Последний аккорд
Шрифт:
— А кто же? — он был уверен, что правильно рассмотрел имя владельца, и им был старый добрый Хью Уэбстер, который категорически отказывался продавать квартиру в прошлый раз. — Я же видел точно: Х. Уэбстер.
— Да, Х. Уэбстер, — согласилась агент. — Только не Хью, а Ханна. Его дочь. Мистер Уэбстер скончался.
— Вот как… Очень жаль, — ему не было жаль. — Цена окончательная?
— Да, мистер Голд, — сказала агент. — Пять с половиной миллиона. Она даже ниже себестоимости. Мисс Уэбстер хочет разобраться со всем как можно скорее.
— Не будем
Заключив договор, Голд позвонил Белль и сказал, что у него для неё есть отличная новость, и что она, вероятно, даже будет прыгать от восторга. Через день он вернулся в Сторибрук.
— Ну, так почему я буду прыгать от восторга? — спросила Белль, когда с приветствием было закончено.
— Я купил квартиру.
— Так… — она немного расстроилась. — Ну ты же говорил, что не будешь покупать без меня?
— Я был уверен в выборе.
— Хорошо… И что это за квартира такая?
— Самая лучшая, — заулыбался Голд. — Она находится в Верхнем Вестсайде на 87-й улице.
— Нет…
— Дом № 251.
— Быть не может!
— Может, — убежденно кивнул Голд, — и есть.
— Но этот старик ни за что не хотел её продавать тогда! — Белль была готова прыгать от восторга.
— Его больше нет. Плохо для него, хорошо для нас, — пояснил Голд. — Цинично, но факт.
— О, жаль его, — ей не было жаль.
— Так что мы возвращаемся домой! — подвёл итоги Голд.
— Мы возвращаемся домой! — Белль дала волю своей радости и бросилась его обнимать. — Домой, домой, домой!
В течение следующего месяца они занимались сборами, отбирали вещи, завершали дела. Голд навсегда закрыл лавку, а содержимое переместил в подвал особняка. Кое-что, конечно, забрал с собой — немного магии на чёрный день. И ещё немного, чтобы выиграть время.
Белль, наверное, было тяжелее расстаться с её библиотекой, её детищем, но она ничего не сказала по этому поводу. За то время, что они прожили в Сторибруке, Белль воспитала себе неплохую замену в лице Джуди Селвин, которой перед отъездом смело перепоручила не только библиотеку, но и многое из своей личной коллекции, оставив себе только пару коробок. Раздел с магическими книгами и переводами полностью отошёл дочери Зелены Робин, которая работала в библиотеке с 2033 года. Ей же досталась и та самая квартирка над библиотекой. Это решение Голд не совсем понял.
— Конечно, нам не нужна эта квартира, — уклончиво сказал он. — Ну, теперь уже точно не нужна. Но всё же зачем? И почему именно Робин?
Они упаковывали его кабинет. Белль разгребала старые дела и порывалась выкинуть чуть ли не каждое второе.
— Ей нужна квартира, — мягко возразила Белль, — больше, чем тебе вот эта папка. «Ричмонд и Хопс»? Компании давно нет, а ты всё держишь.
— Мало ли.
— Прошло двадцать лет, — фыркнула Белль. — Я вот от книг избавилась. Они куда полезнее.
— Книги могла не отдавать, — пожал плечами Голд, плотно закрывая крышкой очередную коробку с полезными документами. — Но квартиру ты могла бы просто… Ну, не знаю…
— Робин — молодая увлечённая женщина, — серьёзно сказала Белль. — И ей нужно личное пространство для её занятий. Нужен свой угол. Дома у неё такого нет. И не появится, судя по всему.
— По чему по всему? — нахмурился Голд и смёл со стола несуществующую пыль. — У них же вроде дом приличных размеров. Знаю, потому что сам продал его им. Между прочим, дёшево.
— Ну… — протянула Белль, листая очередную папку, — скажем так: места там становится всё меньше. Она вроде как опять беременна. Только Коль пока не рассказывай. Потому что даже Роланд не знает. Нехорошо выйдет.
— Ладно, — кивнул Голд. — А знаешь… Всю эту стопку не смотри. Сразу в подвал. Там всё за 2018-й.
— А может, не в подвал? А сразу…
— В подвал, — улыбнулся Голд. — А ладно… На мусорку. Или просто сжечь. Полагаю, я не умею расставаться с вещами. Даже если знаю, что это мне никогда не понадобится.
— У нас слишком много вещей, — вздохнула Белль. — Ты уверен, что одного контейнера хватит?
— Не уверен.
Для их багажа понадобилось два контейнера. К тому же они доверху забили багажники двух машин, доживающих свой век мерседесов, которые решено было продать сразу после переезда. И вот наконец, сдав особняк под присмотр одной пожилой женщине, они покинули город. Белль ехала впереди вместе с собакой, а Голд с Крисом старались не отставать, или просто не терять её из виду. Однажды она уехала слишком далеко вперёд, и, кажется, сама испугалась, потому что после этого сбавила обороты и даже больше не перестраивалась в другой ряд без предварительного предупреждения. За свою семичасовую поездку они всего раз останавливались передохнуть. Голду и это было необязательно: он чувствовал, что мог бы ехать и ехать без остановки до самого Нью-Йорка.
Они втроём обедали в придорожном кафе, обсуждали местные бургеры и яблочный пирог. У пирога вкус был божественный, лучше, чем порой бывало в более респектабельных заведениях. Или всему виной было осознание значительности происходящего? Крис казался не менее перевозбуждённым, с восторженным любопытством рассматривал всё вокруг и иногда неуверенно улыбался родителям.
— Мы проезжали мимо этого кафе, когда ехали из Нью-Йорка в Сторибрук, — вдруг сказал мальчик.
— А я уж и забыл, что ты бывал в Нью-Йорке, — он не забыл. — Тебе понравилось?
— Понравилось, — кивнул Крис. — Но я не видел ничего толком. Пара парков. Коль показала свою школу и дом, в котором вы жили тогда.
— Вот как! — весело воскликнула Белль. — И как тебе дом?
— Ничего, — ответил Крис. — Но там вроде все дома такие: старые, красивые.
— Да. Так и есть, — согласилась Белль. — И мы снова будем жить в том доме. В той же квартире.
— То есть вы не шутили?
— Нет, — улыбнулся Голд.
— Не-а, — поддакнула Белль.
— Не думал, что стану частью нью-йоркской истории, — ответил на это Крис.