По следам преступления
Шрифт:
Перед Будным и двумя другими агентами уголовного розыска предстал импозантного вида мужчина средних лет. Был послеобеденный час, и Гришка-тряпичник отдыхал, сидя в плетеном кресле на веранде. Если не знать, кто он такой, то его можно было бы принять за преуспевающего нэпмана, владельца небольшого полукустарного заводика по производству сапожной ваксы или конторского клея.
— Чем могу?.. — приподнялся он и осекся, увидев в руках посетителей удостоверения сотрудников уголовного розыска и пистолеты.
— Можете убрать свои пушки, — произнес он, выпятив нижнюю губу. — Не бойтесь! Гришка-тряпичник никогда в жизни не занимался «мокрыми» делами.
— Секрет фирмы, — скромно ответил Будный.
— Хвалю за хорошую работу. Но что вам от меня нужно?
— Вы подозреваетесь в ограблении склада Петроградских государственных академических театров.
— А доказательства? Они у вас есть?
— Конечно. Сейчас мы произведем у вас обыск. Вот постановление прокурора.
— Ясно. Джеммочка! — позвал Гришка и, когда на веранде появилась яркая блондинка с золотыми кольцами на пальцах, обратился к ней: — Джеммочка, дай, пожалуйста, ключи от шифоньера, комода, стола… Пусть эти молодые люди произведут обыск, не взламывая замков. Не понимаю только, что они хотят у меня найти?
Однако наигранное спокойствие и фальшивая развязность, свойственные преступникам-рецидивистам, на какой-то момент покинули Гришку, когда агенты угрозыска нашли тщательно спрятанную мануфактуру — бархат и шелк, всего около 500 аршин. Разумеется, они находились не в буфете и не в шифоньере…
— Ну вот и доказательство, — сказал Будный.
— Ишь, барахла нахапал. Тряпичник и есть тряпичник! — произнес кто-то из понятых.
— Попрошу не переходить на личности! — неожиданно рассердился Гришка. — Вы знаете, с кем имеете дело? Я, можно сказать, виртуоз! Есть виртуозы-скрипачи, а я — виртуоз-грабитель. Когда вы, молодой человек, пардон, еще под стол пешком ходили, я уже дела делал. Да какие! Слышали вы что-нибудь о краже платины из музея Горного института? Это моих рук работа! А об ограблении Михайловского дворца, в котором находится музей, еще недавно носивший имя его императорского величества Александра Третьего? Это я ограбил его. Меня ловили лучшие полицейские силы России и даже некоторых европейских держав, не то что ваш уголовный розыск! Так что я себе цену знаю. Я не люблю, понятно, попадаться. Но если попадаюсь и против меня имеются доказательства, то обычно не спорю. К чему трепать нервы и себе и другим? Поэтому лучше везите меня поскорее к себе, потому что своим неожиданным вторжением вы нарушили мой послеобеденный отдых. А я, да будет вам известно, живу по режиму! Джеммочка, подай мне, пожалуйста, костюм. Да не этот, а тот, серый, английский, хотя носить мне его теперь придется не на даче, а в другом месте. Кстати, вы как меня повезете — в авто или на извозчике?
— На поезде! — буркнул Будный. Его рассердило неумное фанфаронство этого человека.
На первом же допросе Васильев, он же Калашников, он же Гришка-тряпичник, рассказал подробно о технике совершения кражи, о том, каким образом он со своими сообщниками проник во двор дома, минуя сторожей, как вскрывал замки, двери, не оставив на них ни малейшего следа какого-либо орудия взлома. Гришка-тряпичник был действительно виртуозом в воровском деле. А за то, что он умел проникать в любое, даже охраняемое помещение и столь же ловко уходить от преследования, у него имелась еще одна кличка — «Игла».
Преступную «карьеру» Васильев начал, когда ему было 15 лет. Сначала занимался карманными кражами, позже стал взломщиком, а незадолго до
Гришка-тряпичник назвал всех остальных участников «операции» по ограблению склада, добавив, что краденый материал они разделили поровну, после чего все его сообщники разъехались кто куда. Где их местопребывание — ему не известно. Между прочим, узнав, что его выдала Сонетка, Гришка-тряпичник горестно вздохнул: «Ну, ясно! Обыкновенная история. Если засыпался, то значит… шерше ля фам».
След других преступников отыскался в Ростове-на-Дону. Случилось это так. Двое из них — Копейкин и Михайлов — сидели на берегу Дона и попивали вино. Мирная вначале попойка окончилась ссорой, во время которой Копейкин убил Михайлова. Затем он привязал к трупу камень, вывез его на лодке на середину реки и бросил в воду. Предварительно он очистил карманы убитого, забрал бумажник с деньгами, багажные квитанции.
Но, думая, что все концы ушли в буквальном смысле в воду, Копейкин просчитался. На него все же пало подозрение в убийстве, а когда он явился на станцию Малороссийская, чтобы получить по документам Михайлова багаж — тюки с похищенной в Петрограде мануфактурой, то чуть было не попался. С трудом удалось ему скрыться.
В тот же день сотрудники уголовного розыска отправились арестовывать Копейкина. Дома его не оказалось. Тогда, оставив в квартире засаду, агенты пошли к его дружку Махаеву. Тот был не один. У него в этот момент находился Александров — тот самый, который значился в фотоальбоме Петроградского уголовного розыска как опасный рецидивист по кличке «Жорка».
Александров сумел убежать, спустившись по водосточной трубе, а Махаев оказал оперативникам сопротивление. Он схватил одного из агентов за горло и стал душить. Пришлось применить против него оружие. Выстрелом из пистолета Махаев был ранен. Но так как он обладал большой физической силой, то тоже бежал, воспользовавшись все той же водосточной трубой. Стрелять в него больше не стали. Важно было взять его живым, тем более что истекавший кровью преступник далеко уйти не мог.
Видя, что его настигает погоня, Махаев сдался. Был схвачен и Александров. Вечером арестовали и Копейкина. Всех троих привезли в Петроград. Там они признались, что участвовали в ограблении театрального склада.
Выяснилось и их уголовное прошлое. Так, 15 октября 1922 года они совершили ограбление склада Харьковского единого потребительского общества, сделав подкоп под стену дома. Там их добыча составила 6525 аршин разной мануфактуры. Подкоп они произвели из соседнего магазина, предварительно сняв его в аренду на чужое имя, по поддельным документам. Разработал эту операцию все тот же Гришка-тряпичник.
Так была раскрыта и обезврежена опасная шайка. Описывая операцию по ее поимке, журнал «Рабочий суд» в 1923 году писал: