Под прусским орлом над Берлинским пеплом
Шрифт:
Я с замиранием сердца ждал его ответа, понимая, что от этого разговора зависит судьба моего начинания. В голове проносились тысячи мыслей: "А вдруг он откажет? Что тогда? Как убедить его? Неужели всё было зря?".
— Просто феноменально! — воскликнул Фонхоф, и на этот раз в его голосе не было и тени иронии. Он был искренне поражён моим предложением, не веря своим ушам. — Вы готовы тратить всё своё время, силы, да ещё и собственные средства на обучение деревенских ребятишек, не требуя ничего взамен? Это просто не укладывается в голове! А как же Ваши родители? — в его глазах мелькнула тень сомнения. — Они поддерживают столь... необычное начинание?
— Полностью поддерживают, — твёрдо ответил я. — И, если мои слова кажутся Вам недостаточно убедительными, у меня есть письмо от отца, подтверждающее его
В этот момент я смотрел на Фонхофа прямо, без тени сомнения, взглядом, который я позаимствовал у Клэр. Она обладала уникальной способностью смотреть на людей так, словно не желала больше слышать ни слова, словно всё уже было решено и обсуждению не подлежало. Этот взгляд, полный непоколебимой уверенности и внутренней силы, не раз помогал ей добиваться своего. Сейчас же я пытался воспроизвести его, вкладывая в него всю свою решимость и настойчивость. Мне не терпелось приступить к осуществлению задуманного, а затянувшийся разговор с шульцем казался мне досадной помехой, пустой тратой времени. Я чувствовал, что теряю драгоценные минуты, которые мог бы потратить на подготовку к занятиям.
Чтобы ускорить процесс и окончательно развеять сомнения Фонхофа, я достал из внутреннего кармана небольшой, но увесистый кожаный мешочек, туго набитый монетами. Не говоря ни слова, я вложил его в руку шульца, давая понять, что это не просто слова, а серьёзное предложение, подкреплённое материально. Этот жест должен был стать решающим аргументом, последней каплей, которая перевесит чашу весов в мою пользу. Я понимал, что подкуп — не самый честный метод, но в данной ситуации он казался мне единственно верным способом добиться желаемого.
— С полной ответственностью и осознанностью я приступаю к своим обязанностям, преисполненный искренним желанием оказывать посильную помощь местному населению. Не подумайте, это не секундная прихоть, а взвешенное решение, подкреплённое не только врождённым трудолюбием, но и годами усердной учёбы. Мне посчастливилось постигать грамоту под чутким руководством одного из самых выдающихся педагогов Пруссии, чьё имя известно далеко за ее пределами. И теперь, вооружившись этими бесценными знаниями, я готов применить их на практике. Если вас не затруднит, прошу вас, окажите мне небольшую любезность. Как только комната, о которой мы говорили, будет готова к моему заселению, будьте добры, дайте мне знать. До тех пор я позволю себе немного отдохнуть в местном трактире, дабы восстановить силы после утомительной дороги.
С этими словами я учтиво развернулся и, не дожидаясь ответа, направился в сторону трактира, предвкушая заслуженный отдых. Надеюсь, мои манеры и тон не были восприняты как проявление надменности или высокомерия. Подобное поведение мне абсолютно чуждо. Однако, должен признаться, за все свои осознанные годы проживания в Пруссии я успел не понаслышке познакомиться с особенностями немецкого бюрократического аппарата. И, к сожалению, без пресловутого "ускорителя" в виде мешочка с золотыми монетами, любезно вручённого чиновнику, решение любого, даже самого пустякового вопроса, могло затянуться на весьма продолжительное время. В данном случае, я лишь предпочёл немного ускорить неизбежное, чтобы иметь возможность как можно скорее приступить к своим прямым обязанностям.
Устроившись в небольшой, но уютной комнатке, расположенной на втором этаже трактира, я придвинул к себе хлипкий столик, служивший, по всей видимости, единственным местом для письма в этом скромном жилище. Достав из дорожного саквояжа листок бумаги, чернильницу и перо, я погрузился в размышления, тщательно подбирая слова для письма, адресованного фрау Ланге.
В этом письме мне предстояло изложить весьма деликатную просьбу – убедить фрау Ланге позволить мне взять Роя, а в идеале и двух его сестёр, на обучение. За тот недолгий срок, что мы провели вместе, я успел проникнуться к этому смышлёному мальчугану искренней симпатией. В его живом взгляде и цепком уме я увидел нечто большее, чем просто детскую непосредственность. В нем таился огромный потенциал, который, как мне казалось, я мог бы помочь раскрыть. Я полюбил Роя почти как младшего
Мне хотелось передать ему все те знания, которые я сам с таким трудом и усердием приобретал на протяжении многих лет. Я мечтал воспитать из него настоящего мужчину, человека чести и долга, который в будущем станет надёжной опорой для своей матери и сестёр, сможет защитить их от невзгод и обеспечить им безбедное существование. Я верил, что Рой, с его природным умом и жаждой знаний, способен достичь многого, и я был готов сделать все возможное, чтобы помочь ему в этом.
В глубине души я очень надеялся, что фрау Ланге откликнется на мою просьбу и позволит Рою приехать сюда. Я понимал, что для неё это будет непростое решение – отпустить своего сына в чужую деревню, доверить его незнакомому человеку. Но я искренне верил, что смогу оправдать ее доверие. Я надеялся, что мой посильный вклад в выздоровление её младшего ребёнка станет своего рода залогом моих добрых намерений, убедит фрау Ланге в том, что я ни в коем случае не причиню Рою никакого вреда, а напротив, стану для него заботливым наставником и верным другом.
Закончив письмо, я аккуратно сложил его и запечатал в конверт. Внутрь я вложил некоторую сумму денег – не как плату, а скорее как знак моей готовности взять на себя все расходы, связанные с обучением и содержанием Роя и его сестёр. Это был жест доброй воли, призванный ещё раз подчеркнуть серьёзность моих намерений и мою искреннюю заботу о будущем этой семьи.
Запись 21
Представьте себе бескрайнее море, погруженное в непроглядную тьму. В этой темноте, полной неизвестности и потенциальных опасностей, плывут корабли – это наши дети, начинающие свой жизненный путь. И посреди этой тьмы возвышается учитель – настоящий маяк, излучающий яркий свет знаний и мудрости. Его свет – это не просто указатель, это символ надежды, безопасности и верного направления. Он помогает кораблям-ученикам ориентироваться в бушующем море жизни, избегать рифов незнания и подводных течений заблуждений, уверенно держа курс на достижение своих целей.