Погоня за судьбой
Шрифт:
«Я здесь. Чего хотел?»
— Я уже почти собрал тебе драндулет, — лениво свесив руку со спинки стула, сообщил Василий. — Осталось только пару проводов припаять и с Каштановым договориться. Как назовём твой болид? Есть идеи?
«Например, «Спасибо, что на ходу». Или «Если что-то отвалится, вернуть по такому-то адресу»».
— Нет, это слишком длинно. — Вася хмыкнул, оценив иронию. — Как насчёт «Уходящий в точку»? Прилепим тебе на передок наклейку «А ну, прижался вправо», поставим клаксон – и будешь рассекать по галерее, распугивая прохожих.
«Хорошая
— И чего ради я стараюсь? — наигранно оскорбился Василий. — Я ему транспорт мастерю, а он грозится лишить меня заслуженного сна… Неблагодарная ты скотина, Ваня, вот что.
— Лиз, как насчёт подышать свежим воздухом? — вполголоса предложила Софи.
Мне хотелось остаться с ней наедине, побыть рядом, обсудить наболевшее, поэтому я была счастлива такому предложению.
— С удовольствием. Куда пойдём?
— На улицу, конечно же. Я знаю пару мест, где можно беспрепятственно выйти, — сказала она и встала из-за стола…
* * *
… Неприметный служебный выход из купола рекреационной зоны остался позади, а над головой развернулось гиацинтовое небо, окрашивая холодные острые скалы в ещё более ледяные оттенки. Бок о бок мы с Софи шли по неровному подъёму, под ногами сухо похрустывали камешки.
— Знаешь, что мне не даёт покоя? — начала я, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться. — Здесь люди другие. Дело даже не в том, что они все длинные, словно жерди, бледные – к этому можно привыкнуть. Они просто какие-то не от мира сего, слишком серьёзные. Идёшь по галерее, а тебя со всех сторон рыбьими глазами пилят так, что хочется провалиться сквозь землю. Без всяких эмоций – без неприязни, интереса, любопытства. Хоть бы один улыбнулся, хоть бы глазом моргнул… Они почти не моргают, ты ведь заметила? Здесь на людей, а не на роботов похожи считанные единицы. Хотя бы Каштанов правильный дядька – с юмором…
— Я думаю, — сказала Софи, — дело в том, что они здесь привыкли ощущать себя частью большого механизма. Им не на кого надеяться, кроме самих себя. Вокруг суровая и опасная реальность, и преодолеть её можно только сообща, и лишь полностью мобилизовавшись. Прочь эмоции – они только мешают. Словно сжатые пружины, эти люди готовы в любой момент распрямиться, ведь космос не прощает безалаберности.
— Космос вообще не предназначен для людей, — заметила я. — Адские холода, радиация, невообразимые расстояния…
— Но люди всё-таки научились ладить с космосом, выживать и приспосабливаться, — возразила она, и я почти физически ощутила, как она воспряла духом, окрылённая этой вселяющей надежду мыслью, и даже ускорила шаг. — Того и глядишь, скоро мы начнём обуздывать сами звёзды.
Тропка впереди сужалась и выводила нас на склон, а из-за ближайшего холма проступали неровные гребни гор, подёрнутые морозным воздухом, словно тонкой, едва различимой стеклянной плёнкой.
— Мы ничего не смогли бы без всего этого. — Я обвела
— Без чего?
— Без посторонней помощи. Тебе рассказывали историю колонизации этой планеты?
— В общих чертах, — туманно ответила Софи.
— Да, я согласна – то, что сделала Экспедиция – это нечеловеческий подвиг. Я до сих пор не понимаю, как они выжили, но им это удалось. Однако только благодаря чужой, посторонней помощи у человечества появился шанс на развитие. Без этого оно было обречено на исчезновение. Его сюда привели буквально за руку.
— Я знаю про Созерцающего, — сказала подруга. — Будь я религиозна, я бы приняла его за бога, который наконец-то воочию явился людям. Но его помощь была лишь подспорьем. Главное, что люди сами смогли адаптироваться к здешним условиям. Нет ничего, что могло бы сломить стремление человека вперёд.
— Ничего, кроме страха, — сказала я. — Неужели ты не видишь, что здесь всё пропитано страхом? Бог идёт в комплекте с чертями и карами, и с тех пор, как разбился «Первопроходец», внизу, под землёй поселился ужас, который держит всех здешних обитателей на коротком поводке.
— Есть простое правило – не лезть под землю. Если его соблюдать, всё будет хорошо.
— Всё это чушь, — заявила я. — Я спускалась под землю и лично встречалась с этим Созерцающим.
Софи удивлённо приоткрыла рот и уставилась на меня.
— А как же гигантские черви? — невольно понизив голос, спросила она. — Они же там повсюду…
— Так называемые Стражи? Не было там никаких Стражей. Как по мне – это всё байки для того, чтобы скрыть от людей правду. А правда в том, что там, внизу живут люди.
— Каким образом?!
— А вот таким. Человек угнал садового бота, чтобы выманить меня из теплицы и заманить под землю. Он сказал, что не очень-то ладит с теми, кто живёт на поверхности, и что Созерцающий – это его, так сказать, работодатель. Или хозяин.
— Если мне не изменяет память, последний раз Созерцающего видели лет десять назад, — произнесла Софи. — И тебе вот так просто удалось его увидеть? Заливаешь…
— Я когда-нибудь врала тебе?
— Не припоминаю.
— Слушай, я видела его – вот как тебя сейчас. И общалась с ним. Не могу объяснить, как, но я отчётливо поняла – ему плевать на людей, и они для него нечто вроде забавных насекомых в стеклянном домике. Сила, которая способна перемещать планеты, никогда не признает нас равными себе. И будет в этом права…
Мы выбрались на гребень холма. Метрах в ста под нами по широкой, усеянной острыми валунами пустоши тянулся вдаль прямоугольный короб с коммуникациями. Неестественно прямой и ровной линией он уходил вдаль и упирался в метано-фреоновый завод, который чадил вхолостую, наполняя атмосферу метаном. Эта махина тоже была частью проекта по изменению планеты – метан должен был удерживать тепло возле поверхности.
— Здесь всегда ясно, — сказала моя подруга. — Удивительно. Ни дождей, ни снега – лишь мороз и кристально-чистое небо.