Полное собрание сочинений. Том 14. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть вторая
Шрифт:
— Четверых еще можно взять, — говорил дворецкий, — я свою повозку отдаю, а то куда же их еще.
— Ну, отдайте мою гардеробную, — говорила графиня, — Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку [2265] и отправили ее за ранеными через два дома.
Наташа находилась в восторженном, счастливом оживлении, которого она давно не испытывала. Она бегала по двору, по флигелям, по соседним домам, придумывала, что и что еще сложить и кого и кого еще забрать с собой. Соня с той же практичностью, с которой она прежде убирала свои домашние вещи, теперь распоряжалась складыванием их и удобствами размещения раненых. Наташа бегала по дому без толку, отдавая невозможные и неисполнимые приказания. Соня, напротив, всё обдумывала и соображала. Соня первая, обходя все флигеля, узнала о присутствии князя Андрея в доме. Она, не зная, кто он, подошла к его постели.
2265
Зач.:и в нее-то решили поместить князя Андрея и Тимохина. Вместо зач. вписан рукой Толстого над строкой и на полях дальнейший текст до конца следующего абзаца.
Князь Андрей лежал без памяти. [2266] Соня заглянула ему [2267]
— Maman, [2270] — сказала [она], — князь Андрей здесь раненый, это нельзя, Наташа не перенесет этого. [2271] Что нам делать?
Графиня ничего не отвечала: она подняла глаза к образам и молилась.
2266
Зачеркнуто:Когда их стали переносить
2267
Слово: ему вписано рукой Толстого.
2268
Зач.:тому, который казался мертвым. Это был князь Андрей. Соня
2269
На полях:Соня целует особенно нежно Наташу.
2270
Зач.:говорила она
2271
Зач.:Ведь надо же этакую судьбу
— Пути господни неисповедимы, — говорила она себе, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала страшно выступать эта всемогущая рука, скрывавшаяся прежде от взгляда людей. — Видно, так надо, мой друг... [2272]
— О чем вы? — спросила с счастливым, оживленным лицом Наташа, входя в комнату.
— Ни о чем, — сказала графиня, — ехать, ехать надо.
Соня подошла к Наташе и нежно и грустно поцеловала ее. Наташа вопросительно взглянула на нее, но, не получив ответа, побежала делать последний обзор раненых.
2272
Зач.:— Вели отнести его в биллиардную, во флигель, и не говори Наташе.
Целый день еще этот не выехали. Наташа и Соня, как барышни, не ходили во флигель, где были раненые офицеры, потому что это было неприлично, и Наташа не узнала, кто лежит, умирая, около нее.
30-го Пьер <проспавший накануне 26-го> проснулся и увидал, что вокруг него всё укладывается и в его доме тоже. Он сел и стал считать l’Empereur Napol'eon и l’russe Besuhoff [император Наполеон и русский Безухов]. Да, это было тоже 666. Долго он сидел, передумывая и передумывая, и, когда он встал, он твердо решился оставаться в Москве и убить l’Empereur Napol'eon, виновника всех злодеяний. Иногда, изредка на него находили минуты сомнения и, боясь этого, он выехал <к графу Растопчину узнать об общем ходе дел. Он нашел графа счастливым: все> из дома.
Проезжая по Поварской, он увидал во дворе экипажи и заехал к ним. «Теперь я могу к ним ехать, теперь нет причины мне избегать ее, теперь — всё другое». Далее до конца— автограф на полях.
В комнате М-me Schoss, она [2273] знала, что лежал тяжело раненый офицер. Она не знала его фамилию. Она вбежала туда, чтобы узнать, едет ли он. Первое лицо, которое она увидала, был камердинер князя Андрея, который приносил ей записки от жениха. [2274] Какое-то давнишнее, счастливое и вместе грустное воспоминание мелькнуло в ее голове. Но она не узнала Петра.
— А вы едете? — спросила она.
— Как же-с, надо будет.
