Под крылом
Шрифт:
«Да я уже восемнадцатый цикл Гавриил»
«Мы все сделаем для того, чтобы вы никогда не расстраивались» «Да, я уже восемнадцатый цикл Гавриил» «Да. Я уже восемнадцатый цикл Гавриил» «Да» Лилимы действительно всегда отвечали на все его вопросы. Вот только Гавриил соединил в одной фразе два ответа. В том то и дело, что знал. Просто прослушал. И Белая еще тогда могла передать Соне, что ее допускают. Что признают. Арх открыл рот, но ничего не смог сказать. Маленькие крылатые, не мигая, смотрели на Илью. Следили за ним с ветвей, одинаково склонив головы. Они всегда были одним целым, только сейчас показывали это столь явно. Вспомнился вчерашний разговор с Мареком и Серфином, и догадки одного из младших детей Дарелина. Откуда Гавриил и Рино могли знать язык Меги? И не просто знать, но и говорить на нем без малейшего акцента. Серфин же сделал запрос Змею, а тот выдает всегда точную информацию. Как Соня могла запомнить сказки матери? Тот энергетический удар, когда Малкольм пытался дозваться до Зафа. Неуверенность в голосе Рино, его неспособность услышать смерть Заафира, даже находясь в одном с ним мире... Детали паззла становились на места с тихим звоном бьющегося стекла. Преграда осыпалась к ногам маленького лилима, который получил доступ к самому красивому в его крошечной жизни торту. Полукровки не наделены даром лилимов дарить новую жизнь. Не могут поймать зерно жизни, память и душу, и вернуть в новом цикле. Вольф изучал феномен, и приносил отчеты. Дети от союза лилима и человека всегда были чистокровными людьми, получая от своих крылатых родителей в лучшем случае крохи. У охотника было два гибрида, но они не напали на лилимов. Так написали в отчетах Рино с Гавриилом. Почему? Лилимы не учили язык людей. Не знали, где живет тот охотник. Не могли знать, что тот собирается сбежать. Заафир в отчетах писал, что у Сони прекрасная память. Почти лилимская. Она помнила всех гибридов, всех их владельцев. И без труда вычислила, кто напал на Зафа. Но как эти знания стали доступны лилимам? Это было невозможно, но... Язык людей. Сведения о местонахождении охотника. Способ обмануть двух роботов. В одном из отчетов что-то было... Что-то о полной защите Сони Адлер от собственной продукции. Кажется, ни один гибрид не мог причинить вреда главе IMT-Компани, так как фактически она была записана у всех, как лицо с наивысшим правом доступа. Как хозяйка. Эта программа была спрятана так далеко, что о ней не знал никто. Это ведь удобно – пусть недруги шлют гибридов с приказом убить ее. Пусть стараются, не зная крошечного секрета в процессоре. Еще один уровень защиты. Соню Адлер называли «Золотой Мозг». Лилимы медленно растянули губы в широких улыбках. Не было в их эмоциях ни торжества, ни надменности. Маленькие крылатые улыбались, довольные тем, что их загадку Илья почти разгадал. – Вы слышали ее. – Наверное, арху нужно было злиться на лилимов, но получалось плохо. – Слышали, начальник. – Кивнули маленькие крылатые. И снова – синхронно. – Она – это мы, начальник. Паззл складывался. – Энергетический удар, который не смог сдержать Змей, и который ударил по лилимам – это была ты? Лилимы повернулись на миг, указывая протянутыми ладошками на полукровку. – Мы. – Разговаривать с общим сознанием маленьких крылатых было странно. Они все являлись одним целым, и иногда не могли отделить действия одного мелкого от другого. Лае не переступали бортик, и не шептались, напряженно слушая разговор. И Илья почти слышал, как их накрывает связь, передавая эмоции от одного крылатого другому. Эмоции, страхи... И надежду. Все крылатые на что-то надеялись. И это чувство почти передавалось арху. Он старался ощутить его. – Заафир умер? – Умер, начальник. – Но его кровь светилась. – Илья получил видео от Белой и пересмотрел его несколько раз. – Кровь светится лишь у живых. – Да. – Послушно качнули головами лилимы. – Тело было уничтожено. – Вы правы, начальник. – Тогда почему кровь Заафира продолжала светиться, когда там появилась Соня? – Наконец сформулировал точный вопрос арх. – Потому что Заф был жив. Надежда рванулась, перекидываясь от связи лае на арха. Задрожала на кончиках крыльев. Лилимы не считали мертвыми тех, чьи зерна жизни они успевали удержать. – Но Рино не смог перехватить Заафира. – Уточнил Илья. Лилимы заморгали. Казалось, они мучительно пытаются вспомнить, кто из них является тем самым Рино. – Мы не смогли. Мы... Я смогла. – Слова произносили одновременно все лилимы, живущие на Древе. – Ты – кто? – Не желая ошибиться, спросил арх. – Я. – В этот раз голос был лишь один. Соня оторвала ладонь от коры и медленно развернулась, привалившись к стволу Древа спиной. – Я, начальник. Паззл сложился. Лилимы ведь так любят притворяться. – Заф жив? Мгновение девушка смотрела в глаза арху, а потом кивнула. Крылатые зашумели, словно листья, подхваченные ветром. Они не верили, и верили, и боялись, что слова полукровки окажутся ложью. Потому что в голову просился лишь один вариант, как можно было выжить. И этот вариант был полностью невозможен. – Я перехватила его. И передала сюда. Это было невозможно, но являлось правдой. – Где он? Запрокинув голову, Соня оглядела ветви Древа, зеленую крону его, серые шары. Лилимы собирали энергию. Они спешили. Словно готовились к чему-то... «Под Древом трое беременных, и у одной крылатой будет двойня!» – Тут его нет. – Наконец ответила девушка. Иногда маленькие лилимчики проваливались в другой мир. Это нельзя было предупредить, лишь отслеживать ежедневно точное количество крылатых на Древе. А детенышей до двух месяцев не показывают. Но ведь прошло не больше пятнадцати дней от обнаружения, что несколько лилимов ожидают потомство. «Им всем нужна энергия. Всем, даже не рожденным» Теперь все обрело смысл. И как Илья раньше ничего не увидел? Увидел, но не связал в одно целое, потому что самое первое предположение было невозможным. Соня Адлер была полукровкой. И обладала связью, соединяющей ее с лилимами, с рождения. А энергетический удар? Лае накапливают энергию всю жизнь. А Заф был сильным... Иногда боевые лиры оказывались намного сильнее лае. В исключительных случаях, для защиты детей... Детей. Илья же видел когда-то трансформацию боевого лира. Тогда было разрушено ангельское стекло. Тогда он сам получил имя. Ребенок. Химера. Слова колыбельной, которые передал гибрид. Лиры ведь выполняют свои клятвы. Соня забрала зерно жизни Зафа, и передала. А Заафир пробил защиту Змея, прорываясь в Отдел. К Древу. К тому, кого признал ребенком. Паззл сложился. Комментарий к Часть 3. Лилим. Глава 36 Да, я опять всех обманула. Делать главу размером в шесть тысяч слов меня задушила жаба, так что впереди вас ждет еще две. Мвахаха.
голосом Дроздова
А теперь, дорогие читатели, вы можете увидеть, как крошечный детеныш смешанных кровей обставил целый ворох умных и мудрых созданий, которые не считали его сильным игроком. Будьте осторожны, заводя у себя в мире лилимов – эти крошки могут не только слопать все сладости, но и взломать центральный банк данных страны, используя клей, спички и кнопки от телефона!
