Последний полет Гагарина

Матвиенко Анатолий Евгеньевич

Народ развеселился, тот же полковник уточнил:

— А в бороде не узнают?

— Даже консьержка не признала, живу в особом доме, подъезд с консьержкой. Пока бороду не снял, не пускала, хоть дерись с ней. А она гораздо больше меня, килограмм сто!

Посмеявшись, часть аудитории заняла места за столами в лёгком расположении духа. Но разговор шёл о весьма серьёзных вещах, по итогам конференции сформируются рекомендации для командования ВВС, с визой Генштаба и подписью министра обороны они уйдут в ЦК КПСС, где наверняка вызовут некую реакцию.

Главком ВВС только в самом конце решил дать слово Каманину — поблагодарить авиационную самодеятельность за новаторские идеи

и закруглить вече. Николай Петрович обернулся ко мне и, заметив мой кивок, предложил:

— Поскольку лётчик-космонавт Гагарин координирует деятельность Совета главных конструкторов и лучше всех ориентируется в возможностях ОКБ, прошу его прокомментировать разработки наших специалистов.

Заказывали? Получите!

Как водится, начал со слов благодарности. А потом расхреначил их прожекты в пыль.

— Идея создания воздушно-космического самолёта с высотой полёта 60–150 километров и орбитального космического самолёта с высотой полёта 1000–3000 километров, безусловно, весьма привлекательна, но далека от современного уровня технологий. Авторы предложения не учли совершенно разные условия для перемещения летательного аппарата в стратосфере и в безвоздушной среде. Космический корабль не нуждается в крыле и хвостовом оперении. Если его оснастить крылом, то оно пригодно лишь для посадки по-самолётному, то есть по траектории, близкой к горизонтальной. Даже для сравнительно лёгкого аппарата, каким является корабль «Восток», элементы планера добавят минимум несколько сот килограмм веса. Добавим термоизоляцию, выйдет более тонны. Парашютная система и твердотопливный двигатель мягкой посадки весят многократно легче, отработаны, позволяют приземлиться практически в любом месте, а не только на подготовленную полосу.

— Докладчик подчёркивал, что самолёт после дозаправки пригоден к новому полёту, — напомнил Вершинин.

— Так точно, товарищ Главный маршал авиации. Он смешал цель, заключающуюся в многократном использовании космического аппарата, и авиационный принцип приземления спускаемого аппарата. Докладываю, что спускаемый аппарат и по массе, и по стоимости, и по трудозатратам составляет малую часть комплекса, состоящего из ракеты-носителя и собственно полезной нагрузки. Когда технологии позволят, конструкторы в первую очередь обратят внимание на повторное использование ступеней ракеты-носителя. Спускаемый аппарат не сложно запустить повторно, восстановив термозащиту, антенны и некоторые другие элементы, страдающие при входе в плотные слои атмосферы. Но мы пока не идём на такой риск. Конструкторы считают, что спускаемый аппарат, испытавший нагрузки полёта, отличается сниженной надёжностью по сравнению с новым.

Разумеется, я не мог рассказать про самолёт «Буран», в мечтах многоразовый, по факту летавший единожды, и финансово-провальную эпопею шаттлов, из пятёрки которых два разрушилось в воздухе, сгубив экипажи. Пилотируемая орбитальная космическая авиация, оправдывающая своё существование, несбыточна как минимум до середины двадцать первого века.

— Как вы оцените вторую разработку — самолет-носитель для старта с него космических летательных аппаратов? — Вершинин явно был уязвлён. Если раздраконю и второй гига-проект, вся масштабная затея с конференцией не стоит и выеденного яйца. Но в том не моя вина.

— Она реализуема, товарищ Главный маршал авиации, если авиационная промышленность обеспечит нас самолётом достаточной грузоподъёмности, чтобы заместить первую ступень ракеты-носителя. Разрешите объяснить на конкретных и общеизвестных цифрах, на что ориентироваться. Американцы объявили о выработке конфигурации ракетного комплекса для полёта на Луну. В их

печати приведены следующие данные: первая ступень ракеты «Сатурн-5», развивающая тягу свыше трёх тысяч тонн, выведет на высоту семьдесят километров вторую ступень, третью ступень и полезную нагрузку, по памяти точно не доложу, масса только второй ступени приближается к пятистам тоннам. Скорость при разделении ступеней примерно в девять раз превышает скорость звука у земли. Ещё раз: нужно в вертикальном полёте разогнать объект массой пятьсот тонн до скорости свыше двух километров в секунду и поднять на восемьдесят пять километров. Как только в ВВС СССР появятся такие самолёты, они заменят ракеты-носители. Лётчик-космонавт СССР майор Гагарин доклад закончил.

Я видел, как вытянулись лица. Ту-95 и малосерийный М4, даже если заправить их минимальным количеством топлива, поднимут в лучшем случае порядка двадцати тонн на десять с чем-то километров, не достигая скорости звука, и то — в горизонтали. От нарисованного мной носителя они далеки как «Илья Муромец» Первой мировой войны.

Послезнание охлаждает горячие проекты. Слишком хорошо знаю основные наработки по воздушному старту.

Вершинин рекомендовал инициаторам гросс-изобретений предоставить Совету генеральных конструкторов соображения в доработанном виде с учётом высказанных замечаний, на том объявил конференцию законченной. К счастью, без итогового документа, отправляемого наверх, тут маршал чётко сориентировался.

Вышли, Каманин благодарил меня за выступление больше, чем за космический полёт.

— Юрий, вы в своём статусе первого космонавта — неприкасаемый. Мне подобная откровенность не сошла бы с рук.

— Кажется, в загашниках Циолковского сохранилось письмо, Николай Петрович, от сознательных колхозников какой-то там губернии, тоже предложивших космический ероплан. Аграрии были люди с пониманием, что в безвоздушном пространстве пропеллер сего аппарата работать не сможет, посему предложили оснастить аппарат мехами наподобие кузнечных, чтоб из них воздух пырскался бы к пропеллеру.

— Впрыскивался? — генерал сам прыснул в кулак от смеха.

— В оригинале именно «пырскался». Уровень образованности растёт, а люди не меняются. Норовят выдать откровение и решить проблему, над которой годами бьются коллективы НИИ и СКБ. Пусть их… Главное, через Генштаб нам с вами не спустят новых поручений.

Стремясь не обижать военных, ОКБ-1 готовило новый «Восход» к беспилотному старту, оснастив спускаемый аппарат шпионской фотоаппаратурой. Прежние корабли «Восток» в ипостаси «Зенит» получали нарекания из-за ударов о землю. Военным хотелось использовать фототехнику по второму кругу и дальше, «Восход» с твердотопливной ТДУ мягкой посадки обещал эту возможность. А мы, энтузиасты лунной программы, ждали испытания надувного шлюза для выхода космонавта в открытый космос. Кроме того, после двух успешных полётов Госкомиссия просто обязана дать разрешение на пилотируемый двухместный рейс. Эти «восходы» не летали под своим истинным именем, маскируясь под очередной «Зенит» или «Космос».

День закончил в приподнятом настроении, радуясь, что избежал служебных неприятностей из-за прожектов космических авиаторов, но, оказывается, поторопился. Гадость ожидала дома.

В зале перед работавшим без звука телевизором сидел на диване Женька, понурый и словно схуднувший, Алла уговаривала брата поесть, но тот, о чудо, отмахивался. На скуле студента проступил синяк.

— Подрался? Молодец! Мужиком растёшь.

— Какое там — молодец! Юра! — простонала супруга. — Его милиционеры приложили при задержании. Шьют уголовку, письмо в универ отправили на отчисление.