Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
– Уже нажился до горьких соплей.
– Но вот вам все мои слова сбылись, а вы не верили.
Тёща уже залезла в жизнь и к Агафье, она здесь с детями, Петро в Бразилии, тёща разводит; Ольга тоже здесь с детями, Василий в Австралии, и тоже разводют [235] . Я не знаю, что она думает: все зятевья и снохи худые, а она хороша.
На другой день утром голова болит, Юра спрашивает:
– Есть чем опохмелиться?
– Чичас посмотрим.
Завсяко-просто открыл бутылку у Алексея, опохмелились, сноха увидала – надулась. Алексей подходит и говорит:
235
Речь идет о сестрах Марфы – об Агафье с мужем Петром Фефеловым и об Ольге с мужем Василием
– Тятя, Феня не любит, что ты хозяйничал у нас в дому.
Ого, думаю. Попросил у их фотографии на память – не дала. Вижу, что нервничат, что мы с Алексеям разговаривам. Вот тебе и любимый сын, и всё ето настроил Коля, она ему родственница по матери. Она баловала её, не знали, как выдать взамуж, и Коля выискался отдать её взамуж, сказал, что: «У нас в Уругвае есть Алексейкя Зайцав, очень порядошный парень, приезжайте, мы её выдадим за него». Как ето было – не знаю, но Коля добился своего, поетому я мешался, приказ был, чтобы меня не было на свадьбе. Алексей ишо два раза были у нас в гостях, и она увезла его в Аляску. На прощанья Алексей мне сказал, что:
– Мы с Феней договорились друг другу угождать.
– Вот, Алексей, ето первая твоя ошибка, я так же договаривался с твоёй матерью, но ничего не получилось.
И так оне уехали.
Тесть стал приглашать, чтобы я принялся [236] .
– Но как? Меня не примут.
– А ты съезди к своему духовнику, покайся, и тебя примут.
– Хорошо, я съезжу.
Поехал в Бразилию в Масапе, пришёл к Василию Килину, стал просить сходить на дух [237] , он не стал слушать, отсрамил как мог и выгнал. Но ето не по закону, он должен всё расспросить, узнать, тогда решать, а он поступил жутко как. Но слухи идут, что оне обои с женой очень пьют. Я с обидой вернулся домой, увиделись с тестям, я ему всё рассказал, он подумал и говорит:
236
Попросил о том, чтобы приняли в собор.
237
Сходить на покаяние.
– Хорошо бы ты покаялся на все соборы.
Я ему ответил:
– Нет проблемы.
– Ежлив ты покаешься на все соборы, нет тебе правила, останешься чистый.
– Я ето хорошо знаю, поетому соглашаюсь, и буду писать покаяние на все соборы.
– Ну, молодец.
Я селых два месяца всё ето готовил и думал, не забыл ли что-нибудь, и разослал по всем соборам, и в Уругвае отдал на каждый собор по писму.
17
Подходит зима, рыбы не стало, ушла вся вглубь, трудно поймать, пришлось проситься на Пальмар. Но уже всё изменилось, больше не выдают новы разрешение, но мне повезло, у меня старый документ, его поновили, и, пожалуйста, рыбачь. И всё изменилось, уже не называется ИНАПЕ, а ДИНАРА – Дирексион насиональ де рекурсос акуатикос [238] , все чиновники сменились, стало всё чижале, но я своёго добился по-прежнему, и всё шло как по маслу.
238
Direcci'on Nacional de Recursos Acu'aticos, DINARA – Национальное управление водных ресурсов.
Приехал к нам Андрон-племянник, Степанидин сын, он приехал рыбачить, мы его приняли и поехали на Пальмар, дали ему екипаж, и он стал рыбачить один. Мы ему наказывали, как рыбачить и где рыба, он слушал со вниманием и всё исполнял, как ему сказано, и очень старался, и ловил хорошо. Карина не поехала на Пальмар за рыбой, пришлось срочно бежать в Бразилию. Мы уже слыхали, что есть скупатель, что скупает во всём Уругвае, ето Карлиньёс, он живёт пятьсот километров от границы, город Санто-Анжело. Я поехал к нему, мы встретились в магазине, я ему сказал, хто я и зачем приехал, он засмеялся и говорит:
– Значит, вы и есть русо, что рыбу-то оставили на расплод в Уругвае?