======
*** – Это несправедливо. – Буркнул Карм, вымещая злость на тесте. – Царапину мне отец еще вчера залечил! Сидящий на стуле и прижимающий ко лбу компресс Серфин только вздохнул. – Может, это предосторожность? Смотри, – младший брат запрокинул голову, чтобы компресс не сползал на глаза, и закрыв глаза, принялся загибать пальцы, – Ирин крылья потерял, я в обморок упал, ты синяк набил... Вот Вольф и испугался, что ты что-то себе еще повредишь. Отец же волнуется. – Осторожничать нужно было раньше, – ворчливо заметил Карамель, с силой прокатывая скалкой тесто. – Что мешало Вольфу сообщить, что Зафу запрещено отправляться на задание?! Серфин только устало вздохнул, пощупав ладонью влажную марлю, в которую была завернута куриная нога. До этого в компрессе был лед, но за ночь и утро он весь закончился. А стоило компресс убрать, как через пару минут возвращалась головная боль и снова шла кровь из носа. Лае нервничал и злился, но ничего поделать не мог – собственное исцеление не помогало. Чужое же... Серфин оглушительно чихнул. – Давай, простудись мне тут. – Произнес Карм, и отложив скалку, потрогал младшего брата за щеку. – Отлично, ты холодный, как эта твоя курица на лбу. Прекращай. – Все со мной в порядке. – Понизив голос, жалобно протянул лае, но компресс убрал. – Отец волноваться будет... – Он уже волнуется. – Безжалостно припечатал старший крылатый, шлепнув второй, вымазанной в муке ладонью Серфина по лбу, оставляя белесый отпечаток пальцев. – Хорошо же тебя Ави цапнул. Весь резерв в ноль ушел... Почти самый младший брат тоскливо вздохнул, закрывая глаза. Руки у Карма были горячие, и можно было представить, что делится своей силой не он, но Заф... Только вот у Зафа получалось лучше. Мягче. Ведь его первой специализацией было врачевание. – А почему Дар хочет вареники с вишней сделать? – Когда Карм, убрал ладонь, уточнил Серфин. Лае поморщился. Вчера отец взял химереныша с собой, Карму же достался недовольный и обиженный на всех старших Ирин, устроивший за три часа две истерики. – Потому что мелкий Гавриил об этом все уши прожужжал Рису. – Вернувшись к тесту, проворчал крылатый. Вздохнув, младший брат принялся запихивать уже мягкую куриную ногу обратно в морозилку. Потом, несмотря на недовольное ворчание старшего, встал к раковине, принявшись вытаскивать чистую посуду из машины. – Ты на Риса не злись. – Примирительно попросил Серфин, расставляя стаканы на полочке. – Дар... Он хорошо на папу действует. – А на Ирина – плохо. – Проворчал Карм. Мимо окна промелькнула тень, задев перьями горшок на подоконнике. Тот даже не стал раскачиваться, мгновенно рухнув вниз. – Ельке от Ила влетит. – Констатировал Серфин, вытянув шею и приоткрыв окно. Больше он не успел ничего сказать. Елька начал орать еще на пороге, запнувшись о оставленные ботинки Карма и растянувшись в коридоре. – Он живой! Он живой! – От крика крылатого стаканы на полочке задрожали. Спустя миг появился и сам Елька, встрепанный и взбудораженный. – Он живой! Связь заискрила, натягиваясь до боли, до темных пятен перед глазами. – Кто живой? Ель, что случилось?! Младший брат Марека дико уставился на Серфина, а потом подскочил к Карму, ухватив его за плечи. Затряс. – Заафир живой!!! ЖИВОЙ! Что-то медленно захрустело, врезаясь Карамелю в пальцы. Звякнули ложки, выроненные Серфином. А Елька кричал, и голос его разносился по всему дому, отражаясь эхом от стен. – Зефир живой! Полукровка его перехватила! И она Малкольма тогда стукнула! Помнишь же, когда он звал Зафа? Заафир живой! Живой! Карм смотрел в лицо брату, и с каждым повторением смысл фразы медленно до него доходил. Заф. Живой. Он живой. Живой. Его брат жив. – Белая с братьями привели с Меги полукровку! Она была первой, она успела перехватить Зафа! Мы его не слышали, потому что он был у лилимов! – Отцепившись от старшего брата, Елька затряс Серфина. – Заф не был мертв! Медленно разжав пальцы, Карм уставился на разломанную скалку. Он не мог слышать Зафа, потому что он у лилимов. А маленькие крылатые... – Где сейчас Заафир?! – Бросив остатки скалки на стол, крылатый ухватил Ельку за крыло. – Сбежал! Заф провалился... Но он живой! Наш брат живой! – Лае никак не мог успокоиться. – Отец... Нужно папе сообщить. – Тихий Серфин кричать не стал. – Отец уже все знает! – Ель замотал головой, пытаясь отбросить с лица выбившуюся из косы прядь. – Сейчас Змей ищет, когда Заф ушел. На кухню заскочил Ирин, недовольно скривившийся, когда Елька потряс и его. Карм, вначале заметавшийся, быстро взял себя в руки. Лилимы... Иногда маленькие лилимчики проваливались в другие миры, чтобы вернуться через несколько дней или недель уже взрослыми, достигшими двухлетнего возраста. Порой такое происходило случайно. Неужели Зефир тоже решил так сделать? Но связь... Гибрид нашелся в библиотеке, где его и оставил Карм. Он слышал крики из кухни, и поставив чашку себе на колено, тихо сидел, повернув голову к двери. Карм чуть шевельнул крылом, складывая его плотнее. – Скажи ему. – Елька, выкричавшись, попросил чуть охрипшим голосом, встав рядом со старшим братом. – Полукровка сказала, что Заф сломал защиту Змея, когда пробивался. – Это тогда, когда все лилимы подвисли? – На всякий случай уточнил Карм. – Угу. Лае прокрутил в голове все сохраненные слова человеческого языка, подбирая нужные. – Рис. Заафир... Заафир живое. – Плюнув на правила произношения, произнес крылатый. Гибрид не реагировал секунд пять. Потом медленно моргнул, заглядывая Карму в лицо. – Живое? Живой? – Он произнес что-то еще, но крылатый смог разобрать лишь «функции» и «восстановление». – Да. Живой. Не сидеть. Идем. – Не выдержав, Карм перешел на родной язык. – Лучше бы его отец сегодня на работу взял! – А вчера вечером ты был против такого. – Напомнил Серфин откуда-то с лестницы. Мысленно плюнув, крылатый развернулся, на бегу развязывая шнурки фартука. Эаль с ними, с варениками с вишней! Елька терпеливо ждал братьев внизу, наскоро переплетя волосы. – Я пойду с вами! – Ирин сложил руки на груди, встав поперек двери на улицу, когда остальные спустились. – И я не хочу, чтобы Это шло с нами! – Он мотнул головой, указывая на гибрида, который тихо стоял у стены. – Тогда либо ты идешь с нами, либо сидишь дома! – Не выдержав, рявкнул Карм. Заметив, как Серфин прижимает к носу рукав, лае с возрастающим раздражением бросился на кухню. Достав из морозилки уже покрывшуюся ледяной корочкой куриную ногу, он завернул ее в марлю и вернувшись, шлепнул ее младшему брату на лоб. – Вот так и держи... Ирин, сейчас я тебя в комнате вообще закрою, если истерику закатишь! И Заафиру расскажу, как только найду его, что ты капризничаешь! Уже раскрывший рот младшенький поперхнулся первыми звуками и замолчал, с недоверием посмотрев на Карма. Потом посторонился, пропуская его. В последний момент, ощутив, что старшие на него не смотрят, Ирин пихнул плечом гибрида. Тот никак не среагировал, продолжив быстро идти за Серфином. – Вы летите, а я ногами! – Крикнул остальным Елька, и безошибочно забросив руку назад, цапнул Риса за плечо. – Идем быстрее. Гибрид ничего не понял, но под быстрый шаг подстроился быстро. Ирин, недовольно вздыхая, шел с другой стороны, время от времени двигая плечами, словно пытался сложить поудобнее отсутствующие крылья. Оглянувшись, Рис увидел, что дверь в дом осталась распахнута. Но останавливаться и показывать на нее не стал. Раскрыв крылья, крылатые слаженно поднялись в воздух. *** – Ты могла бы просто сказать, что обладаешь связью с лилимами. Соня, задумчиво перебирающая конфеты в вазочке, которую ей вручил Илья, вскинула голову. Гавриил умостился на подоконнике, любопытно трогая пальцем засыхающие лепестки ромашек. Арх посмотрел сначала на полукровку, потом на мелкого, и постарался сдержать вздох. – Так не интересно, да? – Не в этом дело. – Девушка развернула конфету и посмотрела сквозь нее на солнце, оценивая то ли цвет, то ли прозрачность. – Предположим, я бы сообщила это Зафу при нашей первой встрече. Он бы не поверил. Остальные крылатые... Иногда дети от смешанных браков говорят, что обладают связью с лилимами. Только это всегда оказывалось неправдой. Начальник Отдела кивнул. Дети от таких союзов могли быть кем угодно, но не лилимами. Мимо окна промелькнула крылатая тень. Лае спешили разнести новость, и комм включать было бесполезно – все каналы были забиты, и везде говорили лишь о двух вещах. Заафир жив. Заафир не в Отделе. Срочный сбор. – А так все убедились, что я действительно обладаю связью... Даже большей, чем чистокровные лилимы. – Соня аккуратно завернула конфету и вернула в вазочку. Вытащила следующую. Илья поплотнее прижал крылья. Ему доводилось общаться с полукровками. Неуклюже их утешать. Но на этот раз он совершенно не знал, что говорить. – Почему ты так считаешь? – Ни один лилим не может перехватить зерно жизни с такого расстояния. И передать его другим в другой мир. – Гордо поделилась девушка, и добавила, лишая арха необходимости уточнять. – Когда Зафа убили, я находилась на орбитальной станции... Поразмыслив, Илья аккуратно вернулся в свое кресло. На ногах эту новость обдумывать было слишком