Побеждаю и сдаюсь
Шрифт:
— Поехали обратно, — устало предложила она. — Мне нужно принять ванну и поесть. Ты, как всегда, добился своей цели. Я продолжу жить.
В голосе её прозвучала горечь.
Шэн поднялся, забрал у неё повод, однако не стал прижимать девушку к себе. Да это и не было нужно — Джайри прекрасно держалась в седле.
— Твоя мать — всадница, — заметил он. — И в тебе дышит Великая степь. Ты знаешь, что западные и восточные всадники когда-то были одним народом? Однажды часть всадников пересекла те земли, которые вы называете Элэйсдэйром, Медвежьи горы и откочевала в западные
Джайри кивнула. Она не знала, но ей было не интересно. Ей хотелось быстрее вернуться обратно и освободиться от присутствия этого человека. И придумать новый план побега. А ещё, желательно, мести…
— Мы — живучие, — сказал Шэн. — Нас ничто не может убить, пока мы живы.
— Это говорит мне мёртвый дракон? — насмешливо уточнила Джайри.
— Это говорит тебе мёртвый дракон, — серьёзно подтвердил он. — Льды покроют Северное царство. Элэйсдэйр вымрет от болезней. Султанат превратится в пустыню. Но Великая степь всегда будет жива. И всегда будем жить мы. И наши кони.
Он снова засвистел, и уставшая лошадка побежала рысью.
Джайри задумалась. Через некоторое время она вновь обернулась к нему и хмуро спросила:
— Куда мы едем? Не говори только, что это иная дорога в Золотое гнездо.
— Ты действительно хотела смерти?
— Невежливо отвечать вопросом на вопрос.
— Смерть не бывает вежлива.
Джайри глубоко вдохнула, сдерживая раздражение.
— Да. Хотела. Но смерть, видимо, меня не хотела.
Девушка вложила максимум едкой иронии в ответ, но Лис, конечно, отреагировал… никак.
Они скакали под раскидистыми кронами деревьев, и солнечный свет, прорываясь через сплетение ветвей, расцвечивал всё вокруг яркими полосами. Это был покатый горный склон, но лошадь, видимо, привыкла скакать по неровной поверхности. Она уверенно ставила копыта и не спотыкалась.
Джайри услышала шум горного ручья, и через непродолжительное время они выехали на берег каменистой речушки с отвесными берегами. «Почему мы не возвращаемся домой? — недоумевала девушка, чувствуя смутное беспокойство. — Он хотел привести меня в себя и вырвать из чёрной печали. Он это сделал. Что ему нужно ещё?».
Шэн направил лошадь вниз по едва видному уступу, и Джайри испугалась: если копыто коня соскользнёт… Вниз посыпался глинистый песок и зашуршали мелкие камушки. Однако всадники благополучно спустились и шагом поехали вдоль русла реки.
— Куда ты меня везёшь? — снова спросила она и снова не получила ответа.
Шум нарастал, стал похожим на рёв водопада. Он заглушал окружающие звуки. Джайри попробовала выскользнуть, но Шэн властно её удержал. Девушка внезапно осознала, что сейчас она в одной лишь льняной тунике, в которой спала. Это, конечно, была не совсем тонкая сорочка, как дома, но… Богиня! Да ведь она же практически голая под его руками! Ткань была груба, но всё же это ткань, а не корсет, и девушка внезапно ярко ощутила тяжёлую мужскую руку на своей талии. Она попыталась отбросить его ладонь, отогнуть, как железный прут, но не смогла даже подвинуть.
— Отпусти меня! — зашипела Джайри. —
И замерла.
Река срывалась в… пропасть. В тёмную, словно распахнутый рот, дыру в земле, по краям заросшую каким-то высоким кустарником. Чёрную и беспросветную. Вода срывалась и падала под землю.
— Отпустить? — шепнул ей на ухо Шэн. — Хорошо.
Он спрыгнул с коня, стянул девушку с седла, взял на руки и прыгнул в клокочущую бездну, разжимая руки.
Джайри не услышала свой крик. Она схватилась за мужчину, но тотчас ледяное пламя охватило её. Воздух закончился. Девушка закричала, потом резко стиснула челюсти и задержала дыхание, осознав, что погрузилась в воду. А, когда падение замедлилось, ударила ногами и руками, заставляя себя вынырнуть наверх, на поверхность бурлящей воды. Жадно вдохнула, оглянулась и увидела, что находится в пещере, озаряемой рассеянным светом.
Джайри была дочерью Ларана, герцога Морского щита, и, конечно, с детства умела плавать.
Шэн сидел на берегу — у подземного озера были каменистые берега, заросшие чахлой травой, среди которой местами даже пробивались деревья — и ждал её.
— Ненавижу тебя! — закричала Джайри, выходя на берег и направляясь к нему. — Ты вообразил себя богом, управляющим людскими судьбами!
И только по тому, как Шэн отвёл взгляд в сторону, поняла, что, намокнув, льняная рубаха совсем перестала что-либо скрывать. Джайри шумно выдохнула.
— Только не говори, что не взял с собой никакой одежды для меня, — процедила мрачно.
Шэн, не оборачиваясь, протянул ей кожаный мешок. Джайри злобно вырвала сумку из его рук, открыла и увидела свою собственную одежду для верховой езды. Ту самую, в которую не успела переодеться роковой ночью. Задохнулась от пронзительной боли… А потом содрала мокрую тунику через голову и яростно принялась одеваться.
Лис встал, подошёл к сложенным шалашиком веткам среди камней и принялся разводить огонь.
— А у тебя тут всё продуманно, — зло заметила Джайри.
Шэн не ответил.
«Вот она — моя ошибка, — вдруг осознала Джайри. — Белый дракон. Ставку надо было изначально делать на него, а план выстраивать… Он — ключ к моей свободе. Запертая дверь. Значит, если я хочу отсюда вырваться, его надо соблазнить».
Решение было простым и верным.
«Нет такого мужчины, которого я не смогу в себя влюбить, если очень захочу, — мрачно подумала Джайри, застёгивая кожаную куртку. — А тут мне очень надо. Это и будет моя месть ему». Она погасила ярость на лице, подошла и села рядом.
— И много женщин ты убил? — спросила мрачно.
Соблазнения не должно начинаться вдруг. Было бы до крайности подозрительно, если бы Джайри внезапно начала разговаривать с ним любезным голосом и улыбаться.
Шэн обернулся.
— Я не убиваю женщин, детей и стариков.
— А если твоему князю очень-очень надо?
— Даже если очень-очень надо. Но я не помню, чтобы Тивадару это было надо.
«Какой щепетильный! Подумать только», — ядовито хмыкнула Джайри про себя и стала смотреть, как пламя жадно облизывает ветки.