Последний аккорд

Blitz-22

— Это можно, — неохотно сказал Голд. — Но зачем?

— Только ты понимаешь, почему я хочу исчезнуть, — просто сказал Рик. — А значит, после моей смерти сделаешь всё, чтобы моё имя помнила только моя семья.

Недолго думая, Румпель добровольно согласился на первую сделку без выгоды для себя самого и собирался выполнить её условия.

========== Прыжки в пропасть ==========

Мистеру Голду нравилась его обыкновенная жизнь, но уже второе по счету утро, отмеченное тошнотой и болью во всем теле, оставляло некоторые сомнения.

Едва заставив себя

встать, он отправился в ванную, умылся, напился отвратительной воды из-под крана и застыл перед собственным отражением, прикидывая, сколько усилий придётся приложить, чтобы это мятое, небритое лицо, обрамлённое всклокоченными седыми волосами, обрело человеческий вид.

— Плохо тебе, да? — спросил он самого себя. — Ничего! Будет ещё хуже…

Ничего не предвещало «ещё хуже», потому что сегодня он должен был возвращаться домой. А что может быть лучше возвращения туда, где тебя любят и ждут? Но часом позже, попивая крепкий чёрный чай, он принял решение ехать в Нью-Йорк через Бостон: нужно было поговорить с Альбертом. И, конечно, нужно было обо всём известить Белль, которой он позвонил сразу же, как только поменял билеты.

— Здравствуй, Белль.

— Здравствуй!

— Я понимаю, как это сложно, но не можешь ли ты закрыться где-нибудь? Я не хочу, чтобы наш разговор слышали.

— Что-то случилось?

— Вроде того.

— Тогда подожди, — с того конца раздалось копошение. — Вот. Всё, говори!

— Я сегодня лечу в Бостон.

— Бостон? Но почему? — она перепугалась. — Что-то с Альбертом?

— С ним всё в порядке, — успокоил Голд. — Но это связано с Альбертом.

— Ты меня пугаешь…

— У нас будет внук.

— Что? Ты шутишь, да?

— Если бы… — вздохнул Голд. — Он сам пока не знает.

Дальше он коротко изложил Белль всю историю Лорен Каплан. После услышанного она долго молчала, и ему показалось, словно он всё это время говорил с пустотой.

— Поверить не могу… — наконец сказала Белль.

— Сам вот думаю: правда или привиделось.

— Так и думала, что чем-то подобным всё однажды и обернётся!

— Нет, не думала, — возразил Румпель. — И я не думал. Здесь особый случай.

— Хочешь сказать, что он её любит?

В чувствах Альберта он не был уверен, а вот Лорен, кажется, любила его в своей особой манере.

— Она для него много значит. Всё сложно.

— Он на тебя разозлится, — уверенно и мрачно произнесла Белль. — Если ты расскажешь ему, то он перестанет тебе доверять.

— Я знаю. Но он должен знать, — обречённо ответил Голд. — Возможно, однажды он поймёт, почему я так поступил.

Жена согласилась с ним и дала слово молчать, за что он был ей весьма признателен.

Самолёт до Бостона вылетал на три часа позже, чем самолёт до Нью-Йорка, так что он проводил Ив до аэропорта, успел ещё раз повидаться с Клайвом и попрощаться с городом. Чикаго нравился ему, но он подозревал, что по той же простой причине, что и Лос-Анджелес: Коль. Всё дело всегда было только в Коль, по которой он безумно тосковал. Особенно по той счастливой жизнерадостной девушке, которой

она была две недели назад. А теперь, когда Коль узнала всю правду, каждый её звонок в Сторибрук мог иметь для неё новый пугающий смысл, и он боялся представлять, каково ей было сейчас. Он был уверен, что в своём положении дочь глупостей не наделает, но ему от этого легче не становилось. Ему было стыдно, потому что он сам ничего не сделал чтобы спасти Роланда. Если бы он был хорошим человеком, то сразу же бросился бы следом за Роландом, попытался бы его вернуть или помочь ему, а не прятался бы за те же оправдания, которые своему бездействию приписала Реджина. Быть может, Голд сам боялся возвращаться, не зная в точности, с чем он имеет дело. Эта цепь невесёлых размышлений прервалась, когда он наконец сел на свой самолёт.

В Бостон он прибыл в пять часов вечера, на шесть назначил Альберту встречу в той же кофейне, в которой они обедали в прошлый раз, купил выпуск «Эсквайра», где опубликовали интервью Пратта, и притаился с ним у окна в самом углу.

Пока он ждал Альберта, ему позвонила Коль. Её тёмные печальные глаза взирали на него с экрана, что вселяло надежду на нормальный разговор, быть может, даже душевный, но и короткого ему было бы достаточно.

— Раньше было много звонков, а теперь я надеюсь, будет много слов, — весело сказал Голд. — Здравствуй, моя девочка.

— Привет, папа, — грустно улыбнулась Коль. — Слов будет больше. Ты грустный.

— По тебе соскучился. Ты тоже невесёлая, знаешь ли! И знаю, что не из-за меня…

— И из-за тебя тоже.

— Пробовала связаться?

— Да. Тишина.

— Возможно, я мог бы туда съездить… — осторожно предложил он.

— Нет, папа, — тут же отказалась Коль. — Любой посланный может так же не вернуться. Даже если это будешь ты. Я не хочу терять и тебя, поэтому оставь эту идею. И почему ты в Бостоне?

— О… Мне нужно поговорить с Альбертом.

— Зачем?

— Сообщить ему кое-какие новости. Очень важные.

— Поделишься?

— Вполне возможно, что у Дженни будет двоюродный брат… — неопределённо протянул Голд.

— Шутишь?!

— Нет.

— Кто мать?

— Лорен Каплан. Он никого с ней не знакомил.

— И как ты ему сообщишь?

— Думаю, заставить его поехать в Чикаго и узнать об этом лично.

— Коварно! — оценила Коль, чья улыбка стала наконец чуть менее натянутой. — Но наш профессор это заслужил!

— Согласен!

— А потом ты вернёшься домой?

— Первым делом.

— Возвращайся поскорее, — попросила дочь. — Правда.

— Считай, уже вернулся! — воскликнул Голд. — Встретимся часов через пять.

Этот разговор внёс ещё больший разлад в его душу.

Альберт, сама пунктуальность, пришёл ровно в шесть. Румпель умело спрятался от него за журналом.

— Пробежал глазами интервью. Пратт и правда тебя упомянул. И довольно лестно.

— Ты приехал, чтобы обсудить со мной интервью Пратта? — усмехнулся Альберт, располагаясь прямо напротив отца. — Что случилось? Ну, помимо исчезновения Роланда…