невероятно. Ни один лилим не способен на это. Если бы маленькие крылатые это могли – множество лае не погибли бы. Огромная, неподъемная энергетическая нагрузка. На мозг, на нервную систему, на собственные резервы. Возможно, лишь в теории, если тщательно скрещивать поколение за поколением, отбирая и усиливая собственные способности, у лилимов появится такой ребенок. Но такой уровень даже за сто поколений не получишь. За двести? Пятьсот? Тысячу? Гавриил с каждым своим возвращением в цикл становился все сильнее и выносливее. Рино – быстрее. Гэри – умнее. Даже маленький Ави, который еще не встал на крыло, был способен на большее, чем взрослый лилим триста циклов назад. Что стоит предположить, что лилимы усиливали собственную расу с помощью селекции? Они все помнят свои циклы, и могут отследить закономерности. Если лилим, перехвативший смерть лае, мог дать жизнь чистокровному крылатому, то что для него отбор собственных генов, которые он передаст своему ребенку? Мелочи. Завернув вторую конфету, Соня недовольно вернула ее на стол. – А ничего другого нет? – Разочарованно уточнила она у Ильи, вырывая его из размышлений. – Я не знаю, может, запеченные яблоки с кремом, или что-то с орехами? – Чем тебя конфеты не устроили? – Слабо удивился арх. – Это не конфеты, а ириски. – Все остальное в столовой. Скоро обед. Девушка выбралась из рассчитанного на взрослого лае кресла. – Тогда идем в эту столовую. – Вынесла она вердикт. – Должна же я получить свою порцию благодарности за то, что спасла одного из пернатых. Соскочив с подоконника, Гавриил первым толкнул дверь, выскакивая в коридор. – Я тебе благодарен. – Осмотрев протянутую ладонь, Илья неуверенно взял ее в свою. Кто знает, может, он неправильно понял этот жест? Но Соня лишь кивнула, потянув арха прочь из кабинета. – Ты чего-то хочешь взамен? Полукровка, оказавшись в коридоре, посмотрела влево, но потом уверенно повернулась направо. Словно она была тут уже раньше, и теперь вспоминает самый короткий путь. – Хочу. – Лилимам никогда не нравилась игра в «ой, мне ничего не надо». – Корабль. – Какой корабль? – Покладисто уточнил арх. Заф получил новую жизнь. Дело сейчас за малым – найти его. А корабль можно будет купить у эалей. Кажется, те знали толк в судостроении. – Космический. Я хочу его подарить. – Пояснил Соня, свернув на лестницу. Застучали ботиночки по ступенькам. – Зачем? – Потому что хочу. Ах да, Заафир упоминал в одном отчете... – Мы не сможем перенести его под Купол. – На всякий случай предупредил Илья. – Это ведь... – То, что сделала я, тоже невозможно. – Усмехнулась девушка довольно. – Считай, что это вторая моя детская мечта после Древа. – Ты хочешь остаться тут? – Спустя два лестничных пролета спросил арх. Соня даже не задумывалась. – Нет. Я планировала вернуться как можно раньше. Только ваши десерты попробую. Еще... Пение лира. Вот разве что его услышать еще не против. С тех пор, как Заф погиб... Считался мертвым, Дарелин не пел. Илья кивнул, запоминая просьбы. – Еще ваш коммуникатор с прямой связью в Отдел. – Продолжила перечислять девушка, когда лестница оказалась позади. Она вела Илью по коридору, безошибочно приближаясь к столовой. – И с правом открывать Переход в любое время, когда я пожелаю. Неограниченное право. – Синхронизация времени бывает неидеальной после подключения. – Тогда сделайте ее постоянной с Мегой. Мне не понравилось, что боевая четверка пришла ко мне через месяц после убийства Зафа. На этот раз Илья затормозил первым. – Через месяц? – Если быть точной, то с момента, когда я передала его лилимам, прошло тридцать восемь дней, семнадцать часов и чуть больше двадцати трех минут. – Педантично поправила Соня. – Секунды я не считала. Арх медленно кивнул, первой пропуская в столовую девушку. Шум десятков голосов мгновенно стих. Едва Соня сообщила, что Заф жив, Змей принялся высчитывать момент его ухода, проверяя одну за другой записи камер. Илья знал – как только найдут хоть одну зацепку, все группы бросятся на поиски крылатого. А пока им ничего не оставалось, как терпеливо ждать еще несколько часов. Затянутый в черную форму, к арху подскочил Карм, за крыло которого держался уже снявший маскировку Вольф. Судя по упертому выражению лица хирурга, лае спорил с ним долго. Возможно, даже с применением шантажа. – Скажите ему, что я хорошо себя чувствую и тоже отправлюсь на поиски брата! – Топорща крылья на вытянутом крыле, выкрикнул Карм. – Скажите этому упертому больному, что у него царапина не зарастает на щеке! – Вторил Вольф. Соня молча приподняла брови и сложила на груди руки, рассматривая раскрасневшихся крылатых. – Этой царапине двадцать минут только! – Оперативник едва держал себя в руках. – Я за куст при посадке зацепился! Чуть повернув голову, Илья заметил на ближайшей лавочке Серфина, который прижимал к носу холодный компресс. Возле него сидел Ил, а по правую руку от него, прижимая к животу чашку, находился красноволосый гибрид. За гибридом, прямо на столе, наплевав на правила приличия, боком сидел Марек, недовольно топорщивший перья. Чуть поодаль, отвернувшись от братьев, торчал Ирин с недовольным выражением лица – видимо, присутствие химеры ему не нравилось, вот младшенький и обижался. – А вдруг она не зарастет? У тебя еще синяк со вчерашнего мог не пройти! Сегодня у тебя еще больничный! Как и у Серфина! – Все со мной в порядке! – Психовал Карм. – Начальник, скажите Вольфу, чтобы он от меня отцепился! Я хочу найти моего брата и дома сидеть не буду! – Неизвестно, когда Змей закончит вычисления. И потом – может оказаться, что нам понадобятся все оперативники. А царапина – это действительно мелочь. – Арх перевел взгляд на Вольфа. Лучший хирург Отдела нехотя отпустил чужое крыло, недовольно нахохлившись и встопорщив крылья. Но обида его была мимолетной – уже через тридцать секунд Вольф принялся спорить с Серфином. Забросив на лоб компресс, лае молчал, но время от времени уперто качал головой, отрицая необходимость постельного режима при таком энергетическом истощении. – Вижу, что вы немного заняты, чтобы сообща благодарить меня, – насмешливо заметила Соня. – Тогда я согласна хотя бы на что-то вкусное. Нагрузка на мозг требует энергии. С задержкой, но обед все же состоялся. Сумбурный, с подгоревшими сухариками в супе и перевернутыми Виринеем кастрюлями с компотом. Едва вернувшийся с Меги Джар еще несколько минут вопрошал потолок, какой умник додумался поставить невезучего стажера дежурить на кухне. «Невезучий» шмыгал носом, трогая пальцами липкие розоватые перья. А потом на потолок столовой переполз Змей, оставив свое длинное тело в коридорах, а хвост – в Зале Перехода. Вольф вытащил рамку, развернул ее горизонтально, скользнул пальцами по ней, принимая данные, и развернул голограмму. Над рамкой зависло миниатюрное Древо. Крутанулось, приближая ствол и заставляя исчезнуть верхние ветви. Потом растворились нижние, мешавшие обзору. Один из лилимов, растопырив крылышки и вцепившись всеми конечностями за кору Древа, медленно съезжал вниз по толстому стволу. До земли оставалось меньше полутора метров, но крылатый медлил прыгать, обдирая живот. А потом в кадре оказался гибрид. Переступив через бордюрчик и поставив чашку на один из выпирающих из земли корней, он подхватил лилима поперек живота и быстро опустил на землю. Маленький крылатый, едва ощутив под ногами землю, юркнул вправо, спрятавшись за корнями. Развернувшись и забрав чашку, гибрид пошел прочь от Древа. Лилимчик, вытянув шею, смотрел ему вслед. Потом, опомнившись, вскинул голову, напряженно посмотрев прямо в камеру. Моргнул. И исчез. – Энергетический анализ. – Беззвучно поднявшись, Илья подошел к хирургу. – Всей записи. Змей на миг высунул длинный широкий язык. Движения на записи повторились, только теперь картинка замылилась. Черты лица лилима стерлись, и он весь стал похож на цветное пятно. Золотое, красное, синее, зеленое. Много золотого, еще больше пурпурного. – Глубокий анализ. Установить идентичность с картотекой лае. – Приказал арх. Змей встопорщил гребешок. Лилим снова повис, цепляясь ручками за кору Древа. Выскочило еще несколько окон, в которых замелькала информация. – Твою же... – Протянул Вольф, не останавливая воспроизведение записи. В момент, когда гибрид появился в кадре, окон стало еще на два больше. Он тоже был подсвечен цветными пятнами, но больше было зеленых и красных. Совсем мало золотых, парочка синих, одно пурпурное... Огромный рисунок на потолке шевельнулся, закрывая глаза. В одном из виртокон движение остановилось, высвечивая данные идентифицированного лае. – Это Зефир. – Растянув виртокно на максимальный размер и перекрыв все остальные, сообщил Илья. Крылатые зашевелились, пропуская вперед Дарелина. Лир, подойдя вплотную к начальнику Отдела и хирургу, остановился, рассматривая результаты анализа. Маленький лилим, встав за корнем Древа, замер. Вскинул голову, уставившись Дарелину в глаза. Моргнул. И исчез. Комментарий к Часть 3. Лилим. Глава 37 Да, я очень люблю эту фразу. ВОТ ЭТО ПОВОРОТ!
http://cs5.pikabu.ru/images/big_size_comm/2014-08_1/14070677652384.jpeg
А впереди последняя глава, ла-ла-ла-ла-ла.
