Последний полет Гагарина
Шрифт:
— Значит — армия, три года побегаешь в сапогах, человеком станешь. Я же правду сказал — молодец. Аллочка, мне поесть дашь?
Изображая полную безучастность к страданиям недоросли, я утоптал котлетку с гречневой кашей и салатом, выпил чайку. Благоверная с младшим родственничком терпеливо ждали высочайшего соизволения рассказать о невзгодах.
— Ладно, похваляйся. Что учудил?
Он молчал и хлюпал носом, тараторила Алла. Оказывается, Женик всерьёз увлёкся джазом, покупал пластинки. Снимая комнату у какой-то пары, поставил там радиолу, слушал Армстронга, правда не Нила-астронавта, а всего лишь негра
— Занятно. И чего же ты, милая, не вразумила юношу? Как будет по-латыни: от саксофона до ножа — один шаг?
Она швырнула в меня скомканную салфетку, попав в недопитый чай, что мне не понравилось. Женщина не должна швырять предметы в своего мужчину. Во-первых, некультурно, а во-вторых, вдруг под руку попадётся граната?
— Нагрянула милиция. Схватили его пластинки. Спрашивают: продаёшь? Он говорит: продаю когда послушаю. Они записали только «продаю», составили протокол, все пластинки изъяли по описи. Шьют спекуляцию.
— А фингал?
— Мент взял пластинку Билла Эванса и уронил, она разбилась. Я: что вы делаете! — родственничек вздохнул так тяжко, будто похоронил любимого попугая. — Он — тыц мне в рожу.
— Правильно! — назидательно ввернула Алла. — Нечего слушать всякое заграничное. Вон, Шульженко, Зыкина, Утёсов, Ленинградский симфонический оркестр, в СССР — самая лучшая музыка!
— Нафталин! — самоуверенно заявил битый юноша. — Билл Эванс — это стиль. Послушала бы сама, поняла бы.
— Я другое понимаю! — жена приподнялась со стула, на котором сидела спокойно, пока не нарвалась на отповедь брата, обвинившего её, передовую молодую женщину, в несоответствии стилю. — Ты — одной ногой в тюрьме! И если папа или Юрий не помогут, и вторая нога окажется там же.
— Ого! Чем же папа Марат поможет сыну из Оренбурга? Пришлёт теплые носочки, чтоб не холодно на Колыме?
Переборщил. У Женьки выступила слеза. Алла сдерживалась, но только из-за одного — явно намеревалась просить о помощи, голос дрожал от злости и целого букета других эмоций, вряд ли положительных.
— Он созвонился с московскими друзьями. Те дали телефон лучшего адвоката. Лучшего, поэтому самого дорогого. Завтра папа вылетает с деньгами. Но письмо в университет всё равно ушло!
— Пусть лучше ссыплет их мне. Деньги. Попробую решить вопрос.
Две пары глаз смотрели с недоумением и надеждой. К ним присоединилась третья — ксюхина. Вряд ли она сообразила, в чём смысл происходящего, но точно врубилась, что возникла проблема, и всемогущий папочка ща всё уладит.
Перед дочкой не имел права сплоховать. Достал цековский справочник и набрал Суслову домой.
— Михаил Андреевич? Гагарин Юрий Алексеевич, прошу простить, что звоню домой в нерабочее и неурочное время. Да? Спасибо. Возникла проблема, препятствующая моей поездке в США. Нет, вполне преодолимая, всё в наших руках, Михаил Андреевич. Но лучше я отменю свои встречи и с самого утра буду у вас, на Старой площади. Да, достаточно одного телефонного звонка, но авторитетного. Кто вы, а кто я рядом с вами! Спасибо заранее, Михаил Андреевич.
Очень не хотелось именно к нему обращаться, но уж больно удобно звёзды сошлись.
— Старая площадь… Я думала, ты выйдешь на начальника милиции…
— Дорогая, если я обращусь к начальнику милиции, максимум что смогу — попросить его о чём-то. И то ни один
Спекулянт снова шмыгнул носом. Алла толкнула его локтем — не отсвечивай.
— Так кому ты звонил, Юра?
— В Президиум ЦК КПСС, Суслову. Приказ оттуда ни один начальник милиции не проигнорирует, если погоны дороги.
— Ого…
— А ты думала! В советском теле главный орган — позвоночник. Потому что по звонку решается что угодно.
— Спасибо!
Она бросилась обниматься, но я сурово выставил ладонь вперёд.
— Обожди благодарить. Спасём недоразумение от отчисления — тогда. А теперь давай просто обнимемся.
Недоросль остался ночевать. Комнатосдатчица заявила, что на порог не пустит спекулянта и дебошира, вещи выбросит на лестничную площадку. В одном с ней солидарен, к нам на перманентный постой его не пущу.
Ночью в постели объяснил Алле детали.
— Когда решался отбор первого кандидата в космос, мне сделали замечание, что жена непролетарского происхождения. Вот если бы Марат был хлопководом, пекарем, столяром или хотя бы сантехником — другое дело.
— Ты предпочёл бы дочь сантехника?!
— Я предпочёл тебя, Марат Владимирович шёл как бесплатное приложение. Каманин отмёл возражения: жена — военфельдшер, а не завсекцией в универмаге, нормально. Но вот судимый брат жены тогда вообще бы поставил крест на зачислении в отряд космонавтов, и мы бы сейчас любовались на северное сияние, а не на огни Садового кольца из окна четырёшки-сталинки. Теперь несколько проще, но тоже ничего хорошего. Один раз спасу, но лучше бы он взялся за ум.
— Не сердись на него…
— Потому что Женька — тоже приложение к тебе. Ладно. Но ты не представляешь, до чего не хочется мараться.
Наутро у меня планировалась встреча с Келдышем, потом с Королёвым. В Звёздный не успевал, решил уделить несколько часов книгам, надо же готовиться к экзаменам в академии. Шурин смешал все планы, паразит.
В кабинете Суслова в здании ЦК очутился впервые, всегда сталкивался с ним или в Президиуме, или на каких-то торжественно-титульных мероприятиях. Именно он приложил массу усилий, чтоб протолкнуть мой визит в США по приглашению ведущих телекомпаний. Кеннеди, а также кто-то из его администрации и Конгресса вряд ли меня позовёт в ближайшие лет двести, тот Гагарин лишь раз заскочил в ООН, чисто по пути в ходе бесконечных вояжей, словно Америка была лишь бензоколонкой для промежуточной заправки.
Суслов и Громыко умудрились согласовать поездку, прекрасно понимая, что даже визу мне будут давать со скрипом или вообще откажут, выручил диппаспорт помощника военного атташе при посольстве СССР в Вашингтоне. Генералы ВВС кричали «только через мой труп», опасаясь утечки военных секретов. Говорят, что взбешённый Суслов крикнул самому ретивому золотопогоннику: раз так, готовьтесь к похоронам, товарищ.
Поэтому я точно знал, к кому обращаться.
— Михаил Андреевич, у меня семейное ЧП, — признался с ходу. — Милиция обвинила брата супруги в мелкой спекуляции и сейчас раскручивает дело. Знают, кто у него в родне, не иначе как ждут взятку.