Последний танец Кривой белки

Цуприков Иван

Вот, уже и солнце все ближе и ближе было к земле, меняя свой цвет с золотистого на оранжевый. И, когда его шар повис над горизонтом, хант снова остановился. Разбросал у нарт оленьи шкуры и присел посередине их, ожидая, чем угостит его Виктор.

Сухое щучье мясо он ел с причмокиванием, а когда выпил спирта, предложенного ему Виктором, затянул только ему знакомую мелодию: "У-у-у-у-умм-маааа-ууу".

Михаил, слушая музыку, снял с нарт простывшие на ветру свои носки и натянул их на ноги. На сырые носки с

большим трудом натянул сапоги и, выпив с кружки разведенный спирт, улегся на шкуру, укрывшись другой, закрыл глаза.

Песня ханта успокаивала, расслабляла уставшее от долгого перехода тело и потихонечку убаюкивала его сознание.

Несколько раз просыпался, скорее всего, из-за холода, укрывался шкурой и заново усыпая, удивлялся, что в этот раз ему ничего не снилось.

– 5 -

Сильный всплеск воды разбудил всех. Михаил, дрожа от холода, приподнялся. Молоко рассвета стекало с кривой поросли сосенок и березок в болото. Трава покрыта инеем, а с небольшого озерца, на берегу которого они остановились вчера вечером, шел пар.

– Закончилось бабье лето, - потягиваясь, сказал Виктор.

– Да, - поддержал его Яшка.
– Сорт жир гуляет. Скоро, скоро зима.

– А что такое сорт?
– рассматривая черную толстую палку, лежащую в воде, спросил Михаил.

– Ай, - рассмеялся хант.
– Щука, лови, - и показал пальцем на эту палку.

– Щука, что ли?
– удивился Михаил.

– Она самая. Подай-ка мой рюкзак, только не шуми, спугнем.

Виктор достал из рюкзака веревку, накрутил ее на шест, которым Яшка погонял оленя, и, сделав на ее конце петлю, начал опускать ее в воду.

– Там голова, - предупредил Муравьева хант.
– С другой стороны лови сор.

Виктор поднял шест и, отведя его немного в сторону, стал медленно опускать петлю в воду.

А щука и внимания не обратила на приближающуюся с хвоста веревку. Резкий рывок шеста вверх, сильный всплеск воды и бьющаяся на затянувшейся петле рыбина теперь не отпускала внимания Михаила.

И все же она выскользнула из петли, но упала не в воду, а на берег. Михаил бросился к ней и, оседлав огромную рыбину, уперся руками в ее голову.

– Не убежит, - сказал Яшка и, показав рукой, чтобы Михаил ему уступил, присел рядом с рыбиной и резким ударом ножа отсек ей голову. Вспорол ей живот, спину и быстрыми движениями снял с нее шкуру, нарезал ее тонкими кусками.

– Все, завтрак готов, - сказал он.
– Прошу кушать.

Михаил впервые пробовал сырое мясо щуки, чуть-чуть присаливая его. Вкусное, отметил он про себя, освобождая его зубами от костей позвонка. Глянув на ханта, улыбнулся. Его борода была испачкана мелкими рыбьими косточками.

– Да, - сказал тот, - хороший сорт.

– П-первый, - не поняв его,

сказал Михаил.

– Сорт - это не наименование свежести, а так по-хантыйски называется щука, - прошептал Муравьев, и бросил остатки недоеденной рыбы в озеро.

В воде сразу же раздался всплеск.

– Голодная, - сказал хант.

И бросил в воду голову щуки, шкуру, хвост.

– Так, на уху бы оставил, Яшка, - вскрикнул Виктор.

– Не а, скоро дома будем. Ойёшка будем кушать. Гушка хорошо готовит шулюм. Пальчики оближешь, - улыбается Яшка.

– З-здор-рро-во!
– моя руки в воде, сказал Михаил.
– А почему эту реку называют Золотой?

– Не а, это Виктор так говорила. Здесь ее зовут Ай-ёхан - маленькая река.

– Так я, Мишенька, просто сравнил ее с Золотой речкой, что на Аранга-туре, на озере.

– А-а, а я д-думал, щ-щука - з-золото.

– Здесь золото - таймень. Скоро попробуешь.

– Да, алн, рыба укусная, - говорит Яша.
– Пошли. Часа три осталась идти. Перешли мы Ай-ёхан, - и, ухватив оленя за ухо, потянул его за собой.
– Пошли.

– 6 -

Свора собак, встретивших лаем гостей, сильно напугала Михаила. Это были высокие, с овчарку, лайки, с длинными пастями, зубастые.

– Фу-у-у, Айяка, свои!
– громко крикнул Яшка.
– А, ну, псина, домой. Кыш! Айяка!

И пёс его, тут же поджав под себя хвост, что-то злостно рыкнув, быстро семеня ногами, побежал в лес, а за ним и все остальные собаки.

– Айяйка, сука - мать. Ей только команду дала, остальные мальцы слушают.

"Ничего себе, мальцы, каждая - с волка", - подумал Михаил.

– Один отсюда твой, даже - два, - хлопнул по локтю Виктора Яшка.
– С волчьей пастью мне собака не нужна. Я еще сам хороший охотник, а он оленя будет резать. Хорошо,Витя?

– Ой, Яша, я тебе за все благодарен.

– Не Яша, Яшка я, - поправил Виктора хант.
– Скоро оленя придет, зима скоро, пойду на Сосьва, там нынче не бывал. Мха много, жирный будет олень. А Мишка с тобой?

– Да, - улыбнулся Муравьев.

– У Тишки тоже есть волчий пасть, даст две собаки тебе. Хватит?

– Премного, - обнял ханта Муравьев, - век вашу доброту не забуду.

– Век - это сколько?

– Сто лет.

– А-а-а, это хорошо! А. если вертолет будет бить оленя моего, поможешь?

– Конечно. И я, и Мишенька, правда?
– Виктор вопросительно посмотрел на Степнова.

– Да, да, - улыбнулся Михаил.

– Он - воин! - повернувшись к Яшке, сказал Виктор.
– В Афганистане воевал. Он знает, как вас защитить.

– Хорошо, - разулыбался хант.
– Поехали, - и, потянув за ухо оленя, пошел по еле просматривающейся в лесу тропке.