====== Часть 3. Лилим. Глава 38. Эпилог ======
*** Когда оранжевые вспышки покинули Купол, и Змей на круглом потолке Зала Переходов замер, прикрыв желтые глаза третьим веком, арх беззвучно переступил бордюрчик, отделяющий цветную плитку от утоптанной земли и короткого ворса травы. Древо в темноте казалось еще больше. Словно ветви его проходили сквозь прозрачные панели и утыкались прямо в Купол, то ли поддерживая его, то ли пытаясь проломить. Мягко светились серые шары, освещая ближайшие листья нежным светом. Приблизившись, Илья приложил ладони к стволу Древа. Зашелестело, и на нижнюю ветку аккуратно спустился один из лилимов. Он был исхудавшим, с тонкими ручками и ножками, с тусклыми перышками на крыльях. В руках маленький крылатый держал сверток. – Покажи мне. – Тихо попросил арх. Помедлив, лилим сел на ветвь и протянул сверток. Встав на один из выпирающих корней, Илья осторожно ухватился за ветку и второй рукой принял дар. Развернул ткань. Этот детеныш был меньше всех, и теперь тихо лежал, весь умещаясь на ладони у арха. Беззвучный. Легкий. Слишком слабый. Одна из лилимов ждала двойню. И второй ребенок сейчас спал на руках у Ильи. Не умирал, но был близок к этому. Маленькие крылатые так спешили, что отдавали всю энергию Зафу. И он понимал это, поэтому и ушел от Древа. Оставшись, он бы убил остальных детей. Заафиру нужно было во много раз больше, чем маленьким крылатым, ведь он был лае, получившим второй шанс. Лилимы становились взрослыми на второй год жизни, крылатые же – на трехсотый. Если бы маленькие крылатые не ждали еще детей, Заф бы остался. Два года – как триста. Тяжело, но можно справиться. Нужно просто много энергии. Илья зубами стянул с левой руки перчатку. Осторожно, боясь сделать больно, коснулся пальцами крошечного личика. Лилименыш нахмурился, а потом открыл глаза. На арха смотрела чернота бездны с тысячей галактик. Зашелестели ветви, сонно зашептались маленькие крылатые, выглядывая из своих серых гнезд. – Я никогда не смогу отплатить вам. – Тихо произнес Илья, ощущая себя под взглядом ребенка прозрачным, неспособным укрыть собственные мысли. – Спасибо... И за Заафира тоже. Детеныш закрыл глаза. Бездна исчезла. Позади арха послышался шелест крыльев и ткани. Вернув ребенка, Илья медленно обернулся. На бордюрчике, не пересекая незримую границу, стоял златокрылый. Лицо у него, худое и узкое, казалось в темноте посмертной маской. Да и сам Эрелим больше походил на призрака. Живого выдавали в нем лишь крылья. Спрятанные под толстой тканью плаща, они все равно светились золотом, освещая все за его спиной. – Я тоже пойду искать Зафа. – Кивнув в знак приветствия, произнес Эрелим. – Один. До самого вечера арки в Переходе вспыхивали, пропуская группы крылатых. Больше пятидесяти групп уже рассыпались по десяткам миров в поисках пропавшего лае. В поисках единственного шанса на собственное выживание. Илья натянул перчатку, напоследок мазнув по Древу взглядом. Лилима с детенышем на ветке не было. – Может, возьмешь хотя бы Мэл? – Предложил арх спокойно, понимая, что златокрылый, если уж что-то решил, то по-другому не поступит. Эрелим медленно покачал головой, а потом поднял руку, погладив круглый мешочек, висевший на шее. Вторая рука, такая же худая, лежала на рукояти меча, притороченного к поясу. – Думаешь, было бы лучше, прими Заф тогда твой дар? – Уточнил Илья, не переступая бордюрчик. – Тогда он не... – Нет. – Златокрылый отрицательно помотал головой. – Заафир принял мой дар. И сделал все верно. – Тогда как он смог умереть? – Он подарил его. – Эрелим замолчал, и лицо у него стало рассеянным. – Я пойду искать Зафа. Мэл откроет мне путь. Развернувшись, златокрылый медленно побрел прочь. Оставшись один в темноте, арх позволил себе вернуться и сесть между выпирающих корней Древа. Прижавшись затылком, Илья слушал шелест листьев и тихий голос лилима. Сначала показалось, что он что-то читает, но потом слова сложились. Появился ритм. Арх закрыл глаза, вслушиваясь в незримую мелодию. Маленькие крылатые не умели создавать пением иллюзий, но сейчас это было не нужно. Лилим пел колыбельную, которую кто-то из маленьких крылатых когда-то услышал. – Я вернусь домой по зову твоему, и возьму тебя за руку, Пусть закончились все чудеса, я с тобой буду повсюду, Ветер, зной, жара ли, вьюга, Ты зови меня, Сын мой, Я к тебе вернусь Домой. Комментарий к Часть 3. Лилим. Глава 38. Эпилог
внимательно смотрит на красивый значок THE END, потом запихивает его ногой в угол
Нет, ну вы действительно думали, что я вот так просто возьму и обрежу рассказ на самом интересном месте?!)) Не раскрыв всех тайн и не ответив на все вопросы?)) Я держала это в секрете полтора месяца, теперь могу открыть тайну. Будет четвертая часть, в данный момент я над ней работаю. Выкладывать главы начну после 10 февраля, точнее ничего сообщить не могу. Всем огромное спасибо за комментарии, за письма, за рисунки, за вопросы про помидорку на ярмарке (я помню))), за подарки и общение. У меня был момент, когда я хотела забросить текст, кратко завершить его и вообще бросить писать, но я этого не сделала благодаря вот этому вот вышеперечисленому)
====== Часть 4. Лае. Пролог ======
– Их будет двое. – Уверенно сообщил Ерк, ловко вплетая в длинную косу крошечные цветочки. И где только достал такие – с желтыми тычинками и сиреневыми лепестками? – Ты уверен? – Снова переспросила Майри, заглядывая в прозрачную гладь фонтана. Сквозь собственное отражение проглядывали круглые обкатанные водой камушки. Белые, серые, черные, с разными цветными узорами или пятнистые – они покрывали все дно неглубокого фонтана перед Отделом. В мерный шепот льющейся воды время от времени добавлялся неритмичный плеск. – Я вижу будущее. – Самодовольно заявил эаль, завернув длинный хвост в колечко. – Двое. Погодки. – Может, близнецы? – С улыбкой уточнила крылатая, поддавшись мимолетному желанию и опустив ноги в воду. – Может. – Не стал спорить Ерк, и вплел последний цветок в длинную косу. Завязал кончики узкой лентой, чтобы ничего не расплелось. – Это ведь детали, а они могут меняться. Майри с сомнением заглянула в глаза своему отражению. – А если я выберу Рафа, то сколько будет детей? – Твоим выбором будет Сиф. У него выше совместимость, и ты приняла его ленту. – Со смешком заметил эаль, трогая кончиком хвоста воду. – Ну а если я ленту верну и возьму другую? – Не то чтобы Майри хотела так поступить. Скорее, в ней говорило любопытство. – Гипотетически. Наклонившись, Ерк заглянул в фонтан. В воде незамедлительно появилось его лицо – узкое и темное. По сравнению с крылатой эаль казался воплощением ночи, только глаза хищно сверкают. – У тебя их будет двое. – Повторил первый сосуд. – С Сифом. Ты не выберешь Рафа, и будущего с ним я не вижу. Майри вздохнула, не зная, как реагировать. Двое. У нее будет двое детей. То ли погодки, то ли близнецы... Пусть будут погодки – и старший будет защищать младшего, а младший – оберегать старшего. Собственное лицо крылатой смотрело на нее с поверхности воды. Она же... Ей ведь всего лишь полтысячи! А когда появятся эти самые дети? Через триста или четыреста лет? Это же так мало... Рано ей Сиф подарил ленту. Может, боялся, что Раф будет первым претендентом? Так или иначе, Майри подарок приняла еще полтора года назад, вплетя узкую ленту в волосы. И о своем поступке не жалела. Конечно, важную роль играла совместимость, и самая высокая как раз была с Сифом. Важную – но не главную. Плюхнуло, и рябь на воде стерла отражение крылатой. Исчезло и лицо Ерка. Настоящий эаль недовольно скривился, принявшись вытирать рукавом лицо. – Эли, что на тебя нашло? – Отфыркавшись, напустился он эльвиина. Стоящий по колено в воде младший сосуд вспыхнул до корней волос, но извиняться за водные брызги не стал. – Я должен что-то сделать! – Воинственно заявил Эли, и пригладил выбившуюся из прически прядь. – Ты уже сделал! – Ерк демонстративно взмахнул влажным рукавом. Младший сосуд, по мнению опытного эаля, был уж слишком молодым и глупым. Оставалось надеяться, что со временем эльвиин хоть немного наберется мозгов. – Я хочу, чтобы меня запомнили! – Эли переступил с ноги на ногу, рассылая во все стороны мелкую рябь. Устало вздохнув, эаль похлопал хвостом по бортику рядом с собой. Майри краем глаза наблюдала за старшим сосудом, пряча улыбку. Ерк раз за разом ворчал на младших, утверждая, что они слишком глупые, чтобы соответствовать своей высокой должности, но неизменно учил их, выслушивая «несусветную чушь и пустяковые страхи». Эли послушно прошелся по фонтану и плюхнулся на бортик. Мантию он не поддергивал, и та давным-давно промокла, облепливая тощие ноги эльвиина. Кончик длинной каштановой косы тоже болтался в воде. Ерк не