2273
Зач.:увидала Петра, этого камердинера
2274
Зачеркнуто:— Князь? — спросила она.
Петр вздохнул и указал на дверь. Наташа остановилась, вскрикнула и побежала вон из комнаты. Никому не отвечая, она побежала в дом, но, встретив людей, вернулась и побежала на двор. Прежде всех она села в карету и, закрыв бледное лицо платком, сидела, не шевелясь, в углу до самого отъезда. Перед вечером
Петр вздохнул.
Наташа побежала дальше.
Через час весь поезд Ростовых и раненые тронулся из Москвы по дороге в Троицу.
* № 238 (T. III, ч. 3, гл. XII, XVIII).
[2275] «Да, вот оно то, что нужно мне сделать, — думал Пьер. — Имение и так возьмется от меня, но я должен пострадать, чтобы понять жизнь. Я останусь в Москве и не в своем виде, графа Безухова, а в виде дворника или [2276] дворового человека».
2275
Зачеркнут текст копии:«L’Empereur Napol'eon et l’russe Besuhoff было ровно 666. Все страдают и страдали, кроме меня... Теперь уезжать уже поздно. Дворецкий и люди мои остаются, стало быть и я могу остаться. Один Бонапарт причиной всего несчастья. Я должен пожертвовать чем-то, хоть жизнью, для того, для чего жертвовали другие... 666... Я остаюсь в Москве и убью Бонапарта», решил Пьер. Вместо зач. вписан текст над строкой до конца абзаца.
2276
Зач.:мужика
Он позвал дворецкого, объявил ему, что ничего ни укладывать, ни прятать, ни приготавливать не нужно, [2277] и, надев картуз и старую шинель, пошел из дома.
Только что Пьер вышел из своих ворот, как он увидал по всей улице в четыре ряда кареты, брички, телеги московских жителей, тронувшихся в этот день во все заставы. По Воздвиженке Пьер [2278] узнал кареты и коляски [2279] Ростовых.
2277
Далее— автограф до конца абзаца над зач. текстом копии:что он остается в Москве... и, велев
Не найдя никого, кроме толпы, у дома графа Растопчина, он поехал домой. Проезжая по Поварской, он увидел в доме Ростовых выдвинутые экипажи. Он остановился и спросил дворника, тут ли господа. Ему ответили, <что сейчас уезжают.>
Далее текст копии:
«Теперь ничего нет прежнего, теперь, когда я уверен, что никогда не увижу ее <я должен заехать к ним>, Далее опять автограф:или никогда не увижу ее по крайней мере в прежних условиях. Или я произведу великое дело, или я погибну. Я должен увидеть ее <и сказать ей»>, и он вошел к Ростовым. Ему нужно было закрепить чем-нибудь для себя самого [?] свое решение, нужно кусок рукописи оборванизлить на чем-нибудь ту торжественность, которая была у него на душе, нужно было уверить себя, что для нее <Ростовых> необходимо было <,чтобы он заехал, и объявить им о том, что предстоит ему> увидаться с ними. И как это всегда бывает, тотчас ему представилась убедительная причина, почему для Ростовых это нужно было. Надо было предупредить их об опасности и торопить их отъезд. Надо было предложить им свои услуги в наблюдении за оставленным домом; надо было переговорить о Пете; надо было, хотя родителям, сказать о ране князя Андрея, ежели они еще не знали этого, и надо было — нужнее всего — что-то перед предстоящим концом сказать Наташе. Надо было показать Наташе, что он не такой слабый и ничтожный человек, как она это думает, может быть. «Нет, — подумал Пьер, — сказать ей, — думал про себя, — открыть ей свой план, который еще бог знает в какой степени я буду в состоянии исполнить, нехорошо. — Нет, я увижу ее и ничего не скажу ей. И именно для этого только я должен увидать ее».
