Побеждаю и сдаюсь
Шрифт:
Мысль соблазнить князя была наиболее разумной, но не вовремя проснувшееся сердце активно сопротивлялось ей.
Что ж…
«А, кстати, почему Тивадар приставил ко мне своего брата? Ну, если, допустить что Шэн — его брат. Конечно, князь сам так его называл, но, может, это лишь обращение? Лис ведь тоже верзилу в трактире называл братишкой. Но в любом случае, Тивадар приставил к „шлюхе“ мужчину. Не какую-нибудь вредную, омерзительную, преданную старуху, а — мужчину. Он настолько уверен, что Шэна невозможно соблазнить? Почему?».
Ей
Дверь открылась и вошёл Шэн, держа в руках поднос с едой. Джайри хихикнула. Дракон выглядел мило и как-то по-домашнему. Мужчина молча поставил еду на пустой столик… Пустой. И глиняных кувшинов тоже нет, ни пустых, ни полных. Девушка покосилась на него.
— Мне нужно зеркало. И служанка.
— Слуг назначает только Тивадар, — пояснил Шэн. — Зеркало… ты уверена?
— Да.
«За кого он меня принимает? За хрупкую барышню, которая, увидев в отражении прыщ, сразу рыдает и падает в обморок?». Там, конечно, был не прыщ, но ей всё равно нужно было увидеть и здраво оценить.
И она оценила.
Когда принесли зеркало, и Джайри заглянула в него, ей действительно захотелось упасть в обморок: лицо перекосилось, щека распухла, губы скривились на сторону и тоже были распухшими. А ещё синяк. Лиловый синяк на щеке не смотрелся жизнерадостно.
— Я могу увидеть Великого князя? — спросила Джайри, не оборачиваясь к Лису.
При мысли о том, что он видел всю эту красоту, герцогине поплохело.
— Зачем? — осторожно уточнил Шэн.
— Вызвать его на поединок и отомстить. Отравить, ударить кулаком в лицо для равновесия зла в природе, или чтобы стать с ним похожими, как брат с сестрой. Я шучу. Шэн, я просто хочу извиниться. Вчера я начала первая. В конце концов, это теперь мой муж, а мне война не нужна.
Лис колебался целую минуту. Подошёл к ней и вгляделся цепким взглядом в её глаза, отражающиеся в зеркале.
— Я скажу ему.
Ей показалось, или в его голосе проскользнуло какое-то отчуждение?
Когда он вышел, Джайри надела верхнюю тёмно-вишневую рубаху, пальцами расчесала волосы, собрала их в небрежную косу. Ещё раз заглянула в зеркало. Скривилась.
«Я умнее тебя, Тивадар, — прошептала беззвучно. — А, значит, ты обречён». В глазах появилась несвойственная Серебряной герцогине жестокость. И Джайри осторожно убрала её. Когда Шэн вернулся, перед ним стояла печальная, даже мрачная, очень уставшая девушка.
— Пошли, — мягко сказал Белый дракон. — Джайри, только… Пожалуйста, не груби ему. Я не смогу тебя защитить.
Девушка коснулась его руки.
— Спасибо, Шэн, — нежно шепнула. — Я понимаю. Я
Она накинула на голову вчерашнюю белую шёлковую накидку и вышла вслед за мужчиной.
Они снова прошли узкий коридор, как вчера, аркаду вдоль внутреннего двора со священным деревом. У позолоченной решётки стоял стражник. Шэн кивнул ему, и тот поднял алебарду. Шэн открыл решётчатую дверь, оглянулся на девушку.
— Мужская половина гнезда, — пояснил ей зачем-то. — Женщинам сюда входить можно лишь по разрешению или приказу.
«Прелесть, — хмыкнула Джайри. — Ещё не Персиковый султанат, но уже близко».
— А на женскую половину мужчинам заходить можно? — милым голоском поинтересовалась она.
— Нет.
«А тебе?». Но Джайри не стала задавать этот вопрос. Даже если Шэн — евнух, ей-то какое дело?
Герцогиня как-то невольно отметила, что мужская половина была богаче: коридоры просторнее, светлее. На стенах висели ковры и шпалеры. Золота и шёлка было намного больше. И всё это вызывало в девушке глухую неприязнь.
Джайри любила роскошь. Не столько, впрочем, богатство, сколько красоту и изящество. Отец привозил дочери разные диковинки из далёких стран, и в особняке Серебряной герцогини осталось множество дорогих её сердцу безделушек: изящных статуэток, фарфоровых вазочек, каминных и напольных часов, инкрустированных столиков, подсвечников в виде мифических животных и тому подобного. И Джайри, проходя по богато убранному коридору, с особенной остротой прочувствовала насколько круто изменилась её жизнь.
Шэн открыл тяжёлые, изузоренные позолотой двери, обе их створки, вошёл и объявил:
— Великая княгиня к Великому князю.
«Спасибо», — мысленно отозвалась Джайри, на душе её потеплело. Когда ты унижен до предела, субординация — единственное, что способно вернуть самоуважение.
Белый дракон посторонился, пропуская её. Впрочем, белым он уже не был. С утра его одежда была столь же проста, как тогда, когда Лис украл девушку.
Герцогиня вошла и замерла. По стенам поднимались сказочные деревья в цветах и плодах. Они смыкались на потолке сводами. И всё тот же птичье-звериный орнамент: львы и зайцы, кони и волки, мифические драконы и единороги. Резчик поражал искусством своей работы. Наборный паркет на полу, зеркала в простенках… Большие, светлые окна. Да уж, контраст разительный.
На золочёном троне сидел Золотой дракон. Он, как и Шэн, сменил драгоценный наряд на повседневный. На лице мужчины отчётливо проступали следы вчерашней пьянки — набрякшие веки, одутловатые щёки, заострившийся нос и в целом, некоторая помятость. Тивадар мрачным взглядом смотрел на ту, что вчера назвал супругой.
Джайри подобралась, прошла вперёд лёгким шагом и преклонила колено перед троном.
— Приветствую тебя, государь, — произнесла звучно, не ломая себе язык тинатинским наречием. — Я пришла к тебе, чтобы просить суда и справедливости.