торопил, и простодушный младший, помучавшись пару минут, все же заговорил, сразу выдав причину своего поведения – Я смерти боюсь. – Шмыгнув носом, словно собираясь разреветься, доверчиво поделился он страхом. – Не хочу умирать. Треугольный хвост шлепнулся по воде, снова разрушив отражение. – В среднем жизненный цикл эльвиинов составляет три с половиной – четыре тысячи лет. Тебе всего лишь девяносто три исполнилось месяц назад. – А потом я тоже умирать не хочу. – Уперся Эли. Обернувшись к Майри, Ерк скорчил мученическое лицо. «Посмотри, и я с этим дурачком пугливым вожусь!» Лае беззвучно прыснула, закрывшись крылом. Обижать Эли не хотелось, но большинство его страхов были совсем детскими. – А потом тебе не дадут умереть крылатые. Ты для них очень важен. – С бесконечным терпением в голосе сообщил эаль. Эли помолчал, переваривая информацию, но, похоже, не успокоился. – Да, я очень важен. – Повторил он задумчиво, болтая ногами в воде и прислушиваясь к плеску. – И моя кровь ценна. И лае не дадут мне умереть... Но все равно я боюсь смерти. Перестав дрыгать ногами, эльвиин требовательно ухватил эаля за влажный рукав. – Посмотри в мое будущее, – поняв, что прозвучало это как приказ, Эли смутился и добавил, – пожалуйста. Ты же всегда говорил, что у тебя есть дар. Скажи – я умру? Ерк недовольно цыкнул, но склонился над водой, вглядываясь в воду. Младший сосуд замер, задержав дыхание, чтобы ненароком не отвлечь эаля. Постепенно поверхность успокоилась, и из водяного зеркала на Ерка выглянуло его отражение, сверкая желтыми глазами на темном лице. Склонившись вперед, Майри внимательно следила за мимикой старшего сосуда. Связь неторопливо разворачивалась, неслышно успокаивая эльвиина. Что же может случиться в Отделе? Лае никогда не позволят обидеть ни Эли, ни Ерка. Не пройдет сквозь защиту ни один враг. По водному зеркалу ударил хвост, снова разбивая отражение. – Пока тебя помнят, ты будешь жить. – Глухо сообщил эаль, и покровительственно потрепал эльвиина по пушистым волосам. – А точнее нельзя? – Несчастным тоном осведомился Эли. В силу возраста фразы с расплывчатыми формулировками ему совсем не нравились. Ерк ударил хвостом еще раз. – Ты никогда не умрешь. Достаточно точно? – Ага. – Довольно кивнул младший сосуд, и с удвоенной силой заболтал ногами. – А ты тоже будешь вечно жить? Малкольм сказал, что ты самый старый из... – Я старший! – Фыркнул эаль. – И вообще я являюсь самым первым сосудом. А ты – последний! – А есть еще кто-то из сосудов? – Наивно уточнил эльвиин, любопытно склонив голову к плечу. – А почему я их не видел в Отделе? Ерк недовольно укусил себя за язык. – Они ушли путешествовать. – Майри пришла на помощь. – И вернутся очень нескоро. Младший удовлетворенно кивнул, вскочив, снова принялся бродить вокруг фонтана. Ерк, прикусив губу, потухшим взглядом уставился на собственные руки, сложенные на коленях. Потом, вскинув голову, на миг взглянул на крылатую. Этой секунды было достаточно, чтобы понять – эаль увидел другое будущее. И соврал. – Ты позволишь мне взять на руки твоих детей? – Отстраненно спросил Ерк через пару минут. – Конечно. – Пообещала Майри, и протянув ладонь, погладила эаля по плечу. Эаль мотнул головой, пытаясь мысленно встряхнуться. Потом ожесточенно поскреб пальцами шею возле правого уха. Посмотрел на свою трехпалую ладонь. Пошевелил пальцами, стряхивая что-то невидимое. Крылатая чуть отклонилась вбок, рассматривая на темно-синей бархатной коже Ерка белую полосу. Словно эаль испачкался в белой штукатурке, и теперь она засохла и стала твердой. Майри хотела коснуться полосы пальцами, но эаль перехватил ее руку. Исчез плеск воды. – Ты позволишь мне взять на руки твоих детей? – Голос у Ерка не изменился, но теперь он не сидел на бортике фонтана, а стоял напротив, весь укутанный в белые ткани. Эаль разжал пальцы, и положил обе ладони на живот крылатой. Майри открыла рот, чтобы закричать... И проснулась. Комментарий к Часть 4. Лае. Пролог 76 страниц из ста написаны. Но раз вы так просите, вот вам пролога немного. Кстати. 4-5 марта буду снова принимать участие в ярмарке АртФлекшн в Москве. А 10 марта буду в Питере. Кто хочет ко мне подойти пообщаться – приходите общаться)
====== Часть 4. Лае. Глава 1 ======
*** Мышцы перекатывались под светлой кожей, внушая здоровые опасения. Идеально развитые, без единого изъяна, они внушали уважение перед такой мощью. Зрачки были сужены до предела. Реакция на слишком яркое освещение, ничего больше. – Ты не против, если? Взяв со стола скальпель, Вольф аккуратно сделал надрез на плече. Небольшой и неглубокий, лишь затем, чтобы рассечь белую кожу. Одновременно он запустил таймер, отсчитывающий секунды. Надрез заполнился кровью. Еще миг – и красная капля побежит по плечу вниз, капнет кровь в специально подставленную для защиты миску и... Сверкнула красная искра, и кровь потемнела, мгновенно загустев. Еще секунду Вольф смотрел на ранку, отмечая крошечные черные точки на белоснежной коже, а потом ранка затянулась. На регенерацию потребовалось две с половиной секунды. – Болит? – Нет. – Качнула головой Белая, равнодушно уставившись взглядом в потолок. – На скальпель посмотри. Тонкое, идеально заточенное лезвие побурело, покрываясь ржавчиной, которая уже медленно переползала на рукоять. Вольф аккуратно, чтобы не задеть скальпелем ничего постороннего, перенес его на железный столик. Стукнул кончиком о твердую поверхность. Сталь начала крошиться, как высохшая корка хлеба. Раньше было так же, но требовалось больше времени. И для регенерации, и для черной крови. – Забавно... – Протянул хирург, складывая крыло поудобнее и снимая защитные перчатки. Они полетели не в общий бачок для мусора, а в стоящий рядом, хорошо изолированный. – Когда анализы будут готовы, я смогу выразиться более точно, но на данный момент у меня есть одна версия. Белая села на койке и принялась одеваться. Вольф отвернулся к окну, забранному прозрачным стеклом. Не то чтобы своим взглядом он смущал крылатую или сам смущался, но таковы были правила приличия. И хирург их принимал. – На Меге я потеряла контроль. – Негромко напомнила Беаль. – Не «потеряла» а «почти». Это маленькое слово, если подумать, меняет очень многое. Если бы это произошло, ты бы тут передо мной не находилась... Хотя, скорее всего, находилась бы. А вот Малкольм, Джар и Мир не вернулись бы. Можешь считать, что у тебя был крошечный энергетический всплеск, который ты успешно подавила. – Крошечным всплеском нельзя убить троих крылатых одновременно. – Буркнула крылатая, застегивая липучки на рубашке, расположенные под крыльями. – Мне нужна изоляция? Вольф побарабанил пальцами по подоконнику, на котором в пробирке торчала ромашка. В ее натуральности можно было не сомневаться – пластику не нужна была вода, и регулярных стерилизаций комнаты цветок не боялся. И не вял. – Не думаю. Разве что, если ты так настаиваешь, то могу закрыть
====== Часть 4. Лае. Глава 2 ======
*** Рис волновался. А что если крылатый все сделает неправильно? А вдруг он переделает все хуже? Может, он вообще захотел себе чашку забрать? – Перестань паниковать. – Равнодушно бросила Белая, развалившись в огромном зеленом кресле и растопырив крылья. На коленях она держала тонкий планшет, и сейчас что-то смотрела, нацепив на одно ухо пластиковую закорючку с крошечным динамиком. – Вернет тебе Ил твой ненаглядный сорняк. – Это не сорняк, а Вишня Мирабель. – Поправил Рис, трогая пальцем башенку из кубиков с серебристыми гранями и голубоватыми стенками. Флэшки закачались, но башенка не рухнула. – Да хоть Роза Кефаль. – А такой сорт существует? Белая занесла ладонь над виртокном, останавливая запись. – Возможно. В любом случае – Миллениум тебе все вернет. – Миллениум? – Это полное имя Ила. Так эали называют свои праздничные торты, которые пекут перед Днем Осени. Рис занес в память новые данные, и снова тронул пальцем башенку. Та, не выдержав такого издевательства, все же рухнула. Кубики с записями рассыпались по столу. Некоторые перевернулись, и на нижних гранях стали видны полупрозрачные надписи, сделанные от руки. – А какое полное имя у Серфина? – Гибрид повертел в пальцах ближайший кубик, рассматривая надпись. После возвращения Белой с Меги прошло уже двенадцать дней. И каждый день крылатая приходила в дом к Дарелину, чтобы учить Риса языку лае. Четыре раза присутствовал Карм, но в основном он лишь заглядывал в комнату на пару минут, внимательно слушал и уходил, стараясь не чесать себе руки. Беаль пояснила, что у брата Зафа аллергия на человеческие языки. – Серфин. У лиров есть печенье в форме звезд с сахарной пудрой сверху – серфяник. Рис разочарованно вздохнул. Ил-Миллениум был более загадочным, чем Серфин-Серфяник. – А