Он вошел в комнату, и первая встретившаяся ему была Наташа, которую вызвали в гостиную. Наташа поднялась со стула и, думая, что она одна, под влиянием тех мыслей, которые обхватывали ее, и сознания необходимости подавить их, подняла кверху руки и зажмурилась, сморщилась, с выражением страдания взялась за голову, проговорив: «Ах, боже мой! Боже мой! Когда это кончится?»
Когда она открыла глаза, перед ней стоял Пьер. Он подбежал к ней и взял ее за руку. Вместо зач. автографа на полях Толстой написал дальнейший текст до конца варианта.
2278
Зачеркнуто:встретил большой поезд раненых и позади их
2279
Зач.:и брички. Это были
— Петр Кирилыч! Граф! [2280] Тезка! — кричали ему, странно сказать, веселые голоса. Одна графиня казалась грустна.
Пьер подбежал к окну кареты.
— Мы слышали, вы были в сраженьи.
— Вы куда?
— Мы в Ярославль. А вы едете?
— Это что ж с вами, раненые?
— Да. Всё вот она набрала, — сказал Илья Андреич, указывая на Наташу. Пьер тоже посмотрел на нее, и веселое лицо ее неприятно поразило Пьера. [2281]
2280
Зач.:Петруша
2281
Зач.:Неужели она знает, что князь Андрей ранен, и может быть так весела.
— А вы что, граф? — спрашивали Пьера.
— Я? Я здесь остаюсь.
— Что вы?
— Так надо, графиня. Ну, да это мы увидим. Каково время... Боже мой, боже мой. Ну, прощайте. [2282]
— Прощайте, милый. — Граф прощался. — Прощайте. [2283]
* № 239 (T. III, ч. 3, гл. XVII, XXVII).
В последние дни августа с Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву события действительности и сновидения смешались в душе Пьера. Сновидения казались ему так же значительны, как действительность, и действительные события так же случайны и странны, как сновидения.
2282
Зач.:В это время в поезде сделалась суета: наехали еще подводы с казенным имуществом, квартальный кричал, чтобы [?] проезжали, одну бричку зацепили, из кабаков выскочил с криком пьяный
2283
Зач.:Пьер обошел и с другой стороны, чтобы поцеловать руку Наташи.
— Прощайте, — она нагнулась над ним. Пьер взглянул на нее, на ее толстую косу [?], худую шею с напряженной жилой, и вдруг почувствовал точно так же, как он это когда-то чувствовал с Элен, что она будет его, что что бы ни было, она моя. И вместе с тем думал с восторгом, с которым он всегда смотрел на нее, он почувствовал к ней другое чувство — мужа к жене. Он прижал ее руку к губам, потом, не отпуская ее, поглядел ей в глаза. «Наташа, — сказал он. — Я, вы знаете, что я люблю вас <как дочь, как...> Я полюбил вас... Наташа, милая моя», — и он заплакал, с слезами на глазах отошел от дверец, и <пошел> карета тронулась.
На полях:Давка
Крики
Теснота
Гр. болтал
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву [2284] и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Элены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был предаваться. Ему вдруг представилось, что всё теперь кончено, всё смешалось, всё разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого.
2284
Далее в копии зачеркнуты рукой Толстого отдельные части текста варианта № 209 и вместо зач. надписаны на полях и над строками новые тексты, которые в сносках не оговариваются.
В данных листах наборной рукописи вариант переселения Пьера в дом Аксиньи Ларивоновны во всех местах изменен на переселение его в дом Баздеева, как и осталось в окончательном тексте.
Оттого ли, что действительные условия, в которых находился Пьер, были слишком противуположны с ходом его мыслей, или оттого, что воспоминание о жене и сношения с ней всегда таким образом действовали на него, но Пьер сильнее, чем когда-нибудь, в это утро 29-го августа пришел в это состояние спутанности и безнадежности.
[Далее от слов:Он, неестественно улыбаясь, кончая:и, прибавив шагу, пошел по улице близко к печатному тексту. T. III, ч. 3, гл. XVIII.]