Он долго целится, потом стреляет. Немец роняет винтовку и, схватившись за руку, убегает назад. Второй с колена стреляет по двери горящего тока.
Минуту они по очереди стреляют друг в друга и не попадают из-за дыма. Наконец Грибоед выбрасывает на землю четвертую гильзу и достает из кармана последний патрон.
Недолго он медлит, наблюдая, как немец, поднявшись, идет к нему, он не знает, как поступить с последним патроном, но, увидев его крепкое молодое лицо, прикладывается к винтовке и стреляет.
Немец падает на спину. Грибоед пытается встать, чтобы бежать, но тут сзади сквозь дым раздается трассирующая автоматная очередь, и он тихо опускается на землю.
Левчук, пригнувшись, бежит в дыму по истоптанной ржи, падает, снова вскакивает, все дальше уходя от пожара, от немцев, к лесу. Сзади по нему стреляют, кричат, но он бежит, задыхаясь от усталости, густо обливаясь потом…
Наконец он выскакивает из ржи и тут же подается назад — между рожью и ольшаником наперерез ему бегут два немца. Первый стреляет в него, и пуля взбивает землю под его ногами.
Пригибаясь, он бежит вдоль по ржаной ниве, вскоре выскакивает на заболоченную лужайку, оборачивается, приседает. Когда сзади появляются во ржи две пилотки, он дважды стреляет из парабеллума. Потом с пистолетом в руке обессиленно бежит к кустарнику.
Бег его все замедлялся, а преследователи тем временем тоже выскочили на лужайку и открыли сзади огонь.
Первая пуля прошла невысоко над его головой, но он не ускорил бег. Он перешел на шаг. Вторая пуля прорезала по земле косой рикошетный след, третья пробила карман, из которого посыпались патроны. Он подобрал их из травы и, уже не оглядываясь, шел, пока не скрылся в ольшанике.
Потом он долго пробирался лесом. Его уже не преследовали, от усталости он пошатывался, заплетаясь ногами. Набрел на бор-беломошник, споткнулся о корень и упал.
Он уже не поднялся, а так и остался лежать, лишившись всех сил…
Во дворе Левчук поднимается со скамейки, берет чемоданчик и идет в подъезд. Поднявшись на этаж, он звонит три раза, но безрезультатно. Дверь 52-й не отворяется.
Он спускается вниз. Не спеша, убивая время, обходит двор и снова возвращается на скамейку под стеной гаража.
…Зима, ночь. Трое партизан-подрывников в белых маскхалатах лежат под завалом у железной дороги. На насыпи удаляется двойной силуэт патрулей-немцев. Старший группы Колобов
— Я сползаю. А вы — прикройте.
Он скрывается в лесном завале, трое остаются ждать. И вот с той стороны, куда удалились патрули, несется трассирующая очередь, начинается обстрел. В то же время слышится слабый крик Колобова, Левчук бросается через завал на ту сторону, находит друга, который ранен и не может подняться. Левчук перетаскивает его через деревья, потом взваливает на себя и несет в ночь.
…Уже все стихает, стрельба едва слышится вдали, а Левчук несет на себе Колобова. Тот без сознания. Левчук выбирается из леса в кустарник и долго бредет в нем по колено в снегу. Однажды он останавливается, чтобы перевязать раненого, весь бок и бедро которого залиты кровью. Перевязав его, Левчук поднимает голову и видит, как поодаль в кустарнике, пристально наблюдая за ним, стоит волк. Левчук махнул рукой — мол, пошел прочь, но волк только стригнул ушами, и тут Левчук увидел поодаль второго. Левчук взялся за винтовку, двинул затвором, но волки, как ни в чем не бывало, продолжали стоять в кустарнике.
И вот он опять идет редколесьем, несет на себе товарища, а на некотором расстоянии от него, не отставая и не опережая, идут семь волков.
Левчук выходит из кустарника, впереди голое снежное пространство замерзшего озера. Он в изнеможении падает возле камыша на берегу, оглядывается. Но волков с одной стороны только трое, четверо обходят с другой стороны.
Левчук хватается за автомат, взводит затвор, но рядом поднимает голову Колобов.
— Постой, ты что?
— А что? Смотри, они окружают.
— Где мы — ты видишь? — сквозь боль просипел раненый. Левчук вглядывается в ночное пространство озера, пригорок, на котором раскинулись в ночи дома недалекой деревни.
— Заровское озеро, — сказал Колобов и упал боком на снег.
— Заровское?
— Ну. И Заровье. Знаменитый немецкий гарнизон. Левчук растерянно огляделся. Волки, разойдясь полудугой, ждали. Он схватил автомат, винтовку, взвалил на спину Колобова и быстро пошел в разрыв этого полукруга к озеру.
Возле камыша он здорово провалился обеими ногами, коекак выбрался на снег, под которым была вода, добрел до льда озера. Ноги его в валенках до колен были мокрые, и на льду он скоро упал.
Когда он поднялся, волки уже сомкнули свое полукольцо, оставив лишь небольшой проход в лес. Но путь в лес ему был без надобности, ему надо было вперед, на озеро.
— Сашка, ты видишь? Ты глянь, что делается, — возбужденно сказал Левчук. Колобов приподнял голову.
— Ладно, ты иди, — сказал он.
— Как? Они же тебя тут…
— Иди. Оставь автомат и иди.
— А если они… На меня.
— Не бойся. Я останусь. Пригонишь лошадь.
Левчук вскочил на ноги, схватил винтовку и, охваченный внезапной решимостью, направился к самой середине волчьей цепи.