Полукровка
Шрифт:
Когда Сорча умиротворяюще подняла руки и закрыла рот, чтобы сдержать тошноту, мужчина с мотыгой хмыкнул, снова плюнул ей под ноги и развернулся на каблуках. Толпа, собравшаяся вокруг них, ворчала и шипела на нее вполголоса одну и ту же фразу: «Орочья шлюха».
Она долго стояла там, пока народ осторожно возвращался к своим делам, хотя подозрительные взгляды по-прежнему устремлялись на нее. По городу прокатился враждебный гул, и Сорча стиснула зубы, борясь с желанием поджать хвост и убежать.
Вместо этого
Если они не собирались выгонять ее из города, она могла бы пойти дальше и посмотреть, не поможет ли ей кто-нибудь. Она не могла позволить себе не сделать этого.
Смаргивая подступающие слезы, Сорча размеренным шагом продвигалась дальше в Биррин. Насмешки и хмурые взгляды преследовали ее, отчего у нее покалывало шею.
Она придерживалась главной тропы, обходя пялящихся на нее людей, проходя мимо них. Не в силах уклониться от каждого толчка в плечо, Сорча подавила ворчание и потупила взгляд.
Просто продолжай идти.
Маленькие тропинки ответвлялись от главной дороги, как притоки реки, но она придерживалась самой широкой, не желая давать кому-либо возможность загнать ее в угол между зданиями. Наконец, главная дорога вывела на что-то вроде городской площади — широкое открытое пространство с редкими участками травы и множеством коновязочных столбов.
Справа от себя она наконец увидела то, что искала. Обшитое вагонкой здание с широким навесом, затенявшим обшарпанное крыльцо и скрипучую вывеску с изображением бочки. Женщина, такая же обветренная, как доски древнего крыльца, на котором она стояла, смотрела на площадь с хмурым видом, который она с готовностью обратила на Сорчу, когда та появилась в поле зрения.
Шурша лоскутной юбкой, женщина направилась обратно в дом.
Глубоко вздохнув, Сорча двинулась к торговой лавке.
Когда она вошла, дверь скрипнула, объявляя о ее приходе. Запах кожи и пыли ударил в нос, и потребовалось время, чтобы глаза привыкли к полумраку. Несмотря на множество витрин вдоль задней стены, груды товаров стояли в беспорядке. Ящики были завалены луком, веревками, неразрезанными тканями и необработанной шерстью. На восточной стене висело множество седел вперемежку с обувью разных размеров и сбруей. Сорча прошла вокруг колес повозки, разномастных стрел с истертым оперением, потертых мешков с картошкой, тусклых оловянных кубков и бочек с железными обручами. Ее глаза не могли полностью охватить все вокруг, но они зацепились за то, что выглядело как стопка наспех сложенной ткани.
Агрессивный звук прочищенного горла привлек ее внимание к дальней стороне торгового зала.
Хозяйка магазина устроилась за прилавком, сделанным из огромной необработанной доски красного дерева, укрепленной на двух бочках. Следы тяжелой жизни были запечатлены на ее загорелом лице, а копна седеющих волос была завязана на макушке в аккуратный узел. Положив руки на видавшую виды столешницу, женщина кисло посмотрела
— Это торговый пост. Вы не найдете здесь никакой благотворительности.
— О, нет, я и не думала, что найду, — ответила Сорча с невеселой улыбкой. — Я могу заплатить.
— Мы не берем такую плату.
— И я не предлагаю, — не то чтобы эта женщина должна была стыдить ту, кто это делал. Честно, что, по их мнению, происходит с женщинами, захваченными орками?
Она вытащила из кармана мешочек с монетами, подаренный ей Ореком, позвякивая им. Поза лавочницы, как и следовало ожидать, выпрямилась. Золото было универсальным языком. И на данный момент не нужно было покупать ее доброту или гостеприимство, хватило бы простых припасов.
Возможно, отец и лорд Дарроу не бывали здесь потому, что знали, какое это жалкое место.
— Я добиралась сюда несколько долгих дней. Понимаю, что город хочет, чтобы я ушла, поэтому чем скорее я получу то, что мне нужно, тем скорее уйду.
Не сводя чайно-карих глаз с кошелька с монетами, продавщица проворчала:
— И что же тебе нужно?
— Одежда. Рюкзак. Одеяла и спальный мешок. Продукты. И ванна, если возможно.
Женщина закусила тонкую губу.
— Это все?
— Карта, если она у вас есть. Я знаю, что мне предстоит долгий путь домой, поэтому понимать направление — хорошее начало.
— На поиски уйдет немало времени, — фыркнула лавочница.
Сорча выпрямилась и уперла руку в бедро. Была причина, по которой мать отправляла ее на рынок торговаться за предметы первой необходимости, Сорчу не трогали слезы братьев и сестер и хмурые взгляды торговцев. Уставшая, голодная и грязная, она чувствовала себя совершенно грозной.
— Я могу помочь с ванной.
— Прекрасно.
Бесцеремонно махнув рукой, лавочница повела ее глубже в лабиринт товаров, по темному холодному коридору с негорящими светильниками и, наконец, в заднюю комнату, где хранились ванны. В любом стоящем торговом пункте, и даже в таких захудалых, как этот, всегда было что-то вроде уборной для уставших от дороги путников.
Войдя в ванную комнату, Сорча была приятно удивлена, обнаружив ее старой и поношенной, но в то же время опрятной, как и сама хозяйка магазина. Большую часть комнаты занимали две медные ванны, а между ними стоял узкий комод с умывальником.
Сняв с себя внешние слои одежды, она наблюдала, как лавочница добавила угля в печь с дальней стороны и установила над ней огромный горшок с водой. Пока они ждали, когда закипит вода, Сорча помогла натаскать несколько ведер воды из колодца на заднем дворе и порылась в одной из стопок с женской одеждой. Она нашла несколько подходящих вещей и взяла их с собой в ванную, где помогла налить кипяток в более прохладную воду, уже находящуюся в ванне.
Огромный столб пара окутал комнату, и Сорча вздохнула почти с облегчением.