По ту сторону тьмы
Шрифт:
Отчаяние сменить тему удушает, и я задаю свой вопрос с резким, ледяным вызовом:
— Пытаешься подкупить меня или что-то в этом роде? Так вот зачем этот обед? Чтобы… не знаю… отстать от тебя, раз уж мы… ну, понимаешь. Или чтобы перестала тебя беспокоить, если попадутся другие трупы, которые как-то связаны с твоей бандой?
— Нет. — Огорчение осязаемо даже через телефон. — Блядь, нет же.
Меня охватывает сомнение, особенно после того, как тело заговорило со мной ранее.
— Сегодня на вскрытии
Мои слова встречаются мертвой тишиной, и холод словно проникает сквозь телефон, разливаясь по каждому сантиметру тела.
Я продолжаю:
— Он… он сказал, что ты его убил. — Я с трудом сглатываю сковывающий ком в горле. — Что ты был тем, кто выстрелил ему в голову.
На заднем плане внезапно раздаются звуки автомобильного движения, смешиваясь с быстрыми, тяжелыми шагами. Интересно, где он и что делает? Что, если он отправился убивать кого-то еще?
— Да, рыжая, я был тем, кто прикончил его. — Леденящий. Единственное слово, которым можно описать его голос. — И ни секунды не жалею об этом.
Он что-то бормочет кому-то, прежде чем раздаются быстрые шаги, как будто он поднимается по лестнице.
Вонзаю вилку в торрихас с большей силой, чем нужно, и молвлю:
— Ага, все предельно ясно, старина.
Запихивая в рот больше, чем положено, я почти стону, когда еда обволакивает вкусовые рецепторы. Это так вкусно, что я практически могу притвориться, будто не убийца отправил мне обед.
Бронсон издает разочарованное ворчание и бурчит: «Рыжая…», за мгновение до того, как слышится звук открывающаяся морговской двери.
Подскакиваю на стуле, слегка поперхнувшись, когда проглатываю еду, и гадаю, кто, черт возьми, вошел. Пол ушел на обед, Роуэн не придет, и сегодня не пятница, так что это не доктор Дженсен.
Однако этот человек не представляется. Тяжелые, уверенные шаги быстро приближаются.
Быть того не может…
Когда его высокая фигура появляется в дверном проеме кабинета, я резко вдыхаю. Как он вообще здесь оказался?
Пройдя внутрь, он теснит меня, положив одну руку на стол, а другую — на спинку стула.
— Я-то думал, ты другая, рыжая. Что ты не такая, как все. Но я ошибся, верно? — губы слегка кривятся в усмешке. — Ты дожидаешься треклятого рыцаря в сияющих доспехах.
Он наклоняется ближе, зловещая атмосфера сгущается и одурманивает.
— Дело в том, что рыцарь в сияющих доспехах абсолютно никому не всрался. Знаешь почему?
В этот миг он одновременно завораживает и вселяет ужас. Мне удается лишь покачать головой в ответ.
— Они никогда не знавали, что такое война. Вот почему их доспехи незапятнанные и сияющие. — Темные брови сурово сдвигаются, и складка между ними
— Что он сделал? — сглатываю, пытаясь хоть как-то успокоить пересохшее горло. — Что сделал Хосе?
Злобная бронсоновская ухмылка вызывает дрожь по всему телу.
— Он пытался подставить меня. Пытался наебать моих людей, потому что был продажным.
— Ты не мог просто предупредить его? — как только озвучиваю вопрос, я внутренне содрогаюсь о том, как по-детски он звучит.
Ухмылка исчезает в мгновение ока. Когда его глаза сужаются и смотрят на меня с таким пристальным вниманием, кажется, будто они пробирают меня до костей.
— Я не управляю долбанными бойскаутами, рыжая. Я не могу позволить себе раздавать второй шанс предателям. Слишком многое на кону.
Пытаюсь свести все стороны этого человека воедино, однако это все равно что угодить под оползень. Я пробую вырваться наружу и спастись, вновь скатываясь вниз.
Бронсон убивал людей. Недавно он убил Хосе.
Мужчина попросил людей присмотреть за моим домом и починить машину, когда я была до смерти перепугана.
Он несколько раз разрешал мне ступать на территорию его банды и даже показал рынок.
Он целовал меня и заставлял чувствовать себя более живой, чем когда-либо. Когда его тело сливалось с моим, он словно ставил на плоти свое клеймо.
А сегодня он узнал, что я без обеда, и позаботился о том, чтобы я не голодала.
Вздрагиваю, закрыв глаза, когда в моем мозгу проносятся все, что известно и что я пережила, связанное с Бронсоном.
Был ли у меня когда-нибудь рыцарь в сияющих доспехах? Даже Рой не был таким. Он был грубоват, не приукрашивал ни одного слова, но при этом спасал меня во многих смыслах.
Слова Бронсона крутятся в голове, пока я перевариваю все произнесенное им.
«Рыцарь в сияющих доспехах абсолютно никому не всрался».
«…они никогда не знавали, что такое война».
«Они не знают, каково это — оказаться в самой геенне войны. Пожертвовать собою. Подвергнуть риску все».
Бронсон не в курсе, что я уже испытывала на своей шкуре ад.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
ДЖОРДЖИЯ
Напряжение между нами натянуто подобно резинке на грани разрыва. Он выпрямляется, и я все еще не знаю, что делать с растерянностью, которая обрушивается на меня, когда он отходит.
Его взгляд останавливается на розах, и черты лица омрачаются. Почти жаль букет, когда он бросает на цветы убийственный взгляд и бормочет: «Ублюдские розы». Складывается впечатление, что сам факт того, что другой мужчина подарил мне цветы, разъедает его внутренности.