– Да, маленькя оставили для вас.
– И в чем я могу вам услужить?
– Мы не хочем рыбу сдавать скупшикам, поетому приехали к вам. Ежлив хошь нашу рыбу, то
Карлиньос дал двадцать центов выше, чем Карина, льда сколь хошь, и на границе Ривера и Санта-Анна-до-Ливраменто. Дал адрес, кому сдавать. Приезжаю на границу, разыскал адрес – да, бразильска машина на уругвайской стороне, позвонил, вышел парень молодой, подходит, здороваемся, он спрашивает:
– Вы от Карлиньёса?
– Да.
– Хорошо, вы доложны рыбу привозить суда.
– А как таможня?
– Ето наша проблема. У меня тесть начальник таможни.
– Вон как, хорошо.
Мы наняли наёмной транспорт и стали возить рыбу на границу. Транспорт угодил хороший, но рыбы уже не столь. В 1996 году ловили за ночь пятьсот – шестьсот килограмм на екипаж, чичас за неделю столь, и всё ето значит, что рыбаки не соблюдают размер сеток и вылавливают всю мелочь. Ето большая ошибка: мелка рыба полцены, с ней много работы, и реки остаются без рыбы. У нас политика была доржать толькя сети крупные, размер сто пятьдесят миллиметров и выше, но рыбаки доржали размер девяносто, ето двадцатисантиметровая рыба вся попадала. Мы ловили толькя крупну, весь Уругвай роптал, что русские вылавливают всю рыбу, но ето не так. Действительно, мы всех больше ловили, ето получается меньше рыбы, но больше килограмм, а у них много рыбы, но мало килограмм. Оне часто заявляли на нас, и часто приезжали инспектора, но у нас всё в порядке, инспектора с полной информацияй вёртывались в ДИНАРА и докладывали: у них всё в порядках. Однажды приезжают инспектора, угодили мне хорошо знакомы, всё проверили, и Рауль Пуиг спрашивает:
– Даниель, что же секрет, всегда вы всех больше ловите?
– Очень просто. Работаем день и ночь – раз; сети ставим перед самым солнцезакате, тогда рыба не видит – два; сети каждый день убирам, чтобы рыба не знала, где сети, – три; как мы попали на руно, смотрим, откуда зашла – сверху или снизу, и за ней идём, и етим редко ошибаемся, и то ето бывает в праздники, но мы можем ошибиться одну ночь, а на втору ночь уже на руне, и всю неделю ловим – четыре; месяц очень много значит, на новый рыба кверху идёт, на ущерб – книзу – пять; когда ветер, рыба идёт толькя на ветер – шесть. Мы всё изучам, кака погода, кака температура воды, на какой глубине ловится рыба – да, обчим, информации очень много. Рыба тоже ведёт свою актуализацию, и с каждым днём надо изучать новую систему жизни рыбы.
– Даниель, а не боишься – даёшь столь информации?
– Нет. Во-первых, рыбаки ленивы. Бывало, плывёшь нимо, видишь сеть, берёт любопытство посмотреть, какой размер сети, какой матерьял, как насажена, и часто попадается – сети размер мелкий, сети заилёны [239] – значит, селу неделю не тронуты, потому что рыба дохша, раздута. Во-вторых, не умеют насаживать сети, третья – не умеют ставить сети, а само главно – когда даёшь правильну информацию, нихто не поверит, у рыбаков заведёно друг друга обманывать, поетому нихто никому не верит.
239
Покрыты илом.
– Да, ето правильно. Даниель, какоя у тебе точки зрения над рыбалкой уругвайской?
– Да, ето сурьёзноя дело, рыба вылавливается, и нихто об етим не думает, ету проблему можно решить, надо хороший компромисс [240] заключить – государство с рыбаком. Ето артефисияльно [241] помогчи рыбе в закрытым помещении выметать икру, потому что рыбе не каждый год удаётся выметать благополучно из-за климатических условий, а потом очень много депредадоров [242] , какой-то низкий процент выживает, и ето надо помогчи балансировать.
240
Договор, исп. compromiso.
241
Искусственно, исп. arteficial – искусственный.
242
Хищников, исп. depredador – хищник.