Побег из волчьей пасти

Greko

— Больше, чем мать с отцом! — без запинки выпалил Джанхот.

— Как ты считаешь, в нашем бою все было по чести?

Молчун задумался. У него затекли ноги. Он встал, походил и снова уселся рядом.

— Наверное, у тебя есть что сказать. Я не понимаю! Объясни!

— Бейзруко гнался за Спенсером, но напал на меня. Так? — Джанхот кивнул. — Он напал на меня, крича, что хочет завладеть моими револьверами, которые ему приглянулись. Так?

Джанхот снова кивнул:

— Он про эти револьверы всем уши прожужжал! Но в чем подвох? Ты стоял у него на пути. Он хотел заполучить добычу. Какой черкес откажется от своей мечты?! — он задумался

и повторил. — Не пойму, в чем подвох. Куда ты клонишь?

— А еще он крикнул, что я — слабак. Так?

Джанхот снова кивнул. Его лицо озарила искра догадки. Я не стал дожидаться, пока он сам ее озвучит. Сказал, как припечатал:

— Князь, который предложил в ауле мне свою дружбу, которому я не сделал ничего плохого и который, вроде как, жил по рыцарскому кодексу, напал на слабого врага, чтобы завладеть его имуществом. Как пропащий абрек! Как шакал!

Джанхот вскочил на ноги и зашипел. Прозвучало страшное оскорбление! И некому было на него ответить. Он схватился за свой кинжал и с угрозой уставился на меня. Я не сдвинулся с места. Так и сидел на корточках, глядя на горца снизу вверх.

— Не спеши доставать кинжал, воин! Я все хочу устроить по чести!

Молчун сверлил меня взглядом. Потом успокоился и присел на корточки рядом.

— Что предлагаешь? — спросил хрипло.

— Всем скажем, что был поединок. Я вызвал. Не он. Нет урона чести в таком вызове. Он меня уважил, и мы бились на бурке. Я победил. Есть только одна загвоздка. Рана. Она не рубящая, а колющая. А в поединке положено рубить.

— Так бывает! — задумчиво заметил Джанхот. — В поединке всякое бывает. Мог случайно напороться. В крайнем случае, я подтвержу.

Он хлопнул себя по колену.

— Ну и хитрый же ты, урум! Если был поединок, нет основания для кровной мести!

Я согласно кивнул. Все слова сказаны. Более задерживаться не стоило.

Мы уселись на коней. Пришла пора разъезжаться: «турок» со мной — к леднику, Джанхот с телом Бейзруко — обратно в Черкесию.

Прежде чем разъехаться, Молчун спросил:

— Как теперь тебя называть? Ты больше не безымянный урум. Ты — победитель князя!

Я задумался. Посмотрел на тело Бейзруко. Вгляделся в далекую Черкесию, в которую возвращаться совсем не хотелось. Но кто знает, куда заведет меня судьба? А вдруг там, в этом страшном, но таком прекрасном краю, притаилось то счастье, которое мне пророчила моя Царица Малика?

— Скажи всем! Пусть называют меня Зелим-бей Заговоренный!

[1] Удивительная история английского авантюриста Джеймса Брука, ставшего раджой острова Саравак, входившего в султанат Борнео и основавшего династию «белых раджей», легла в основу приключенческого фильма «Край света» (2021). Коста его видеть не мог. О Бруке он узнал из фильма Ричарда Брукса «Лорд Джим» (1965) с несравненным Питером О’Тулом в главной роли.

Глава 17

Катания с горок с риском для жизни

То, что все называли ледником, на самом деле ледником не было. Просто широкая полоса замёрзшего снега. Она сползала с почти отвесной голой серой скалы слева, далее следовал покатый склон, завершавшийся крутым изгибом в пропасть неизмеримой глубины. Наклон этой полосы опасности не представлял. Двигаться можно было без дополнительной страховки. Главное — не поскользнуться. Тогда путнику грозил спуск с горки со смертельным исходом.

Спенсер застрял на границе этой снежной полосы.

Причина была очень простой: кони отказались вступать на наклонный снежный наст, покрытый ледяной коркой. Как ни старался он их сдвинуть с места, ничего не выходило. Бежать на своих двоих, без поклажи, припасов и перспективы продолжить путь верхом, он не решился. Ему осталось одно — выбрать огневую позицию, с которой он мог контролировать выход с узкой тропы на широкую скальную площадку, выметанную до голого камня сильными ветрами. Здесь, почти на вершине, он мог стрелять без опаски вызвать камнепад или лавину, способные ему угрожать.

Мне очень не хотелось получить от своего компаньона горячий «привет» в виде уже знакомой пули с ушками. Когда нам оставалось несколько метров до конца тропы, перед самым выходом, на открытую площадку, я стал выкрикивать предостережения типа «Все в порядке!» и «Не стреляй — свои!».

Я и «турок» прошли последний участок тропы, изрядно намучавшись. Гнали упирающихся лошадей перед собой по карнизу над ужасной пропастью. Без катера-вожака они боялись шагать вперед. Большие скользкие камни, лужицы с протаявшим снегом, осколки льда, трещины — кони едва находили место, чтобы надежно поставить копыто. И поэтому сопротивлялись.

— Коста, это ты? — закричал Спенсер, когда услышал мои выкрики.

Он не мог нас видеть. Мы прятались за лошадьми, решившими, наконец-то, ускориться при виде катера. Поспешать за живой баррикадой было трудно, но мы справились. По сути, выяснилось, что от огневой позиции англичанина не было никакого толку. Не подставляясь под выстрел, мы смогли подобраться к груде камней, за которой он пристроился на бурке.

— Я, я! — отозвался и упрекнул Эдмонда. — Вместо комфорта, лучше подумал бы о запасной позиции.

— Чем все закончилось? Почему ты с человеком князя?

Я коротко рассказал Эдмонду, что произошло на тропе. Он в полном обалдении крутил головой, сжимал нервно кулаки и никак не мог поверить, что все закончилось.

— Где же ты прятал нож?

Я показал ему широкий разрезной правый рукав черкески, внутри которого подшил карманчик для хранения подарка Бахадура.

— Невероятно!

Он ловил мой взгляд, пытаясь понять, не изменилось ли мое отношение к нему после боя на тропе. У меня не было сил его успокаивать. Нервное напряжение от схватки и трудный последний бросок перед выходом на перевал сильно утомили. Нужно было немного отдохнуть перед новым испытанием. Даже думать ни о чем не хотелось. В голове было пусто, словно кто-то стер все мысли. Наверное, сказывался недостаток кислорода или накрыл адреналиновый откат.

Дал себе полчаса на отдых. Прикрыл глаза, чтобы не слепили снежные наносы. Эдмонд сидел рядом, меня не беспокоя. С разговорами не лез. Понял, что мне нужна пауза на перезагрузку.

Я приоткрыл один глаз, услышав странный шум. «Турок», помогая себе одной из наших палок, прошел вперёд по «леднику». Потом вернулся назад к лошадям. Окликнул меня.

— Зелим-бей! Не время рассиживаться! Надо торить тропу для лошадей!

Эдмонд удивленно вздернул брови, услышав, как ко мне обратился новый участник нашего похода. Но от вопросов и комментариев воздержался. Пошел за мной, вздыхая на ходу. Из его рта вырывался пар. На лице образовались потеки от порохового настоя. Представляю, как мы выглядели со стороны — этакие десантники в вертикальном тактическом раскрасе. Только красные накидки, как у горноспасателей, демаскировывали.