Последний аккорд

Blitz-22

— Я знаю. И не думаю, что ты поверишь мне, но я не вру. Моего человека убили. Того, который защищал его, — попытался убедить его Голд. — Остановись, Адам. Остановись и забудь обо всём этом. А его я вытащу, если это ещё возможно.

— Вытащи себя, — жёстко сказал сын. — Не лезь в это. Я серьёзно. Я прошу тебя.

— Нет.

— Тот же ответ.

С этими словами Адам вышел из машины и ушёл прочь. Голду оставалось лишь смотреть ему вслед и думать. Снова думать о том, что делать дальше. И ещё там, в Хобокене, он принял решение, единственное возможное

в этой ситуации. Нужен был надёжный человек, и самый надёжный из известных ему жил в Бостоне.

========== Джон Симмонс ==========

Вернувшись из Хобокена, Голд рассказал жене о своём намерении ехать в Бостон и разъяснил цель своей поездки.

— Почему Симмонс? — нахмурилась Белль. — Разве в Нью-Йорке нет никого, кто мог бы с этим справиться?

— Нет никого, кому я доверяю так же, как Джону.

— Мне ехать с тобой?

— Нет, — Голд улыбнулся и взял её за руки. — Не стоит беспокоиться. Останься с Крисом. За ним сейчас тоже нужно приглядывать. Я уеду всего на пару дней.

— После этих слов ты обычно исчезаешь на пару недель, — проворчала она. — Но думаю, что мне и правда лучше остаться.

На самом деле Белль придерживалась иного мнения, но оставила его при себе, понимая, что ей его не остановить. Она помогла со сборами и была чересчур сговорчивой, из-за чего Румпелю стало не по себе. Утром Голд проснулся с болью в ногах и спине, отступившей было в предыдущие два дня. Боль была настолько сильной, что он не смог встать с постели с первой попытки.

— Может тебе стоит повременить с поездками? — тут же спросила Белль, которая поднялась пораньше, чтобы проводить его.

— Всё нормально, — отмахнулся он. — Да и медлить нельзя. Ты и сама это понимаешь.

Белль согласилась и ушла на кухню, чтобы приготовить завтрак. Он сам присоединился к ней через пару минут. Она сделала несколько сэндвичей и часть завернула ему с собой: он согласился только на чай, потому что из-за боли и нелепого волнения его подташнивало от самой мысли о еде. У Белль тоже не было аппетита, но она всё же проглотила половину одного из сэндвичей, а потом, наблюдая за тем, как он медленно, растягивая время, пьёт чай, заулыбалась одновременно и радостно, и печально.

— Чему ты улыбаешься?

— Тому, что мы с тобой нередко так прощаемся, — ответила она. — Ты не позволяешь везти тебя на вокзал, мы садимся за стол и разговариваем так, будто встретимся через пару часов. Это немножко пугает.

— Не пугайся, — отмахнулся он. — Нужно верить в лучшее, а оно впереди.

— И всё никак не наступит, — скептически протянула Белль и посмотрела на него с грустью: — Просто постарайся ни во что не вляпаться, что очень вероятно, учитывая твои таланты. Мне иногда кажется, ты забываешь, что стал смертным.

— Думаю, этот урок я усвоил, — усмехнулся Голд и указал на багровый синяк под глазом. — Но я тебя услышал. Знаешь, думаю было бы неплохо, если бы меня кто-нибудь подбросил до вокзала.

На это она с радостью согласилась, и без десяти шесть они простились на платформе, как обычные

люди, после чего он сел в поезд, унесший его в Бостон. Некоторое время он с нежностью думал о ней и о Крисе, а потом все его мысли занял один лишь Адам. У него закралось вполне обоснованное подозрение, что Стефано Ортис никогда не обманывал его сына, и тот всегда знал, в чём дело. Это задело Голда. Но ещё сильнее его задевал тот факт, что Адам был совершенно уверен в похищении своего партнера. Немного поразмыслив, Голд пришёл к одному неутешительному для себя выводу: Адам даже не сомневался в его причастности к похищению. Прокрутив в голове их последний короткий разговор, он с горечью понял, что у него были все основания так думать.

Сойдя с поезда, Голд удержался от искушения сразу же поехать к Симмонсу. Сначала он заставил себя заглянуть в отель, зарегистрировался, оставил вещи в номере и только после этого отправился в Порт Норфолк, на Лоли-стрит, где в просторных двухэтажных домах жили состоятельные бостонцы, увлекающиеся хождением под парусом, и его непревзойдённый охотник за головами. Дом Симмонса был самым старым, маленьким и запущенным, будто в нём и вовсе никто не жил: он так выглядел ещё с тех времен, когда Симмонс был женат. Голд очень мало знал о его бывшей жене и прошлой жизни, а стоило бы знать больше. Это бы поумерило убеждённость в том, что Симмонс никогда не откажет ему: ведь на этот раз, когда Голд нуждался в его услугах больше всего, Симмонс впервые отказался.

— Почему? Джон, послушай…

— Руперт, ты знаешь, что я всегда только рад откликнуться и поработать на тебя, но сейчас я правда не могу, — с сожалением сказал Джон Симмонс. — Это… личное.

— А когда сможешь?

— Я не знаю, Руперт. Возможно, что никогда.

— Так!

Голд выпрямился во весь рост в тёмной пыльной гостиной Симмонса и внимательно посмотрел на сурового мужчину, который в одно мгновение утратил всю свою суровость и выглядел потерянным и даже, что было самым невероятным, испуганным.

— Что стряслось, Джон? Может, я могу тебе помочь?

— Нет, не можешь, — покачал головой Джон. — Да ты и сам пришёл за помощью и, судя по твоему лицу, она тебе нужна.

— Нужна… И дело совсем не в моём лице. Так что стряслось, Джонни? — настаивал Голд. — Я не уйду, пока ты мне не расскажешь.

— Тогда я выкину тебя силой, — мрачно пошутил Джон, но сдался: — Ладно! Дело в моём племяннике. Он попал в переплёт, и его выставили в подпольных боях против настоящего монстра. Ему не жить.

— И что ты будешь делать?

— Единственное, что можно было сделать. Я занял его место.

— И насколько серьёзен противник?

— Достаточно, чтобы сказать, что мне хана.

— И когда бой?

— В пятницу ночью.

— И других вариантов нет?

— Нет.

— Не верю! — отмахнулся Голд. — Всегда есть другой вариант.

— Не тот случай. Поэтому, извини, но я не могу помочь, — Джон Симмонс шагнул к нему и протянул руку. — Но я был рад повидаться. Прощай, Руперт.