Погоня за судьбой
Шрифт:
— Вы говорите, что мирметеры, как ни странно, напали днём, — заметила я, подтверждая собственную догадку. — Сейчас их снаружи нет, не было и вчера. Это значит, что активность они проявляют в основном ночью, верно? Значит, нападение днём – это аномальное поведение?
— Они, конечно, довольно непредсказуемые создания, но днём в таких количествах не нападали никогда, — кивнул Шен. — Даже когда Спецназ Научного Корпуса брал матку, рядовые особи не защищали её столь рьяно, как мешали «Остиуму» покинуть планету. По ночам осаждать лабораторию они стали
Я нахмурилась и взглянула на экран, на котором, словно угли от разорённого кострища, беспорядочно валялись металлические обломки.
— Вы говорили, что матки было две. А вторая…
— Вторая здесь, внизу. Мы, если можно так сказать, выжимаем из неё последние соки. Доктор Адлер считает, что исследования нужно продолжать при любых обстоятельствах – даже если вокруг всё горит и рушится. Она настоящий учёный, преданный своему делу.
В его голосе звучали нотки восхищения. Я задумалась.
— И что, за вами никто не прилетит? Наверняка же есть другие корабли?
— Я не знаю, что происходит там, наверху. — Он пожал плечами. — Мы некоторым образом отрезаны от цивилизации, поскольку на перигелии в это время года магнитные шумы Мю Льва особенно сильны, а магнитосфера Пироса здесь, на субэкваторе, очень слабая. Запросы по каналам дальней связи не проходят, а когда Корпус о нас вспомнит и найдёт ли ресурсы на то, чтобы нас вывезти – неизвестно. В свете недавних событий я подозреваю, что им некоторым образом не до нас.
— Значит, мирметеры осаждают лабораторию только ночью…
В голове уже созрел план дальнейших действий.
— По ночам их очень много. — Шен раскинул руки, будто бы показывая, сколько их бывает по ночам. — Но даже днём нельзя забывать об осторожности, поскольку они могут появиться в любой момент. Может, одиночные особи, но от этого они не становятся менее опасными. Более того, с недавних пор я полагаю, что они обладают каким-то коллективным разумом…
— Спасибо вам большое, Шен, — прервала я его и направилась обратно в коридор. — Мне нужно собираться в дорогу…
Вернувшись в столовую, я поднялась в жилую секцию для охраны и не обнаружила там ни единой живой души. Судя по изображению с камеры, мои попутчики были во дворе. Спустившись обратно, я свернула в знакомый коридор и выбралась под зеркальный купол. Залитые солнечным светом деревца и кусты искрились зеленью и радовали уставшие глаза. Свежесть этого места брала и не отпускала, и уходить отсюда не хотелось, однако я должна была действовать безотлагательно – тем, кто остался в ущелье, грозила опасность.
Я выбралась на улицу единственным известным мне путём – через тамбур, в который мы ввалились вчера вечером, – и попала в безветренную духоту. Завернула за угол, вышла во двор и увидела Эмиля, Оливера, Рамона и Василия, которые грузили на тележку увесистые красные баллоны из тени большого чёрного контейнера.
Завидев меня, Оливер с любопытством
— Доброе утро, — сказала я.
— Я погляжу, к таким утрам ты уже привыкла, — пробурчал Василий, вместе с Эмилем перекладывая на тележку очередную громоздкую стальную ёмкость.
Вид у обоих был ещё более опухший, чем вчера вечером. Рамон, впрочем, выглядел не сильно лучше.
— Как бы не пришлось с ностальгией вспоминать эти деньки, — заметил здоровяк Дюпре.
— Слушай, Эмиль, — обратился к нему Оливер. — Удалось связаться со второй группой?
— Peau de balle! Связи по-прежнему нет, земляк. — Он постучал по рации, закреплённой на поясе. — Тут даже компас не работает.
— Успели подружиться? — поинтересовалась я.
— Фламандцы друг друга видят издалека, — усмехнулся Оливер. — Только у меня повышенная премия за риски, а у него – год службы за два.
— Кто пойдёт со мной за ребятами? — Я обвела мужчин взглядом.
— Наши координаты у них есть? — спросил Василий, судорожно зевнув и сощурив красные глаза в ярких лучах солнечного света.
— Есть, но у них дорогостоящая техника, — ответил Оливер. — А над головой летает напичканный взрывчаткой хлам.
— Раз в несколько часов один уходит на подзаправку водородом, и тогда здесь целых восемьдесят две минуты тишина, — сообщил Василий и тут же пояснил: — Я расписание уже наизусть знаю. В первый месяц вообще уснуть не мог – всё гремят и гремят, а теперь сплю как убитый…
— Давайте сходим за ними, — предложила я. — Не вижу смысла дожидаться, пока они сами догадаются.
— Судя по тому, как нас вчера размотали эти твари, следующую ночь ребята могут и не пережить, если вообще пережили эту, — решительно сказал Эмиль. — Пока безопасно, давайте выдвигаться.
— В таком случае, встретимся здесь через десять минут, — сказал Рамон.
— По понятным причинам я с вами не пойду, — заявил Василий и поплевал на руки, хватаясь за ручки тележки. — Эмилька, подсоби Оливеру с телами на мосту. Можно пока в подвал, в морг, а там посмотрим…
Василий скрылся в бесконечных коридорах лаборатории, французы отправились за пластиковыми мешками, а мы с Рамоном тем временем сменили ему в лазарете повязку.
Встретившись через какое-то время в предбаннике, мы готовились к выходу. Головные уборы, коммуникатор, автоматы, бронежилеты, таблетки влагоконцентратов – всё самое необходимое занимало свои места в подсумках жилета, на карабинах и ремнях…
* * *
Так и не успев толком позавтракать, я стояла у самого обрыва, выжимала в рот остатки тюбика с пищевой пастой, найденного в кухонном холодильнике, и старалась не смотреть на огрызок мяса, висящий на тросе. Дженкинс едва заметно покачивался в знойном безветрии, оставшиеся конечности его безвольно болтались, разодранная одежда свисала клочьями. Лица видно не было – лишь с бледно-розовой кровавой маски в бездну срывались тягучие капли ещё не успевшей окончательно застыть на жаре крови…