твое имя что означает? – Ничего. – А почему? – Гибрид выучил, что крылатая отвечает на вопросы. – Мои родители немного... удивились тому, какой я родилась. Они подготовили имена, но те позабылись, едва меня показали. Так что я Беаль – Белая. Положив один из кубиков на стол, Рис взял в руки второй. Два символа из трех нарисованных на грани он знал. Первый «Е». Третий – «к». Что же означает второй знак? – Эр. – Пояснила Белая лениво, стоило гибриду повернуться к ней. – Erk. – Послушно сложил буквы Рис. – Ерк... А что дальше написано? – Он повернул кубик другой гранью. Оторвавшись от своего виртокна, Белая сощурилась. – Первый сосуд. – Прочитала она размазанную подпись. Подумав, гибрид занес ладонь над своим планшетом и разжал пальцы. Но виртокно показало ему не чашки, вазы и сосуды. На записи появилось странное создание, напоминающее человека лишь отдаленно. У существа был длинный гибкий и тонкий хвост с мягким треугольником на конце, четырехпалые руки и неправильные с точки зрения человеческой анатомии ноги. Стопа была длинной, и создание словно стояло на цыпочках, как кошка. Все тело существа покрывала то ли краска, то ли короткий бархатный мех темного фиолетового цвета. Глаза у него были желтыми, с круглым черным зрачком, а кончики ушей – острыми. Волосы на голове создание заплетало в косу, идущую от лба. Длинный ее конец достигал бедра, как еще один толстый хвост. Рис уже знал – лае считали одним из признаков красоты длинные волосы, и любили заплетать косы. А еще – крылатые отстригали их, когда теряли кого-то, кого любили. Хотя Белая носила короткий ежик, и этого гибрид не мог понять. То ли лае не хотела выглядеть красивой, то ли находилась в самом большом трауре в мире. Никого с такой прической Рис больше не видел. Создание, облаченное в черную форму, лениво перебрасывало с ладони на ладонь длинный изогнутый клинок, похожий на обоюдоострый серп. В воздухе лезвие выписывало восьмерки, но существо каждый раз ловко ловило его за рукоять, не порезавшись ни разу. А потом, хищно ухмыльнувшись и показав два чуть выступающих верхних клыка, создание исчезло с голограммы с негромким «пуф!» Белая, быстро дотянувшись, растянула виртокно на максимальный размер, чтобы голограмма занимала весь стол. В следующую секунду с таким же звуком создание появилось прямо перед Рисом, сжимая в руках уже два клинка. Гибрид моргнул. Потом моргнул снова, отключая боевой режим. Голограмма была очень реальной. Настолько, что собственные системы среагировали на нее, как на настоящую угрозу. Создание, опустив клинки и запрокинув голову, смеялось, подергивая хвостом с треугольной пикой. Сзади кто-то сдавленно захохотал, прикрывая рукой рот. Обернувшись, Рис уставился на держащегося за дверной косяк красноволосого крылатого с растрепанной косой. Волосы у рыжего вились, и все время норовили расплестись. Малкольм уже приходил два раза, и гибрид успел убедиться, что этот лае ему не нравится. Крылатый был слишком шумным, с кучей непонятных, но почему-то обидных фраз. А еще он объяснял не так, как Белая. И постоянно говорил что-то про Зафа. Повернувшись к крылатой, Рис увидел, что она тоже усмехается краешком губ. – Малкольм, уймись. Ерк этот трюк и с тобой проделывал, и ты визжал так, что стекла в тренировочном зале пошли трещинами. – Упрекнула Белая младшего брата. Спрятав последние смешки в кулак, рыжий невозмутимо дернул крылом, возвращая своему лицу выражение превосходства. – Попрошу заметить, что трещины там были и до меня. А я всего лишь отрабатывал тактику звукового оглушения. – Вскинув вверх палец, величественно сообщил Малкольм почти без акцента. – И вообще, я думал, что ты эту куклу учишь нашему языку! А вы просто болтаете! Белая лениво потянулась, вытягивая в стороны растопыренные крылья. – Последние три часа учила. Сейчас перерыв. – Свернув свое виртокно, крылатая глянула на время на планшете. – Я помню, что сегодня будет. – А что будет? – Уточнил Рис на языке лае. Пусть он и не выучил его еще до конца, но уже много всего понимает! – Моя драгоценная сестрица, процессорный ты кукленыш, – проникновенно сообщил Малкольм, рухнув на диванчик у стены, – сегодня отправляется на задание! И меня, – такого восхитительного, прекрасного, умного, чуткого и ответственного, – на время ее отсутствия ставят тебе в наставники! Гибрид моргнул, дважды прокручивая услышанные слова. Поэтому рыжий ему и не нравился – он не мог говорить нормально. Только так. Единственное, в чем был плюс Малкольма – он не бросался в Риса посудой, как Ирин. И еще он жил в другом доме. – И я, весь несчастный, добрый и мягкий, согласился после сотен тысяч уговоров продолжить неблагодарную работу по вкладыванию в твои электронные мозги священных знаний нашей расы! – Даже лежа на боку на диване Малкольм держал на лице выражение умирающего мученика. Белая, дотянувшись, молча пихнула носком ботинка ножку дивана. – Какое задание? – Все же решился уточнить гибрид. – Поиск Зафа. – Кратко пояснила крылатая, лениво шевеля оттопыренными крыльями. Рис кивнул, принимая информацию. Поиск Заафира. Заф был живым. Впервые услышав это, гибрид не знал, как себя вести. Что делать. Куда бежать. Возможно ли стать снова живым, если ты лишился тела? А лае так могли. Карм попытался рассказать, но плюнул и позвал Белую. И пусть слова крылатой были просты, но Рис долго не мог понять этого. Он же сам засек смерть хозяина. Сам оттащил тело в мусоросжигатель. Сам включил цикл. И тут оказалось, что Заф живой благодаря Соне. Глава компании
IMT
, по словам Белой, совершила невозможное и перехватила душу Зафа и всю его память с энергией. И вернула в цикл. Рис уменьшил виртокно со смеющейся голограммой хвостатого существа, продолжая вспоминать, все время убеждая себя, что так бывает. Люди этого не умели. А вот лилимы – да. Его хозяин был живым, но где-то далеко. И гибрид постоянно повторял про себя слова Белой. От них было порой неприятно, но процессорные сбои прекратились. Понаблюдав за тем, как выбравшаяся из кресла крылатая потягивается, Рис сложил слова в вопрос. – Могу ли я помочь с поиском? Малкольм сдавленно забулькал, снова сдерживая смех. К облегчению гибрида, Белая не стала улыбаться. – Нет. Тебе запрещено. Ты же не оперативник. – Но я боевая единица. Я... – Три раза, совмещая обучение языку крылатых и прогулку, Беаль выходила с Рисом на улицу и тренировалась. – А пусть кукленыш с Виринеем пойдет? – Сквозь смешок предложил рыжий, за что был удостоен равнодушного взгляда старшей сестры. – Ну а что? Следуя законам неудачливости стажера, они либо убьются в течении пяти минут, либо на шестой найдут Белых Плащей, которые поймали Зафа!.. Дурацкая шутка? – Очень. – Едва кивнула Белая. Раздосадованный Малкольм перевернулся на спину, растопырив крылья, чтобы лежать было удобнее. – Заафир – мой хозяин, и... – Именно. – Припечатала крылатая спокойно. – Ты не знаешь правил, не понимаешь на достаточном уровне наш язык, не говоря уже о других наречиях, не разбираешься в других мирах и ты не являешься оперативником. Так что ты сидишь тут, никуда не рвешься и спокойно ждешь, когда поиски завершатся. Рис сел обратно на свой пуф. Потрогал серебристую грань очередного кубика. Все слова Белой соответствовали действительности. Но гибрид тоже хотел помочь. Это же... Это же Заф! – Смирись. – Посоветовал Малкольм на человеческом языке. – Ты в данный момент абсолютно бесполезен. От этого планшета и то пользы больше. Он хотя бы воспроизводит прошлое. – Он хотя бы воспроизводит прошлое. – Повторил Рис голосом рыжего, и повернулся к Белой. – А когда я выучу ваш язык и наречия и... Остальное, то смогу помогать? Женщина, помедлив, утвердительно кивнула. Потом окинула гибрида спокойным взглядом с ног до головы. – Меня не будет несколько дней. Малкольм будет к тебе приходить. Задавай ему любые вопросы, он ответит. – Переведя взгляд на рыжего, Беаль с нажимом повторила. – Ответит на любые вопросы. Все понятно? – Угу. – Вздохнул крылатый, сделав вид, что всецело увлечен разглядыванием своих красных перышек. – Пока, мелочь. – Кивнула Белая, и напоследок, сделав шаг к диванчику, встрепала ладонью волосы Малкольма, чем вызвала его недовольный вздох. – Увидимся скоро, рыжий. Не оборачиваясь, крылатая покинула библиотеку. Чуть погодя хлопнула входная дверь – лае не закрывались на ключ. – И так она попрощалась со своим младшим братом?! – Малкольм, вскочив с дивана, подошел к окну. Схватился за голову, пытаясь вытащить из волос тонкий белоснежный шнурок. – Со своим ненаглядным, любимым младшеньким, который души в ней не чает?! «Увидимся скоро!» Да она на опасное задание отправляется в одиночку! Ууу!!! Убью Зафа, который подставляет под удар мою сестру! Замерев, лае