Побеждаю и сдаюсь
Шрифт:
Тивадар заревел и швырнул тяжёлый стул об стену, и тот разлетелся на куски.
— Вина! — заревел Золотой дракон. — Вина или я сожгу всё.
Внезапно перед его затуманенным от гнева и хмеля взором появилась женщина. Через тонкую накидку темнели соски пышной груди. Тёмные волосы струились по плечам, падая почти до пола.
— Великий князь, — задрожал мелодичный голос, — ты так скорбишь из-за недостойной тебя. А как же я? Почему ты так любишь её, а не меня?
Тивадар хрипло рассмеялся. Шлюхи. Все они шлюхи. Рванул девицу за тёмные волосы,
— Изволь, — прорычал, — полюблю и тебя.
«Пожалуйста, пусть я умру, — Джайри дрожала от холода и боли, глядя в пустоту. Впервые за много лет она молилась богине. — Пусть я умру, и всё это закончится…».
Ей было ужасно больно, но если не двигаться, то почти терпимо.
И казалось, что мир качается… Как тогда, на лодке, когда они с Лэйдой решили отправиться на Восточные острова. Им было по десять, и двойняшки, наслушавшись рассказов отца, всю ночь прошептались, представляя приключения, а утром угнали лодочку под парусом. Ялик? Кажется, так её называла Лэйда.
Удивительно, но девочки смогли отплыть с Солёного острова достаточно далеко. По крайней мере, замок отца они перестали видеть. Конечно, Ларан нашёл их спустя пару часов, но…
Лэйда… Вот уж кто себя никому не даст в обиду…
Как же часто они с ней дрались! А в шестнадцать Лэйда влюбилась… И спьяну рассказала об этом сестре. И очень бесилась, когда Джайри потом её долго-долго высмеивала. Великой любви пиратской герцогини было двадцать лет… Или чуть больше. Это был развязанный молодой человек с наглыми кошачьими глазами. Джайри он решительно не понравился. Ну и что, что Берси с шестнадцати — капитан? Ну и наплевать, что водил корабли на ту сторону света. Всё равно — совершенно отвратительный мерзавец и бабник. И Джайри облегчённо выдохнула, когда Лэйда остыла к своему любовнику. Принц Ярдард был куда более достойным вариантом.
Лэ-эйда…
«Забери меня отсюда, — прошептала Джайри, — пожалуйста… Далеко-далеко, за синий горизонт…».
Но сестра рассмеялась в ответ:
— Тебе туда не надо.
И, взобравшись на бушприт и слегка придерживаясь рукой за косой парус, стала смотреть вперёд. Штурвал лёг к сильные руки отца…
Дверь распахнулась. Джайри вздрогнула, возвращаясь из забытья.
Тивадар сорвал дверь, и теперь она висела лишь на одной из трёх петель. Джайри подняла глаза и увидела Шэна. Лис стоял и смотрел на неё. Он был бледен, но девушка не могла понять выражение серо-зелёных глаз.
— Шэн, — прошептала она, с трудом двигая губами, — убей меня. Пожалуйста.
Белый дракон прошёл вперёд, и в рассветных лучах его лицо показалось Джайри черепом смерти.
— Нет, — ответил холодно и невозмутимо. — Князь желает тебя видеть, Джайри.
Глава 27
Честь вора
Шэн не сразу понял, что князь решил изменить маршрут. А, догадавшись по его долгому отсутствию в пятой из намеченных для проверки крепостей, не сразу встревожился. Тивадар
Всё это было не очень хорошо, потому что Тивадар непременно разозлится, и не будет долгой дороги, чтобы князь успокоился. Всё шло не так, как было запланировано, но… Всё-таки не стоило беспокойства.
И всё же Шэн тотчас отправился обратно в гнездо и пустил коня вскачь. Чем раньше он вернётся, тем будет лучше.
Он ехал и думал, что ещё раз увидит Джайри. Это были очень приятные мысли. Увидит, а уже потом отправится в добровольное изгнание. Вспоминал, как растеряно девушка смотрела на него, когда Шэн признался в собственных чувствах. Забавная…
Белый дракон вдруг поймал себя на том, что тихонько напевает, и удивился. Последний раз он пел ещё до войны. У него был тихий и какой-то неправильный голос, и в юности Шэн его очень стеснялся. Сайя так и не смогла уговорить любимого что-нибудь для неё спеть: Шэн предпочитал мурлыкать песни про себя, когда никого не было рядом. Тивадар вечно подшучивал над младшим братом, а сам любил, выпив, горлопанить во всё горло. Правда и голос у Дара был красивый и густой, словно водопад.
Ночь стояла безлунная, по низине, где скакал Шэн, стелился туман. Вскоре Белый дракон начал клевать носом. Улар был хорошим конём и отлично знал дорогу домой. Поэтому Шэн доверился ему и уснул в седле.
— Шэн! — вдруг крикнул кто-то, и Белый дракон вздрогнул, тотчас проснувшись.
Это был голос Сайи.
Всадник обнаружил, что его верный конь, тоже, по-видимому устав за день скачки, идёт почти шагом. Шэн свистнул, снова ускоряя темп, но в сердце поселилась тревога.
Спустя пару часов он подъехал к Золоту гнезду. Прежде чем начать поднимать ворота, стражники помедлили несколько минут, как будто советуясь. Это было странно. Тревога усилилась.
Что-то произошло. Что-то очень нехорошее.
Шэн не стал въезжать, спрыгнул с коня перед воротами. Всё происходящее ему не нравилось, а, значит, не стоит заводить Улара в ловушку каменных стен.
Он пересёк двор, подошёл к крыльцу и увидел Эвэйка. Княжич сидел в оконной нише и криво ухмылялся. И эта ухмылка тоже не понравилась Шэну. Белый дракон видел ревность и зависть, раздиравшие младшего брата, но оба делали вид дружелюбия. Сегодня с княжича словно сдёрнули маску. Или это игра первых лучей рассвета?
— Где князь? — спросил Шэн вместо приветствия.
Эвэйк странно посмотрел на него. Язвительно.
— В зале кубков. Он тебя ждёт.
Шэн кивнул и прошёл на мужскую половину.
Тивадар в зале кубков? Почему? Что за повод для пира? И почему все встречные отводят взгляд и…
Шэн замер, не дойдя до нужной двери несколько шагов. Тревога стиснула сердце. С того дня, как спускался в княжескую темницу к Сайе, Шэн не чувствовал такого безумного страха. Он развернулся и отправился на женскую половину.
Князь подождёт. Сначала Шэн убедится, что с Джайри всё в порядке.