Потрясающий мужчина. Книга 2
Шрифт:
— Что делали другие виды животных? — опять спросила Таня.
— Они вымерли гораздо раньше. Когда пришла очередь динозавров, другие реликтовые животные и растения уже вымерли. Но это никого не интересует. Если вспомнить, что гомо сапиенс, у которого оказалось достаточно разума, чтобы развести огонь, не существует даже нуля целых двух десятых миллиона лет, а динозавры прожили сто сорок миллионов лет, то нужно признать: так долго, как динозавры, мы не продержимся.
— Очевидно, все существа с маленьким мозгом хорошо приспосабливаются, — предположила
— Во всяком случае, динозавры не виноваты в том, что вымерли.
— Извини, пожалуйста! — улыбнулась Таня. — Я понимаю, всегда найдется повод поговорить на любимую тему. Я тоже нахожу динозавров страшно интересными, но как это мы с сережек перескочили на твоих любимцев?
— А вот как. Вместо того, чтобы все время спрашивать, почему умерла их любовь, лучше бы Виола спросила, почему она вообще так долго просуществовала.
— Ну, это ясно! — воскликнула Таня. — В студенческие годы, пока речь шла только о любви и удовольствиях, все было в порядке. Потом климат поменялся, речь пошла о карьере и деньгах. Тут приспосабливаться стало сложнее. А тот, кто не может приспособиться, должен погибнуть.
— Непреложный закон эволюции, — сказал Руфус. — Я это учила как непреложный закон свободной рыночной торговли.
— Ты можешь хоть раз говорить о чем-нибудь другом, а не о деньгах? — нервно спросила я Таню. — Мне кажется правильным то, что говорит Руфус. Динозавры не были виноваты. На них вдруг обрушилась катастрофа…
— А ты можешь хоть раз думать о чем-нибудь другом, а не о любви? — перебила меня Таня. — И возвращаясь к твоим пластмассовым серьгам — верни их ему, пусть в обмен выплатит тебе стоимость половины автомобиля.
— Пойдем, — позвал Руфус Таню. — А по пути я объясню тебе, почему каждый динозавр — ящер, но не каждый ящер — динозавр.
— Для чего? — удивилась Таня.
— В благодарность за то, что ты растолковала мне разницу между ссудой и промежуточным кредитом.
Таня засмеялась.
Они отправились в бистро, где Руфусу предстояло познакомиться с Таниным ювелиром по имени Вернер. Таня не спросила, хочу ли я пойти вместе с ними. Я бы все равно не пошла. Я хотела побыть одна со своими мыслями.
76
Я лежала в постели надев наушники, а в плейере крутилась кассета Элвиса. Его песня «Отель, где разбиваются сердца» стала моей любимой.
Я слушала эту песню снова и снова. Я попыталась ее перевести. По-немецки она звучала глупо — во всяком случае, если переводить в правильном ритме. Но мне казалось, что Элвис написал ее для меня.
Я была очень одинока. Мне не хватало Бенедикта. Мое сердце сжималось от боли. И все, о чем пел Элвис, опять было правдой.
— Бенедикт принес в мою жизнь смысл, — громко сказала я. — Бенедикт лишил мою жизнь смысла: да будет имя Бенедикта…
Бенедикт! Бенедикт! Бенедикт!
Но после конца все начиналось сначала:
С тех пор как ты бросил меня…
Я так одинока…
77
Тридцать
И вот, в час дня, Руфус позвал меня к телефону:
— Это он.
На меня напал паралич! Я не в силах сказать Руфусу, что предпочла бы поговорить из своей комнаты. Я так много раз представляла себе, как он позвонит, и вот я опять слышу его голос:
— Алло, Виола, ну как дела? Ты меня слышишь?
— Да.
— У тебя все в порядке? Ты меня слышишь?
— Да.
— Слушай, я вынужден побеспокоить тебя по одному неприятному вопросу. Нора волнуется, что у тебя остался ключ от дома. Пожалуйста, пойми меня правильно, не потому, что мы тебе не доверяем. Но она боится, что ты можешь потерять ключ и кто-нибудь чужой придет в дом. Она уже менять замок хочет, ты же ее знаешь.
— Да.
— И твои вещи остались. Я думаю, ты захочешь их забрать. Меди сказала мне, что ты перестала платить. Я считаю, это абсолютно правильно.
— Да.
— Слушай, я собрал все твои вещи. Я не хочу, чтобы ты в чем-то испытывала нужду. Я думаю, тебе лучше их перевезти в отель, чтобы все было под руками.
— Да.
— Я хочу сказать, спешки нет, но не могла бы ты забрать свои вещи в эти выходные, скажем, в субботу во второй половине дня? Я мог бы через фирму организовать небольшой фургон, будет недорого и с погрузкой помогут. Очень удобно.
— Да.
— Значит, договариваемся — эта суббота, три часа?
— Да.
— Прекрасно, я очень рад, — сказал Бенедикт, и у него вырвался смешок. Мне даже кажется, что он посылает мне по телефону воздушный поцелуй.
— Да. Я тоже рада.
— Это значит, что ты должна забрать свои вещи, — подвел итог Руфус.
Это значит, что я в субботу увижу Бенедикта. В тот же день я в мусорной корзинке обнаружила настоящий лаковый пакет от Тиффани! Руфус сказал, что там ночевал японец. Невероятно, чего только не выбрасывают люди! Теперь у меня есть даже пакет от Тиффани — ну разве это не добрый знак! Возьму его с собой в субботу, когда поеду к Бенедикту.
Жизнь вдруг опять обретает смысл.
78
И если это правда, что я последний раз увижу Бенедикта, он должен подарить мне эту ночь, эту последнюю ночь. И после этого я никогда не буду спать с мужчиной… Но в глубине души я знаю, что это будет не последний раз, эта ночь все изменит. И думаю только об одном:
«Одна лишь ночь с тобой, вот о чем я молю…»Когда я ехала на Мюнцбергштрассе, мое сердце колотилось так громко, что мне казалось — это слышал каждый в автобусе. Я выехала слишком рано и вылила на себя слишком много духов. Неважно, если даже Бенедикт и заметит, как тщательно я приготовилась к этому дню, к этой ночи. Он это и так знает.