несколько секунд напряженно всматривался в окно. Потом как ни в чем не бывало отвернулся, принявшись по новой заплетать косу. – Эй, химереныш, – излишне равнодушно позвал Малкольм. – Ты ничего не слышал, ясно? – Я не химереныш. – Поправил Рис, отмотав запись на планшете назад. Теперь хвостатое создание, отсмеявшись, вновь подбрасывало клинки, жонглируя ими в воздухе. Восстановив прическу и послонявшись по комнате, Малкольм рухнул в кресло, еще хранящее тепло старшей сестры, точно так же растопырив крылья. Вздохнул, уставившись на запись. – Кто это? – Спросил у него гибрид, подумав немного и решившись. Пусть лае был ему не слишком приятен, но необходимость в знаниях была выше каких-то непонятных ощущений. – Ерк. Первый сосуд. Принадлежит к расе эалей, ударение на вторую гласную. – Выражение лица рыжего застыло, и последняя фраза прозвучала без обычной издевки в голосе. – Что означает термин «первый сосуд»? – Ну... – Крылатый напряженно пошевелил пальцами, потом очертил руками непонятную фигуру. – Это что-то вроде символа. Вот блин, в человеческом нет такого обозначения... Он как бы хранитель, талисман... Нет, не то... Жрец! Вот, Ерк – жрец! – Первый сосуд – это религиозный титул? – Уточнил Рис. Малкольм отрицательно покачал головой. Потом, подумав, усмехнулся. Улыбка его была гибриду неприятна. – У нас отсутствуют религиозные секты, процессор ты на ножках. Мы просто пили его кровь и силу. – Зачем? – Потому что можем. Хромы подарили нам сосуды, чтобы мы были сильнее. – Заф не говорил, что крылатые пьют кровь. – Помедлив, заметил гибрид осторожно. Рыжий зафыркал. – Можно подумать, что Заафир хоть что-то из наших секретов тебе растрепал! Ты же абсолютно бесполезный робот... Ах, простите, гибрид. Да с тобой все возятся лишь потому, что у Дарелина не все в порядке с мозгами! Рис, протянув руку, свернул голограмму с эалем. Маленький легкий кубик лег в ладонь. – Вот вернется Заф, и сам у него спросишь, насколько ты ценен... Конечно, если он тебя сможет вспомнить... – Задумчиво протянул Малкольм, подперев голову руками и лениво рассматривая гибрида. Во взгляде его читалась легкая брезгливость. – А Заафир может меня не вспомнить? – Да легко! Умереть, перенестись в крошечное тельце, а потом еще и вырасти до своего нужного размера за каких-то два года – это и на нервную систему очень большая нагрузка! Вот если бы он Илье подал документы на твое усыновление, я бы еще мог это понять, а так... Ты же для него всего лишь забавная кукла, пока Заф своих детей не заведет. Гибрид осторожно положил кубик на стол к остальным. Строить новую башенку ему не хотелось. Как и задавать вопросы. «Можно подумать, что Заафир хоть что-то из наших секретов тебе растрепал!» А ведь все так. Заф ничего Рису не говорил про кровь. И про ритуалы. И документы не подавал – анализаторы подтверждали, что Малкольм говорит правду. А гибрид ведь бесполезен. Он не смог защитить хозяина от удара. И слова крылатого оставляли холод, хотя никаких повреждений система не обнаруживала. – Если бы на Мегу Заафир отправился бы с кем-то, то тебя бы вообще не было! – Продолжил рассуждать Малкольм. – Он просто наивный дурак, любящий подбирать всякий хлам и чинить его... Весь в своего киррэна. – Дарелин хороший. ¬– Возразил Рис на единственное, с чем мог поспорить, но рыжий сделал вид, что не слышит. – Лир тоже большим умом не блещет. Карм с братьями прекрасно видят его состояние, и возятся с ним лишь из жалости. И тебя пригрели лишь потому, что ты отвлекаешь на себя внимание Дарелина и он не страдает по поводу смерти своего детеныша... Но теперь все знают, что Заафир живой, и ты скоро тоже станешь не нужен. На Меге по всем каналам постоянно крутились рекламные ролики. «Вы хотите заменить устаревшую модель гибрида на новую? Ваш персональный охранник устарел? Обращайтесь во все филиалы компании
IMT
– обновите свою жизнь! Сделайте ее интересной!» Тут рекламных роликов не было. Как и новостных каналов. Как и головизоров. Что делают крылатые с куклами, которые устарели и стали не нужны? Повернув голову, Рис посмотрел на рыжего. Малкольм продолжал говорить, открывая рот и шевеля губами, но гибрид не слышал ни единого звука. Вечером из Отдела вернулся уставший Ил. Отыскав одного гибрида в домашней библиотеке, крылатый водрузил на столик перед ним чашку с Вишней Мирабель. Утром Ил обещал Белой, что вернет росток помидора, лишь поменяет землю, добавит удобрений и сделает пару снимков листьев. С собой крылатый притащил еще ведерко с землей – одно из растений на подоконнике нуждалось в пересадке. – Еще неделю, наверное, проживет. – Не уверенный, что его поймут, произнес лае. – Этот сорт совсем не приспособлен к жизни у нас... Неподвижно до этого сидевший на пуфике, Рис равнодушно перевел взгляд на последний уцелевший на ростке листочек, потрогал пальцем. Потом, поднявшись на ноги, гибрид взял чашку в руки и молча вышел из комнаты. – Что это с ним? – Растерянно уточнил Ил, заметив выглянувшего с кухни младшего брата. Ирин все еще был на больничном – Вольф все никак не давал разрешение на первую из череды операций, восстанавливающих крылья. – А мне откуда знать? – Раздраженно буркнул Ирин, не отрывая взгляда от книжки, которую держал в левой руке. В правой у него была горячая, исходящая паром котлета, положенная между двумя кусочками хлеба. – Это не моя проблема! Я этой химере в няньки не нанимался! Спроси лучше Карма! Но Карм сам едва вернулся домой, и теперь молча тыкал лопаткой в сковородку, переворачивая жарящиеся котлеты. Покачав головой и оставив ведерко с землей в коридоре, Ил отправился помогать брату готовить ужин. Старшенький вернулся из чужого мира усталый и разочарованный – там Зафа тоже не было. Комментарий к Часть 4. Лае. Глава 2 Итак, ярмарка в Москве закончилась, и я возвращаюсь к выкладке текста)
====== Часть 4. Лае. Глава 3 ======
*** – Вот же... Забыл. – Обескураженно пробормотал Ирин, вернувшийся с прогулки. На всякий случай он снова вышел за дверь, но ветровки на крыльце не обнаружилось. По правилам Отдела оперативнику после возвращения с задания в другом мире давалось три дня на отдых. Редко кто мог высидеть все это время дома, и обычно на работу выходили на третий день, иногда на второй. Сейчас же, понимая необходимость спешить, множество крылатых довольствовалось лишь одним выходным. Карм, не сумевший выспаться из-за нервов, решил пойти по стопам Дарелина, и тоже встал за плиту. Все равно раньше, чем через двадцать четыре часа после возвращения Переход крылатому не откроют. Это правило соблюдалось неукоснительно, и эти сутки иногда называли «обнуляющими». До «обнуления» Карму оставалось чуть больше трех часов. В три ночи должны были вернуться Марек с Елькой – почти все курьеры вызвались помогать в поисках Заафира, и братьев поставили вместе. Время во всех мирах текло с разной скоростью, Змей специально не делал синхронизацию. Так получалось, что на задании братья были две недели, а в это время в Отделе прошло лишь два дня. Или только пара часов. – Ну сходи за ветровкой. – Посоветовал Карм, посыпая приправами мясо. – До ужина успеешь. – Может, я ее дома забыл? – Скуксился Ирин, глянув на брата. – Поищу тут. Лае вздохнул, отвернувшись от младшенького и возвращаясь к еде. Серфину тоже дали допуск к поискам, и шестой братец еще в обед ушел в боевой двойке с Гавриилом-старшим. Дарелина вызвали утром к эалям – у тех снова пошел вразнос один из экспериментальных реакторов. С хвостатыми созданиями лае поддерживали нейтралитет, время от времени подписывая бумаги о мире и взаимном сотрудничестве. Эали – не эльвиины, и уже чуть больше пятисот лет нейтралитет действительно сохранялся. Как и торговые договора. Да и синхронизация с этим миром была постоянной – при желании можно было сходить к ним и побыть просто гостем пару часов. Попробовать знаменитые эальские сладости, мясо на шпажках или, если настроить Переход поближе к побережью – запеченные плоские ракушки, крабов или вареных осьминогов. И, как и Ила, эали все норовили уговорить Дарелина перебраться к ним на постоянной основе. Хвостатые обладали прекрасной регенерацией и могли передавать энергию друг другу, но было то, что делало их абсолютно беспомощными и могло убить буквально за пару часов. Радиация. Лиры же, особенно боевые, впитывали ее, как губка – воду, в неограниченных количествах и без какого-либо вреда для себя и окружающих. Дар мог находиться сутки рядом с пошедшим вразнос атомным реактором, и через пять минут обладать отсутствием даже малейшего радиационного фона. Помещение тоже потом не представляло никакой опасности для хвостатых. Хотя обычно Дарелину хватало и пары часов, чтобы собрать всю радиацию. Официально эали мир