Побеждаю и сдаюсь
Шрифт:
Первый бросок убийцы Дракон отбил. При отражении второго ранил нападавшего в плечо, но Джерго перекинул саблю в левую руку и резким взмахом вспорол живот жертвы. Тивадар по инерции махнул саблей, но тут же рухнул на колено, прижав к ране руку.
— Вот женщины жестоки, да? — участливо спросил Джерго. — А ещё слабый пол…
Мир шатался, наливаясь кровь. Тивадар вскочил и вновь сделал выпад. Убийца успел отпрянуть. Реакция у него была как у кошки.
— Всё злодейство ради них совершается, — вздохнул Джерго меланхолично,
Северный ветер уважал мужество. Поэтому проявил милосердие.
Шэйла завизжала. Однако, увидев, что убийца оглянулся и посмотрел на неё, зажала себе рот обеими руками. Джерго снял с мёртвого пояс, подошёл к девушке, молча стянул её руки за спиной, а затем сделал кляп. Провёл рукой по щеке.
— Спокойно, милая. Мальчишки просто немного подрались.
Запрыгнул на подоконник, залез на стену и ловко пополз по каменной кладке. Быстро и легко вскарабкался до крыши, перехватился, подтянулся на пальцах, забросил своё тело на черепицу, пробежал на конёк и замер, разглядывая прекрасный вид на горы.
— Надеюсь, Иштван, ты будешь доволен, — мрачно проворчал, щуря потемневшие глаза. — Фиг его знает, где сейчас Джайри. Надеюсь, сбежала сама.
Джерго злился. Всё шло не по плану, и это бесило. Он понятия не имел, где сейчас искать сестру жены. «Надо было в гости к Ойвинду заглянуть на обратном пути», — осознал он. А потом махнул рукой: ну и хрен с ним. С какой это радости Северный ветер будет дуть на побегушках Южного? Да ещё и бывшего Южного…
Джерго сел и скатился по склону черепичной крыши, перемахнул на стену, благо она была высокой и находилась почти впритык к углу замка.
Ночная стража дремала на рассвете. Даже те, кто бодрствовал уже стали рассеянными.
Ветер увидел вдалеке мышастую лошадку с всадником, въезжавшую в лес. Хмыкнул.
— Ну и мне пора, пожалуй, — пробормотал, зевая.
А потом соскользнул вниз по стене. Крепостные стены обычно не были строго отвесными, но Джерго всё равно на всякий случай воспользовался собственной верёвкой, обвязанной хитрым узлом вокруг зубца. Оказавшись внизу, дёрнул и верёвка упала ему в руку. Убийца аккуратно смотал её и пошёл в лес шагом, не оглядываясь. Он мог бы призвать коня, но решил не привлекать к себе лишнего внимания.
Шэн рубил ветви и думал. Он пытался взять эмоции под контроль, но они бунтовали, как мятежные кони. Или как океанские волны.
Он нарушил обет.
Он украл жену у брата.
Он переспал с чужой женой. С женой собственного князя.
Мужчину трясло, и впервые за долгое время рассудок не мог взять вверх над чувствами. Наконец, выронив широкий нож, Шэн сполз по стволу дерева вниз и схватился за голову. Его подташнивало от избытка противоречивых переживаний.
«Что я сделал не так? — мысленно кричал он себе. —
Украл Джайри у Дара. Это был верный поступок? Да, безусловно. Он повторил бы его снова. Золотой дракон растоптал бы принцессу, уничтожил бы её и сломал окончательно. Как Силард Сайю. Кража была правильным решением, хоть и против закона.
И Шэн не мог не лечь с Джайри… Это было прелюбодеянием, но так было нужно. Шэн понимал, что… Да, нужно, но… Он ведь и сам хотел этого, не так ли? Вот уже несколько дней он грезил Джайри.
«Я не обманываю себя?» — спрашивал Шэн, и не мог найти ответа на этот вопрос.
Он встал, рубанул ветку и снова замер. Снова без сил прислонился к дереву. Давно ему не было так плохо.
«Это неважно, — наконец решил он, — она всё равно не вернётся к Дару. И рано или поздно ляжет с Ульваром». И яростно рубанул ещё одну ветку.
«Это всё я сделал правильно, — мрачно продолжал размышлять он. — Но это было лишь следствие. Выбор при отсутствии выбора. Я бы не поступил так, если бы Дар не превратился в чудовище. Положим. И всё же я что-то сделал не так, раз потом у меня уже не осталось выбора».
Что-то было совсем не так.
Шэн не страдал ложным чувством вины. Убив Сайю, он не испытывал угрызений совести. Тем более не вызывало внутренних противоречий убийство Силарда. Тогда в чём он виноват?
Мужчина собрал ветки и принялся рубить их на дрова. Он перебирал собственные воспоминания, взвешивая их. «Я мог догадаться о том, чем всё закончится? Могло ли случиться иначе, чем случилось? Могло… Тивадар мог заехать в крепость, и я бы отдал ему письмо… Или я мог остаться в Гнезде и встретил бы князя. Я бы смог его удержать…».
Мог бы… Всё могло случиться иначе, но…
«Джайри никогда не стала бы той женщиной, которую хотел видеть Тивадар, — внезапно осознал Шэн и замер. — Я ошибся не сейчас, а тогда, когда её украл».
Воровать женщин было обычным делом для кочевников. Все знали, что сердце у женщины мягкое и переменчивое. Нужно просто быть нежным и властным с ней, и со временем женщина тебя полюбит. За всё остальное отвечает муж. Потому что женщина отвечать за себя не может в силу ветреной натуры, но…
Вот только Джайри умела отвечать за себя. Умела принимать решения и добиваться поставленной самой себе цели. Маленькая, нежная, хрупкая, как цветок. Из металла. Про неё говорили, что она — любовница принца Ульвара. И Шэн вспомнил, как она целовала его в первый раз, приняв во сне за своего возлюбленного. Но Джайри не была любовницей принца… И вряд ли потому, что не захотел он.
— Сгорая, не сгораю, — прошептал Шэн задумчиво, — и, плавясь, каменею лишь…
Он должен был понять, что ничего не получится уже тогда, когда она обернулась, прямо заглянула в лицо похитителя и чётко сказала, что не будет кричать.