Полное Затмение
Шрифт:
— Здесь, — сказал Прегер, мотнув головой в сторону Мессера-Креллмана, — их представляет Джек. Он ведь представляет профсоюз, разве нет? — Мессер-Креллман был человек с усталым лицом, чертами хорька и привычкой завершать каждую фразу тяжёлым вздохом.
— Да. Осмелюсь напомнить, что в этом и состоит моя функция, — сказал тот саркастически, вздохнул и глянул на Клэр с лёгкой укоризной.
Клэр покачала головой.
— Это должен быть представитель техников! Рождённый и вскормленный техниками! Человек, свободно говорящий на техниглише, потому что вырос в его среде.
— Можно, — сказал Прегер. — Они этого и требуют. А также — отпустить так называемых политзаключённых. Он этого требует. — Он мотнул головой в сторону экрана. И Молта.
— Да вы ж только посмотрите на него, — покачав головой, пробормотала Джудит ван Кипс. — Вот вам лидер техников. Хотите такого увидеть на нашем совещании? Здесь?
— В общем-то он не техник, — сказала Клэр. — То есть не совсем... мы можем найти кого-нибудь ещё, э-э...
— Вы ж только посмотрите на него, — прошипела ван Кинс.
Молт на экране вертелся во все стороны, энергично размахивая членом.
Джудит ван Кипс с омерзением фыркнула.
— Да он же наркоман.
— Не думаю, — покачал головой Римплер, хмыкая. — Молт знает, что мы его видим, но не знает, откуда. Поэтому он на всякий случай посылает нас нахуй во всех направлениях, желая увериться, что сообщение нашло адресата.
— А вы этому и рады, доктор, — прокомментировал Ганцио. Худощавый, темнокожий, с усами такими ровными, что они казались нанесёнными по трафарету. Тёмные глаза его всё время бегали. Ганцио был в золотистом костюме, и присутствующие не сговариваясь находили этот прикид вульгарным.
— О нет, нет, — беззаботно отозвался Римплер, — однако я вынужден отдать должное его настойчивости.
Молт перешёл к ещё более непристойным жестам, и Прегер уткнул палец в терминал столешницы. Картинка на экране вытянулась, сложилась, исчезла. Вместо неё появилось изображение прогулочной галереи. Вокруг кафушки скопилась толпа, слушая какого-то человека. Оратор забрался на стол. Прегер дал увеличение. Это оказался Бонхэм. Звука не было, но толпу речь несомненно зачаровала.
— А вот вам парень с ораторским талантом, — сказал Прегер. — Представьте себе, что его способности обращены к нашей пользе. И представьте, что мы контролируем телеканал техников. Реагируя на должные раздражители, техники по собственной инициативе прекратят бесперспективное беспричинное восстание. И сделают это охотно.
Клэр пробил холодок. Поглядев на отца, она задумалась, как бы его привлечь на свою сторону. Римплер рассеянно возился с панелью доставки на стене рядом со столом. Наверное, коктейль хочет заказать.
Возможно, не стоило его вообще приглашать на совещание, подумала Клэр. В последние несколько лет он сильно изменился. Поначалу отец считал Колонию продолжением себя и превратился в микроменеджера, чересчур уж рьяно отдавая себя заботам о повседневном её обслуживании и развитии. Потом мама ушла от него, отказавшись переселяться в Колонию.
Он расценил это как личную измену. Клэр почти обрадовалась их разводу — с матерью девушка никогда не была близка. С женщиной такой холодной,
Но со смертью Терри он изменился. Сперва, по контрасту, ушёл в глухую оборону, стал угрюмым и замкнутым. Эта стадия также была отмечена трудоголией. А потом он упал в обморок на командном посту админской секции, проведя двадцать часов без перерыва за установкой новой компьютерной системы и отловом всех багов, возникших при переезде со старой.
После этого им овладела другая крайность, нечто вроде маниакально-депрессивного синдрома. Клэр подозревала, что он злоупотребляет доступом на лекарственные склады. Он начал — через посредников — нанимать себе девочек из бордельного квартала и трущоб Техсекции. От работы постепенно отстранился, словно бы мечтая лишь о возвращении домой, к новой сексуальной психодраме...
Впрочем, он управлялся со своими админскими обязанностями — вплоть до начала мятежа, когда прошёл слух, что Римплер ударился в дебош прямо во время ЧП. Он отреагировал так, словно сама Колония его предала. Потерял над собой контроль, впал в психическую дезориентацию. Стал ребячиться, сделался подвержен внезапным вспышкам гнева. Слишком часто ей приходилось его успокаивать, будто ребёнка. Ему эта роль Клэр, кажется, нравилась и в то же время пугала.
Клэр не единожды ловила себя на мерзкой мыслишке, что он втягивает её в подобие психического инцеста на роль доминатриссы. Она отказалась играть по его правилам. Он ещё сильнее запил, сел на наркотики, стараясь забыться. А когда реальность всё же пробилась через этот заслон, он принялся беззаботно играться с тем, чему посвятил большую часть жизни.
Что там говорил Прегер?
Реагируя на должные раздражители, техники по собственной инициативе прекратят бесперспективное беспричинное восстание. И сделают это охотно.
Клэр набрала в грудь воздуху и повернулась к Прегеру.
— Вы предлагаете расширить медиакампанию? Это не поможет. Блокада давит на нас, с каждым днём растёт всеобщая паника...
— Медиакампанию? — удивлённо повторил Прегер и вежливо улыбнулся. — Не совсем. Не настолько прозрачную... Думаю, мы немного потеряли из виду суть проблемы. У нас тут саботаж! Нам грозит смертельная опасность! Опасность угрожает системам жизнеобеспечения, Клэр! Ради себя самих, ради них, ради всех мы обязаны вернуть бразды правления в свои руки. Все бразды.
Клэр смотрела в экран.
— Они же не идиоты, чтобы уничтожать системы жизнеобеспечения. Им не больше нашего охота подышать вакуумом.
— Когда люди раззадорены, они теряют ощущение здравого смысла, — тихо ответил Прегер. — Всё выходит из-под контроля и заходит дальше, чем кто-либо способен себе представить. Сам по себе техник мыслит логично. А толпа техников — нет.
— И вы предлагаете усмирить их, подчинив себе их СМИ? Да это их лишь разъярит!
— Вы неверно понимаете мой план. Я хотел сказать — не напрямую. Они об этом не узнают, если всё сделать как надо.