с лирами не поддерживали – в основном благодаря Старейшинам, которые рассказывали кошмары про хвостатых чудовищ и довольно часто приказывали боевым убить случайно попавшего в их мир «монстра». Эалей, конечно, тоже нельзя было считать невинными жертвами – порой и они при возможности воровали лиров, чтобы продать на собственных невольничьих рынках или сплавить куда-то за неплохие деньги. Но Дарелину эали обещали полную неприкосновенность. Тем более что он официально являлся признанным в Отделе, и взял под крыло семерых детей лае. И хвостатые прекрасно понимали, что их будет ожидать в случае, если лиру хотя бы попробуют навредить. За пять минут до ужина на кухне появился Ил – несмотря на необходимость в дополнительных крыльях для скорейшего нахождения Заафира, треть техников все же оставалась в Отделе. – Мне дали допуск! – Довольно оповестил крылатый старшего брата, помахав у того перед лицом распечатанным листком. – Сегодня, через два с половиной часа я иду в составе боевой двойки. И угадай с кем? – С Сифом? – Наугад предположил Карм, в последний раз глянув на накрытый стол и с чувством глубокого удовлетворения взявшись за завязки фартука. – Нет. – Ил, сложив листок в несколько раз и запихнув в нагрудный карман, отправился мыть руки в ванную на первом этаже. Со стороны коридора донесся шум льющейся воды и голос крылатого. – С одним педантичным, дотошным и упертым оперативником! – Так вроде бы Джар еще не вернулся. – Усомнился Карм, но так, чтобы брат его слышал. – Или ты про Мира? – Я про тебя! – Со смешком сообщил Ил, снова появляясь на пороге и на ходу вытирая руки полотенцем. – Неужели ты не узнал в описании свою собственную персону? – Не такой уж я педантичный... – Начал было Карм, и заметив, что младший брат собирается положить полотенце на пустующий стул, не выдержал. – Верни его в ванную. Эй, я что сказал?! Прикрыв ладонью рот, чтобы не хохотать совсем громко, Миллениум отнес полотенце обратно. Карамель хотел сказать, что желание поддерживать порядок – это не педантизм, а просто хорошие манеры, но промолчал. Миллениум смеялся искренне. После того, как Заафира посчитали мертвым, в доме никто не веселился. Сосредоточившись, Карм попытался услышать близнеца. Собственное уверение еще совсем недавно, что Заф жив, просто где-то очень далеко, оказалось пророческим. Вот только связь все равно дрожала обрезанными нитями, причиняя боль. Так всегда бывало. Чтобы не перегружать нервную систему и сознание, у получивших второй шанс с помощью лилимов крылатых связь отсутствовала, появляясь уже к концу периода роста. На это нужно было около двух лет. Но Заафир провалился в другой мир, и возможно, что осталось гораздо меньше времени. В Отделе могли пройти сутки, а где-то очень далеко – неделя, месяц, или даже год. Вариант с миром, в котором за их сутки проходили сотни лет, Карм тщательно старался выбросить из головы. Появившись на второй год, из-за слишком большого расстояния между крылатыми связь могла ослабнуть, или вовсе исчезнуть. Этого Карамель и боялся. Зажмурившись, крылатый снова попытался услышать своего брата. Под закрытыми веками вспыхивали нити связи с младшими. Вот Марек с Елькой – два крошечных пятна, вот Серфин – рядом с ним размытым облаком виднеется еще один крылатый. Ирин обжигает своей обидой и уверенностью, что он все делает правильно... Ил находится ближе всех, и связь откликается, звенит так тонко, что даже тонкий слух лае не способен услышать. Где же Заф? «Отзовись!» Тишина. Темнота. И крошечный блеск золотой песчинки где-то необозримо далеко и одновременно – почти под сердцем... – Рис, ты что делаешь? – Голос Ила и его искреннее удивление заставили Карма открыть глаза. Гибрид, уже успевший тихо спуститься по лестнице, сидел на корточках на пороге кухни и трогал черную землю в ведре пальцами. – Иди руки мой теперь. – Посоветовал крылатый и потер ладони друг о друга. Выпрямившись, химереныш отправился в ванную. Ил, выглянув в коридор, вздохнул. – Много рассыпал? – Уточнил Карм. Младший брат отрицательно покачал головой, и унес ведро на улицу. – Ни одной крошки. Просто руку засунул и пошевелил землю. Давай выйдем чуть пораньше, я отнесу землю обратно. Пригодилась не вся. – Вернувшись, отрапортовал Ил, и запрокинув голову, позвал. – Ирин, тебе нужно официальное приглашение? Мы съедим все без тебя! – Можешь посадить еще какой куст потом. Ил, вначале задумавшийся о такой возможности увеличить домашний «цветник», разочарованно покачал головой. – Это земля для эальских кактусов. Ничего на ней кроме них не вырастет... Особенно тут. – Последние слова лае произнес тихо, но Карм услышал. – Когда найдем Заафира, съездим куда-нибудь? – Подумав, предложил старший лае, накладывая брату картошку. – Возьмем этого... Риса, и отца... Что скажешь? Карм знал о негласном договоре четверых младших, видел, как они стараются присматривать за гибридом. Налаживать контакт. Общаться. Последнее получалось пока что не очень. Рис учил с Белой чуть ли не по триста слов в день, легко все запоминая и заучивая правила произношения. Но говорить с другими крылатыми пока не спешил, ограничиваясь короткими фразами, которые зачастую состояли из одного слова. «Понятно» «Хорошо» «Ладно» Как же Заф с ним разговаривал? С мягкостью. Карм так не мог. Он искренне поддерживал младших в стремлении подружиться с тем, кого Заафир взял под крыло, но сам не мог так. Никак не получалось отделаться от ощущения, что во всем произошедшем виноват Рис. Конечно, это не могло быть правдой. Карамель ведь тогда поругался именно с близнецом. «Нет у меня брата! Он умер!» Может ли быть так, что слова лае стали пророческими? И пусть теперь Зефир был жив, но его нужно было найти. И сделать это быстрее, чем на след крылатого встанут Белые Плащи. Когда начали поиски, Илья всех предупредил о такой вероятности. Если на Меге был охотник, то и в других мирах тоже могли следить. Вот поэтому оперативники всегда работали под прикрытием, и мало кто знал о существовании расы лае. – А давай. – Обдумав, вяло согласился Ил, и отобрав кастрюлю у старшего, положил картошку на тарелки Ирину и Рису. – Можем к эалям на День Осени. Давно хочу попробовать их Миллениумы. Младшенький, тихо пришедший на кухню и недовольно скривившийся при виде картошки, комментировать ее наличие у себя в тарелке не стал. Только подтянул поближе блюдо с мясом. – Это почти что каннибализм, дорогой братец. – Не удержавшись, пошутил Карм, занимая свое место. У их родителей было странное представление о прекрасном. С другой стороны, собственное имя Карамеля вполне устраивало, за одним исключением. Сладкую карамель он не сильно любил. Ужин прошел в непривычной тишине. Ирин не стал ни бросаться посудой, ни устраивать истерик из-за нахождения за одним столом с гибридом, и даже не сильно фыркал, ковыряя вилкой картошку. Младшенький в последний месяц ее почему-то сильно невзлюбил. Возможно, дело крылось в том, что Карму помогал чистить ее Рис? Хотя детеныш и Дару помогал, что вызывало у лае слабые приступы беспочвенной ревности. Допив кофе, еще утром сваренный Мареком, Карамель быстро ополоснул посуду в раковине и засунул в машину. Потом обернулся к младшенькому, который как раз докладывал себе на тарелку третью порцию сладкого пирога с творогом. Этим пирогом Карм искренне гордился – несмотря на стресс и нервное ожидание «обнуления» ему удалась даже выложить сверху узор из изюма. – Ты одну ночь посидишь с Рисом? Ирин вскинул голову, холодным взглядом окидывая старшего брата. Потом лениво повернулся к гибриду, который ковырял свой кусочек пирога. Вздохнул, и широко улыбнулся. – Так уж и быть, сделаю тебе одолжение. – Пообещал младшенький. – Я с ним даже прогуляюсь до Отдела. – Зачем? – Озадачился Карм, не ожидавший, что Ирин так просто согласится. – Я же к Вольфу ходил на плановое обследование. Ветровку там забыл. – Пояснил лае. – Заодно вас провожу. – Хорошо. Спасибо. – Искренне поблагодарил крылатый младшего брата. – Марек с Елькой в три ночи должны вернуться. А утром отец... Дарелин уже будет. Крылатый дернул уголком рта, и повторно кивнул, не став делать акцент на оговорке старшего. Раньше он всегда вскипал, стоило назвать киррэна отцом. Наконец, спустя столько времени, признал? Все налаживалось. Даже Ирин, похоже, повзрослел и тоже решил оставить свои детские истерики и бесконечные капризы. Это не могло не радовать. Только Карму вдруг на миг стало нехорошо. Получается, он единственный из братьев, кто, похоже, ненавидит гибрида. Ненавидит сильно, хотя вины химереныша в этом не было ни капли. Лишь собственная глупость крылатого. Глупость и упертость. «У меня нет брата! Он умер!» «Отзовись!» Комментарий к Часть 4. Лае. Глава 3 Поехали дальше.