Последний аккорд
Шрифт:
— Мама, я рассчитывал на одиннадцать человек, — сказал Адам, стараясь сохранить серьёзное лицо. — И ты, безусловно, оценишь домашние сосиски, которые я приготовил из индейки.
— Одиннадцать человек? — не унималась его мать. — Ты посчитал Дженни и Ори?
— Нет, я посчитал Генри и Бетт. Я знал, что они ещё заглянут.
— О, это ужасно мило! — саркастично улыбнулся Генри, догадавшись, что его с Бетт посчитали в последнюю минуту.
— Ладно, — сдалась Белль и с интересом спросила: — Сосиски из индейки? А что в них ещё?
Помимо сосисок из индейки их
— Роланд, сядь ненадолго, — вяло упрашивала Коль, обнимая сонную Дженни. — Хватит носиться.
— Сяду, как только разберусь с последней партией стейков, — пообещал Роланд. — Генри, хочешь ещё один?
Генри сидел за одним столом с Голдом, Белль и Коль. Бетани, под чутким руководством Келли, разрешили поиграть с котом в доме, и в итоге они пропали надолго, видимо, нашли отличную тему для разговора. И неудивительно: для двух непроходимых любителей кошек их питомцы были воистину неисчерпаемой темой.
— Нет, если ты не хочешь моей смерти, — с улыбкой отказался от стейка Генри, и Роланд снова убежал к грилю. — Когда я в последний раз столько ел? Не могу вспомнить, но мне кажется, что это было в Провиденсе, когда мама зажарила поросёнка в яблоках. Дженнифер в то время страдала вегетарианством и называла нас убийцами. Поэтому мы с Уильямом демонстративно его съели.
— Какие же вы злые! — засмеялась Коль и тут же замолчала, с опаской глядя на Джейн, но девочка, как ни странно, не обратила на смех никакого внимания, и её мама с удовольствием продолжила: — Все мои воспоминания о перееданиях связаны либо с Рождеством, либо с Лос-Анджелесом.
— Да, я уже слышал историю про мороженое.
— Это ерунда! Когда я училась на втором курсе, то каждые выходные ночевала у Роланда…
— Как и на первом курсе, — мягко поправила Белль. — В общем, как только Роланд переехал в Лос-Анджелес, она проводила у него каждые выходные.
— Да, но моя история о втором курсе! — возмутилась Коль. — В общем, иногда мы готовили или заказывали столько еды, сколько нам хватило бы на неделю, и съедали её под фильмы, на которые мы не попали в кинотеатр. Хотелось всё успеть, а сейчас просто хочется пораньше лечь спать и сдать работу в срок.
— Понимаю, — кивнул Генри. — Ты описала мою жизнь. Пишешь что-то своё?
— Нет, я… — Коль осеклась, заметив, что Белль от них ускользнула
— Да, — ответил Голд, который, разумеется, успел это заметить. — Она ушла сразу после твоих слов про второй курс.
Он был не в состоянии двигаться, но зато замечал всё остальное: и Адама с Крисом, которые строили пирамиду из пустых жестяных банок, и Фалко, который покушался на большое блюдо с сосисками, и Альберта с Лорен, которые целовались в саду, думая, что их никто не видит.
Самолёт Генри должен был вылететь из Международного аэропорта Лос-Анджелеса в половине девятого утра. Голд встал пораньше, чтобы его проводить.
— Будь умницей и слушайся папу, — ласково произнёс он, прощаясь с Бетт. — И пришли мне номер вашего журнала.
— Обязательно! — сказала Бетт и важно пожала ему руку. — До свидания, мистер Голд!
— До свидания, мисс Миллс, — улыбнулся Румпель и посмотрел на внука. — Позвони мне из Бостона, расскажи как долетели.
— Позвоню, — тихо ответил Генри и крепко обнял его на прощанье. — Я буду скучать, дедушка.
— Я тоже, Генри, — прощание с внуком далось ему труднее, чем он думал. — Но мы еще встретимся. На следующей неделе или позже.
— Встретимся, — улыбнулся Генри. — Нам пора.
— Да, пора…
Голд расстался с ними у терминала и отправился домой. Вёл он осторожно, ехал медленно, наслаждаясь видами города и стараясь сохранить в памяти каждую мелочь. Он почему-то придавал особую важность этой короткой поездке: то ли потому что у него было очень хорошее настроение, то ли из-за чувств, не самых привычных для него. Он испытывал беспричинную радость и лёгкую светлую грусть, а ещё нечто, напоминающее умиротворение, но он не стал бы использовать это слово, если бы попытался выразить свои ощущения словами. Хорошо, что тем, с кем он хотел поделиться, всё было понятно и без слов.
— Папа вернулся! — оповестила Коль и бросилась его обнимать, словно ей было семь, а он только что пришёл с работы. — Извини. Я тяжёлая.
— Когда тебя это останавливало? — подмигнул Румпель и с неохотой её отпустил. — Нам необязательно отказываться от этой традиции. Как и от многих других традиций.
— Хорошо, — легко согласилась дочь, вытянулась в струнку и детским насмешливым голоском спросила: — А что ты мне принёс?
— Вот… Ещё один медведь, — он вытащил из кармана брелок и отдал ей. — Дали на заправке за пять галлонов топлива.
— Спасибо! Я ожидала талон с парковки аэропорта, — усмехнулась Коль. — Мы с Роландом готовим завтрак. Мама в гостиной с Дженни.
Белль и Дженни сидели на ковре, среди игрушек. Малышку особенно интересовал разноцветный пластиковый шар-погремушка. За ту минуту, что Голд наблюдал за ней с порога, она успела облизать игрушку, побить об пол и бросить так далеко, как только смогла.
— М! — крикнула Дженни и указала пальчиком на шар, требуя его назад.
— Нет, я за ним не пойду, — покачала головой Белль, хотя легко могла дотянуться до шара. — Достань сама.