Последствия старых ошибок
Шрифт:
Хотя жёстких ограничений не существовало. Информационные «блага» цивилизации формально не находились под запретом. Их просто сторонились… С меня, например, в первый же день сняли форму и средства защиты. Но браслет общей связи я оставил, и никто мне ничего не сказал. Другое дело, что я браслетом почти не пользовался здесь. Обходился. Но какие тогда каналы — дополнительные?
— Основной канал получения информации — непосредственное её восприятие из единого информационного поля. Тебе это должно быть знакомо. Ты способен действовать по интуиции. А
— Я не понимаю, — сказал я честно.
— Иди на лекцию. Позже я найду время поговорить с тобой, и мы вернёмся к этому.
Айяна отпустила меня жестом.
Вышло так, что ей пришлось возиться со мной гораздо больше, чем она планировала. Сначала она настояла, чтобы меня допустили к обучению самоконтролю и философии вместе со старшими учениками, потом ей пришлось взять на себя функции моего наставника: тот, кого выделили поначалу, слишком болезненно относился к общению со мной.
На лекции мы тоже сидели или лежали на полу. Никто ничего не записывал. Знания должны быть восприняты, считается здесь. Сначала нам рассказывали о чём–то. Потом просили подтвердить собственными наблюдениями. Потом продемонстрировать опытным путём. И, наконец, каждый индивидуально должен был обсудить эту тему со своим наставником, один на один. А потом… Потом нам снова предлагали послушать и обсудить ту же лекцию.
Я лежал, подперев голову кулаками.
По–экзотиански я понимал уже не так плохо. Но на лекциях количество незнакомых слов зашкаливало, и я с трудом улавливал, о чём вообще речь.
— Человек состоит из нескольких несовместимых ипостасей — физической и духовных. Каждая из них развивается и эволюционирует. Они подталкивают и стимулируют друг друга. Но преимущественно наше развитие двойственно. Животная душа, опирающаяся на физическое тело, в процессе эволюции развивает мышление. И на основе этого она получает ИНФОРМАЦИЮ о мире. Вторая ипостась человека, или его собственно духовное, полностью состоит из информации. Дух наш — это наработанная вселенной информация о нас. Информация первична. Мы доказали это, изучая мутации людей. В мутациях виноваты не гены, как это считалось раньше. В генах только закрепляется искажённый признак. Мутация — это нарушение организмом восприятия информации об устройстве мироздания и своего места в нём. Информационный сбой…
Я глубоко вздохнул. Ощущение собственного кретинизма меня очень напрягало последний месяц. Даже в руках медиков Локьё я не ощущал себя таким бревном. Там, по крайней мере, было несколько небезынтересных встреч и разговоров.
— …ключ связи мышления и изначальной ИНФОРМАЦИИ лежит в развитии чувственного восприятия… Физическое тело не имеет общей сигнальной системы…
Я не выдержал, наконец. Нет, я не сказал то, что уже два часа вертелось на языке: мол, отпустите меня и всё такое. Я тупо уснул.
Когда меня потрясли за плечо, и мелодичный почти
Девочка была на вид лет 18–19–ти, разноглазая, кудрявая и нескладная, как лосёнок. Но всё равно очень симпатичная. Я уже осознал, где именно уснул, но зальчик опустел, а за окном висело синевато–красное, закатное солнце. Солнце называлось Ареда. 12–й класс безопасности, один из самых благоприятных для нас, двуногих.
Я сел.
— А где все?
— А разбрелись уже. А я подумала, что надо разбудить тебя: у спящих на закате — голова заболит. А бабушка так говорила…
— Забавно, — сказал я, и, поддаваясь её аканью, спросил. — А почему раньше никто не разбудил?
Девушка–лосёнок хихикнула.
— А зачем?
Действительно — зачем? Что спал, что слушал… Я душераздирающе зевнул и вышел в теплый молочный вечер.
Было ещё душновато, но чувствовалось, что жара вот–вот спадёт. Шелковистая трава под голыми пальцами снова заставила улыбаться. На территории храма почти все ходили босиком. Ну и я разулся. И словно стал моложе лет на десять, а может и больше.
В прихрамовом саду никого из молодых я не увидел. Наверное, на пляж все ушли. Можно бы и мне. Купанием я, правда, не очень увлекался, не до конца зажившие ранки намокнув чесались, и для меня контакт с Бризо даром не прошёл. И, тем не менее, мой организм как–то справился, хоть и заживало непривычно долго, а вот алайцу досталось по полной.
Были в купании и другие неприятные моменты. Хотя бы то, что посмотреть на меня сбегались девушки со всего города. И история моя их интриговала, никто не знал, кто я и откуда, и шрамов — как полосок на трири (это такой зверёк здешний, вроде кошки). Раньше я бы позволил какой–нибудь девушке себя завести. Сейчас… Сейчас только смотрел на них, а вспоминал другую.
Блин, ведь солнце уже садится! Малую пора купать!
Я резко развернулся и двинул в глубину сада к дому Айяны. Меня поселили сначала в общем доме, куда уходит жить от родителей повзрослевшая молодёжь. Но вчера Айяна выяснила, что по ночам мне снится совсем не то, чтобы ей хотелось, и взяла меня в дом.
Сны мне и, правда, приходили здесь странные: я постоянно куда–то бежал, опаздывал, вокруг гибли люди, и я не успевал ничего сделать снова и снова… Просыпался в поту и снова проваливался в такой же бред.
По заведенному в храме порядку, полагалось рассказывать своему наставнику всё, даже сны. Я и рассказал по глупости. И Айяна тем же вечером вошла в нашу спальню, где кроме меня спали прямо на полу, но не без удобства, ещё восемь парней, крепко взяла за руку и повела в дом. Обсуждать она свои намерения со мной не собиралась, хотя к мужской компании я был более привычен. А вот в доме мне приходилось спать последний раз лет в 19, когда приезжал на каникулы после первого года обучения (если не считать дом фермера в Белой долине). Но — кто бы меня спрашивал?